Говорят, при наличии сноровки здесь можно было найти даже проститутку.
Ходили слухи, что продажные женщины предпочитают приходить в военные лагеря, а не в города или деревни.
Во-первых, здесь можно было заработать больше, чем обычно.
Во-вторых, хоть об этом и судачат, но происходит это не в рамках воинского устава и дисциплины.
Поэтому мужчины, которые здесь ищут женщин, будь то солдаты или командиры, крайне не любили поднимать шум.
Никому не хотелось нажить себе проблем, дав повод для сплетен о том, что привёл женщину.
В общем, здесь было полно простофиль, готовых платить большие деньги.
«И всё же…»
Ну и ловкач.
Как бы ни хотелось, но есть те, у кого получается, а есть те, у кого нет.
«Наверняка, это Глазастик подсуетился.»
— Э-э-э, завидую. Ну и ловкость!
— Незачем жить с неудовлетворёнными желаниями, верно?
Не поспоришь.
Если есть возможность, то почему бы и нет?
Заксен, шёл, застёгивал рубашку.
Похоже, с женщиной в палатке его связывали исключительно денежные отношения, потому что он даже не оглянулся.
Сквозь расстёгнутую рубашку виднелся багрово-красный засос. Видимо, время он провёл бурно.
Рыжевато-каштановые волосы Заксена слегка развевались на ветру.
Его внешность была странно притягательной. Обычная, но при этом он был красив. Да, с такой внешностью немудрено пользоваться успехом у женщин.
— Что-то случилось? — спросил Заксен, искоса взглянув на Энкрида.
Он был таким же, как обычно. Непринуждённым и простым.
Рядовой Заксен.
По оценке Рема — извращенец, предпочитающий наносить удары в спину.
Энкрид попробовал вспомнить Заксена на поле боя.
Если Рем напоминал атакующего дикого зверя, то этот…
«Ничего особенного.»
Энкрид никогда толком не видел, как сражается Заксен.
Всё, что он знал – это слова Рема. И ещё он видел, как Заксен однажды ткнул врага копьём в спину.
Вот и всё.
Однако, можно было сделать вывод о его навыках.
Даже Рем, очень умелый, часто получал мелкие раны.
Но у Заксена таких ран не было. Он очень редко получал ранения, и если получал, то незначительные.
— Ты собираешься сражаться нормально или нет? — рычал иногда Рем.
В таких случаях Заксен открыто насмехался над ним.
— У меня нет привычки наслаждаться видом крови.
— Если не любишь вид крови, тогда просто сдохни или не торчи здесь, скользкий ублюдок.
— Это не твоё дело.
— Да? Может, мне разбить тебе голову или распороть живот?
— Прежде чем ты это сделаешь, я проделаю в твоём сердце две дыры размером с ноготь большого пальца.
На этом их разговор заканчивался.
Потому что Энкрид, видя Рема с окровавленной рукой, сжимающего топор, и Заксена, спокойно поднимающегося на ноги, вставал между ними.
— Если вам так хочется убить друг друга, не проще ли кому-то из вас перейти на сторону врага, чем делать это здесь?
После этого они всё ещё смотрели друг на друга так, словно хотели убить, но не дрались.
Одних слов было недостаточно, чтобы их остановить, но если кто-то физически вставал между ними, они чудесным образом успокаивались.
И так было не только с ними.
Рем называл Заксена хитрой дикой кошкой.
А Заксен называл Рема сумасшедшим варваром.
Энкрид видел, как Заксен ткнул врага в спину копьём, которое подобрал неизвестно где.
Даже получив удар, враг не смог определить местоположение Заксена.
Пока враг озирался, пригнувшийся Заксен пнул его по лодыжке.
Образ врага, извивающегося на земле с копьём, торчащим из спины, живо запомнился.
Заинтересовавшись, как это возможно, Энкрид задал вопрос Заксену в свободное время.
— Потому что противник был полностью сосредоточен на том, что перед ним.
Подробных объяснений не последовало.
Рем был из тех, кто легко делился своими знаниями и умениями, но от Заксена такого ожидать не приходилось.
Тем не менее, Энкрид не сдавался так просто.
— Командир?
Заксен остановился. Не успели они оглянуться, как оказались перед медицинской палаткой, где лежал Энкрид.
Услышав вопрос о том, что происходит, Энкрид задумался.
Не нужно было ломать голову над ответом на этот вопрос.
Энкрид не стремился стать командиром проблемного отряда "четыре по четыре".
Да и кто мог стремиться к такому? Так что беспокоиться было не о чем.
Если ему было любопытно, он спрашивал. Если ему было что-то нужно, он требовал.
Энкрид так относился к своим подчинённым.
— Если бы такой парень, как ты, ударил меня в спину, как мне увернуться?
Заксен сразу понял, о чём идёт речь.
Энкрид бесчисленное количество раз приставал к нему, чтобы тот научил его способу подкрадываться сзади.
Это было настойчиво, до безобразия. Он повторял один и тот же вопрос каждые несколько дней.
Было бы куда проще, если бы он просто ныл. Тогда бы он отшил его и дело с концом.
Но командир отряда так не делал.
Он лишь показывал своё желание знать, учиться.
Это рвение не вызывало восхищения, но одно было ясно.
Если оставить всё как есть, то он так и будет каждые несколько дней повторять свой вопрос, пока они в одном отряде.
Если он проживёт с этим человеком всю жизнь, то тот, вероятно, будет спрашивать всю жизнь.
Заксен редко говорил о ком-то "навязчивый". Он слишком хорошо знал, на что способны люди.
Он знал, насколько пусты слова о силе духа, вере и воле.
И всё же…
Для него Энкрид был навязчивым человеком.
Его страсть к мечу и боевым искусствам была сильнее, чем у кого-либо.
Может быть, эта страсть и движет им?
— Зачем вам это знать?
— Если буду знать, то, возможно, смогу выжить.
Тратить все заработанные деньги на какой-то тренировочный центр… Какой смысл в таком выживании?
Заксен чуть было не спросил, чего же он так пытается добиться.
Но какой смысл знать?
Разве их знакомство не мимолётно?
Затем, хоть это и далось ему нелегко, Заксен добросовестно всё объяснил.
Конечно, командир отряда так и не смог этому научиться.
Иначе и быть не могло.
Ведь это были навыки не его «профиля».
Однако сегодняшний вопрос показался ему немного неожиданным.
— Вы думаете, Ваши рёбра сломались от внезапного удара… нет, от внезапного пинка?
Для Заксена это был очевидный вопрос.
Если Энкрид считал, что получил пинок от Фрогга в предыдущем бою из-за того, что не почувствовал его приближения, он сильно ошибался.
— Нет, потому, что противник был подавляюще силён.
— Тогда?
Вопросы, что было редкостью, продолжались.
— Тебе интересно?
Энкрид, в свою очередь, спросил в ответ.
Он хорошо знал обычное поведение Заксена.
Тот не был любопытным. Он просто держался на должном расстоянии от всех, не сближаясь слишком сильно и не отдаляясь.
Не было никого, кто считал бы Заксена другом.
Но, если не считать отряда "четыре по четыре", никто особо и не ненавидел его.
Правильная дистанция.
Таким был обычный Заксен.
Поэтому этот вопрос мог показаться странным.
И Энкрид знал, что если он так спросит, Заксен не станет расспрашивать дальше и даст ответ.
Эти отношения сложились не намеренно, но, проводя время вместе, Энкрид хорошо изучил его обычные реакции и позицию.
— Нет. Не интересно. В общем, если кто-то пытается ударить тебя сзади, тебе просто нужно заметить это первым.
Как и ожидалось, объяснение было ужасным.
Рем говорил, что он плохо объясняет, но по сравнению с Заксеном Рем легко мог бы быть престижным инструктором по фехтованию.
К счастью, Энкрид встречался с разными учителями и многому у них научился.
Среди них были те, кто учил лучше, чем владел мечом.
Были и те, кто владел мечом неплохо, а вот учить совсем не умел.
У всех этих учителей, во все эти моменты Энкрид извлекал пользу.
Поэтому у него было более чем достаточно методов для эффективного обучения.
— Как заметить это первым? — спросил Энкрид.
— Всегда следить за своим окружением.
— А если следил, но всё равно пропустил удар?
— Нужно осматриваться чаще.
— Кто же может постоянно вертеть головой?
— Вы, командир, можете.
— Нет, не могу.
Заксен иногда принимал его за какого-то странного человека. И не в шутку, как это делал Рем, а всерьёз.
После нескольких подобных случаев Энкрид научился, как на это реагировать.
Он должен был твёрдо сказать, что не может этого сделать.
И действительно, после этой твёрдости Заксен передумал и, оглядевшись, сделал шаг в сторону.
Это было место, где рядом с медицинской палаткой были сложены разные предметы.
Примостившись на них, он слегка прислонился к соседней палатке и сказал:
— Похоже, разговор затянется.
— У меня сегодня весь день свободен.
По крайней мере, до отбоя у него было полно времени.
— А поесть разве не нужно?
— Ты умрёшь, если пропустишь один приём пищи? Я буду вместо тебя дежурным по кухне до конца своей жизни. Ах, конечно, только пока мы в одном отряде.
В любом случае, это было обещание, которое исчезнет после сегодняшнего дня.
Энкрид раздавал обещания направо и налево.
— Если это была шутка, то она несмешная.
Забавно, но все члены отряда "четыре по четыре" больше всего ненавидели дежурство по кухне и мытьё посуды.
Они считали, что лучше сражаться.
Почему? Ненавидели подавать жратву другим членам отряда и мыть за этими ублюдками посуду.
Все они как один были чокнутыми. Но у них было чему поучиться.
По крайней мере, на поле боя и в сражениях они были для Энкрида превосходными учителями.
Что, если Заксен не сможет решить эту проблему?
Вместо того чтобы беспокоиться о подобной ерунде, лучше сосредоточиться.
Если не получится, то в другой «сегодняшний» день можно будет обратиться к Рему или другим членам отряда.
Солдат, не получающий на поле боя мелких ран.
Был ли Заксен действительно искусен или нет, Энкрид не знал.
Он не видел этого своими глазами.
Однако вывод напрашивался сам собой: Заксен — исключительный солдат.
Отношение Рема подтверждало мастерство Заксена.
А значит, у него было чему поучиться.
Даже если это не принесёт пользы сейчас, в будущем обязательно пригодится.
Например — «Сердце Зверя» — разве оно сразу стало полезным, как только он начал его учить?
— Я не настолько бездельник, чтобы давать пустые обещания.
— Разве ты не сказал только что, что у тебя весь день свободен?
— Это другое дело.
— Хорошо. Ты ведь сдержишь своё обещание, верно?
Энкрид кивнул. Он тоже сел прямо перед Заксеном.
Несколько проходящих мимо солдат посмотрели на них, но никто не заговорил.
Они сидели друг напротив друга, между проходящими солдатами и телегами с припасами.
Один сидел на груде предметов, поэтому его уровень глаз был выше, но это не имело особого значения.
Заксен испытал странное чувство. Энкрид плюхнулся прямо на землю и смотрел на него.
На земле был гравий и острые камни. Сидеть, должно быть, было неудобно.
Более того, проезжающие мимо телеги поднимали пыль, но он, казалось, забыл об этом.
Он был полностью сосредоточен на рассказе Заксена, в этом не было и тени сомнения.
Тронутый серьёзным отношением Энкрида, Заксен начал говорить.
— У человека есть пять чувств.
— Зрение, обоняние, слух и тому подобное?
— Да. Зрение, слух, обоняние, вкус и осязание.
Зачем говорить об этом сейчас?
Кто-то другой мог бы задать такой вопрос, но не Энкрид.
Он просто внимательно слушал.
Это было хорошее отношение. Настолько, что Заксен сказал то, чего не планировал.
Изначально он собирался лишь сказать, что достаточно развить пять чувств, но вместо этого начал объяснять по-другому.
Это были слова, идущие от сердца, а не от разума.
— Если Вы не можете постоянно вертеть головой, то приделайте глаза на затылке.
Слова, идущие от сердца, не обязательно должны быть добрыми.
Заксен и сам понимал, что сказал полную чушь.
Объяснение было никудышным.
— Понятно.
Но Энкрид кивнул.
«Вот те на.»
Заксен тщательно подбирал слова.
Он не ожидал, что будет учить подобному. Но почему бы и нет?
Достаточно будет научить лишь части того, что он сам тренировал.
Он знал это, наблюдая за ним всё это время.
Командир отряда обычный. И чувства у него обычные.
То есть, у него нет врождённого таланта.
Но это не страшно.
Эта тренировка эффективна и для обычных людей. Если заниматься постоянно месяца три-четыре, то можно добиться неплохих результатов.
Изначально это тренировка, которую проводят, заперев человека в пещере.
Конечно, тренировка была бы ещё лучше, если бы убийца, решивший прикончить командира отряда, десятки раз угрожал его жизни, но это, разумеется, невозможно.
— Глазами нельзя постоянно смотреть во все стороны, но ушами можно.
Объяснение по-прежнему было тем ещё бредом.
— А, точно, звук же приходит отовсюду.
Энкрид, который слушал со всем вниманием, быстро уловил суть.
— Точнее говоря, у звука тоже есть перед и зад. Если научиться различать звуки, слух обострится.Это тренировка, которую ты можешь делать даже сидя. Ну-ка, послушайте.
Само собой, слышались самые разные звуки.
Скрип катящейся телеги, ворчание какого-то солдата, стоны раненых, равнодушный голос врача, велящего терпеть, и даже звук флага, трепещущего на ветру, который сегодня был довольно сильным.
После короткого молчания Заксен заговорил.
— Сегодня западный ветер, врач находится в третьей палатке спереди отсюда. У той телеги ослабло крепление левого колеса. Если повезёт, оно продержится пару дней; если нет, колесо отвалится сегодня.
Словно в подтверждение его слов, колесо телеги издало скрежет и завалилось набок.
— Чёрт! — выругался солдат, толкавший телегу.
— Различая и распознавая звуки, Вы можете всегда быть в курсе того, что происходит вокруг.
Энкрид был поражён.
Разве такое возможно? Но Заксен только что это продемонстрировал.
— Чтобы поместить глаза на затылок нужна тренировка слуха. Сможете ли Вы это?
Эта тренировка слуха не требовала особых условий, важна была лишь сама практика.
Ведь нужно всего лишь различать звуки.
Конечно, то, что это звучало просто, не означало, что это легко.
— Помогло бы слушать и различать одни и те же звуки многократно, верно? А потом изменить методы, как только привыкнешь?
Командир отряда, пусть и не блистал навыками фехтования, определённо умел слушать.
А уметь слушать — значит быстро понимать.
Он быстро понял слова Заксена.
— Да, верно. Среди способов уловить шаги или присутствие бесшумно движущегося убийцы есть и такой — по колебаниям окружающего воздуха. Если у Вас есть знакомый убийца, хорошо бы попросить его незаметно подкрасться и попытаться перерезать Вам горло. Это будет лучшим способом тренировки.
Сказанное было наполовину шуткой. Ведь он и говорил-то с лёгкой улыбкой.
Это была шутка, но он определённо сказал что-то лишнее.
Заксен и сам не заметил, как брякнул это, — просто командир отряда так легко понимал его бестолковые объяснения.
Он также думал, что всё это никогда не пригодится командиру отряда.
Но…
— Правда?
Глаза командира отряда, наоборот, загорелись ещё сильнее.
Поистине непостижимый человек.
Так Заксен оценил Энкрида.