Между палатками стоял факельный столб. А в палатке снабжения было масло.
Несколько дней, повторяя «сегодня», он тренировал слух и теперь мог найти, что и где находится вокруг, даже с закрытыми глазами.
— Я ненадолго.
Это было действительно просто. Определить по звуку местоположение патрульного и незаметно стащить масло из палатки снабжения.
Принесённым маслом он кое-как облил палатку.
Дальше — ещё проще. Нужно было просто толкнуть факельный столб и опрокинуть его.
Так как никто не должен был его увидеть, он, прячась в тени, подполз и потянул столб на себя, уронив его.
Искры с факела встретились с маслом и радостно вспыхнули — фш-ш-ш! — словно здороваясь.
— Ловко.
Спокойно произнесла командир роты.
«Это похвала?» — подумал Энкрид, поджигая палатку.
Естественно, огонь сначала занялся там, где было разлито масло. Энкрид, стараясь не попасть в огонь, измазал лицо сажей и немного надышался дымом. Реагировать по-настоящему гораздо проще, чем неуклюже притворяться.
— Кха! Кха!
Закашлявшись, Энкрид взвалил на спину упавшего веснушчатого солдата и выбрался через дыру в палатке, которую проделала командир роты. Обойдя палатку, он рухнул перед входом в лазарет.
Этого должно было хватить.
— Пожар!
Он и огонь поджёг специально в тот момент, когда подходил патрульный.
Точнее, должен был подходить.
Часовой у соседней палатки был мастером сна стоя. Он так и не проснулся. Энкрид даже подумал, что убийца и этому парню всадил ядовитую иглу.
Особой подготовки для проделанного не потребовалось. Нужно было лишь украсть масло из уже знакомой палатки снабжения и опрокинуть факельный столб.
Однако на Кранга и командира роты, наблюдавших за этим, это, похоже, произвело сильное впечатление.
— Право слово, попади ты в шайку разбойников, запросто бы стал их главарём.
Ему запомнились слова, сказанные Крангом перед уходом.
«И это он называет похвалой?»
Он провёл рукой по волосам, и вьющиеся пряди зацепились за пальцы.
«Волосы надо бы подстричь.»
Он лёг на землю, даже не подумав стереть сажу с лица. Пожар был небольшой. И вряд ли это сочтут серьёзным происшествием.
Ведь никто не погиб.
Насчёт часового он тоже примерно придумал оправдание.
«Спросите завтра. Завтра.»
Без всякого преувеличения, ему хотелось просто лечь и заснуть прямо здесь.
Долгая была ночь.
И действительно долгим был «сегодняшний» день.
Голова уже не просто болела, она стала какой-то пустой.
Ни о чём не хотелось думать.
— Выжившие есть?
— Вон там. Но, эм… но кажется, без сознания.
Энкрид понял, что слова обращены к нему, но проигнорировал их и закрыл глаза.
Навалилась усталость.
Веснушчатый солдат, бывший часовым, вряд ли чувствовал то же самое, но Энкрид испытывал к нему симпатию.
«Он это не знает, но…»
Энкрид разговаривал с ним.
Знал, откуда он родом.
Знал о девушке, оставшейся дома.
Слышал, почему он пошёл в армию. Отсюда и возникла симпатия. К тому же, ни пожар, ни нападение не были его виной. Поэтому он придумал для него подходящее оправдание. Мол, как только начался пожар, он закричал и пытался спасти тех, кто был внутри. А потом надышался дымом и потерял сознание.
Он был новобранцем, только что закончившим обучение. Вряд ли во время обучения у него были тренировки на случай пожара в палатке.
Это была причина, по которой все, скорее всего, примут всё как есть и не станут вдаваться в подробности.
— Вы сказали, это я сделал?
Правда, он растерянно переспросил, поскольку ничего из он этого не помнил.
— Похоже, память отшибло.
Но командир роты снабжения принял это как должное и не стал распрашивать. Энкрид опасался, не заподозрит ли его кто-нибудь, но и этого не произошло. Видимо, потому что его объяснения были слишком уж складными. Он думал, что кто-нибудь может счесть это странным, но, к счастью, обошлось. Командир роты снабжения, похоже, просто радовался, что огонь не перекинулся на палатку снабжения. На это и был расчёт, так что можно сказать, ситуация развивалась так, как он и задумал.
*
Наступило новое, светлое утро.
«Сегодня» не повторилось.
Проснувшись, Энкрид всё ещё чувствовал головную боль. Но всё равно был доволен. Ведь он так или иначе снова преодолел «сегодня».
— Ты спас меня?
Умывшись, он сменил пропахшую дымом одежду и кое-как подровняв волосы кинжалом, вышел.
Сидевший на ящике с припасами Бензенс задал ему этот вопрос.
— Не мог же я позволить Вам сгореть заживо прямо у меня на глазах.
Услышав слова Энкрида, Бензенс замялся.
Пробормотав что-то невнятное, он спросил:
— …Почему?
Энкрид подумал, нужны ли тут вообще причины.
Из-за всё ещё гудевшей головы ему не хотелось долго разговаривать.
— Потому что мы товарищи по оружию, — сказал он, не особо задумываясь.
Услышав это, Бензенс помрачнел и цокнул языком.
Глядя на его нахмурившееся лицо, Энкрид произнёс:
— Цветок поля брани…
— …Пехота.
Это было приветствие пехотной роты. С этими словами Энкрид повернулся. Он только что получил приказ о возвращении.
— А я ведь только и делал, что придирался.
Сзади донеслось едва слышное ворчание Бензенса. Звук, который обычно он бы не услышал.
«Тренировка слуха.»
Энкрид обдумал обретённые способности.
Вспомнил, как эльфийка-командир отбила его клинок в сторону.
Вспомнил, как уворачивался от колющего удара и атак убийцы.
Сам собой возник вопрос.
«Я всё ещё топчусь на месте?»
Не то чтобы это было серьёзно. Просто любопытно. Насколько вчерашний он отличается от сегодняшнего?
Внезапно ему захотелось сразиться с Ремом.
«Но сначала…»
Нужно вернуться в свою палатку и хорошенько отдохнуть. Голова всё ещё раскалывалась.
— А погода-то и вправду хорошая.
Пройдя несколько шагов, Энкрид увидел свою длинную тень, тянущуюся справа от него.
Подняв голову к небу, он увидел чистое, ясное-синее полотно. На нём были разбросаны клочья кучевых облаков, дул прохладный ветерок, и солнце ласково грело. Сегодня был очень ясный день. Казалось, головная боль может пройти только от одной прогулки.
*
Крайс внешне держался невозмутимо, но внутри тяжело вздыхал.
Энкрида не было уже целую неделю.
«Как же мы вообще тогда выжили?»
Глядя на происходящее перед глазами, Крайс мысленно отстранялся от реальности.
Он вспоминал времена до Энкрида.
— Значит так, я здесь командир отряда. Значит, вы должны слушать меня. Значит, сейчас всем собраться перед палаткой.
(Этот командир постоянно повторял «значит», вёл себя властно и погиб в первом же бою.)
— За мной!
Следующий, похоже, наслушался каких-то странных слухов.
Будто отряд "четыре по четыре", хоть и малочисленный, но состоит из первоклассных бойцов.
Неужели он думал, что такие люди будут смирно следовать за ним?
Он в одиночку рванулся вперёд и был пронзён копьём в голову.
Когда его шлем отлетел назад, Рем ударом ноги с разворота отправил его ещё дальше.
«Следующий командир…»
— Слышал, вы неплохо дерётесь, проверим навыки? Кто хочет со мной сразиться?
Говорили, что он из знатного рода. Якобы отправился на войну за какое-то преступление.
Подробностей Крайс не знал, говорили, что он побудет здесь несколько месяцев, а потом вернётся.
Этот аристократ был полон самоуверенности, но лишён опыта.
— Осмелюсь ли я провести спарринг с господином командиром отряда? — спросил Рем, почёсывая голову.
— Хм, не ты. Да, ты, выходи. Ты, с рыжевато-каштановой башкой.
Он выбрал Заксена.
Он выбрал противником Заксена. Рем с виду вылитый головорез, любой бы сказал, что он умеет драться. Вызывать Крайса было бы уж слишком бессовестно. Наверное, Заксен показался ему самым лёгким противником. Естественно, это было большой ошибкой.
— Вы меня?
— Да. Выходи. Сразимся. Ха-ха, я ещё никогда не проигрывал.
— А что, если вы пострадаете во время поединка?
— Разве мужчине пристало бояться такого? Я забуду об этом!
Высокомерный и наглый аристократ-командир…
— А-а-а-ак!
…сломал предплечье.
— Я думал, Вы непременно, увернётесь.
Обычно Заксен ведёт себя дружелюбно, но иногда становится настоящим психом.
Виноваты были Рем и другие члены отряда, которые наблюдали за тем, как Заксен дерется вполсилы, и подначивали его.
— Там надо было левую ногу вперёд выставить.
— Не смеши, просто подсечку бы сделал, и всё.
— Рука, держащая меч, слабовата. Держи крепче. Будешь недооценивать противника — сам пострадаешь.
— Тьфу, ну ты и хлюпик, который и девчонку то завалить не сможет. Я бы уже давно закончил. Ах, скукота.
От этих слов Заксен рассвирепел.
За сломанную руку командира-аристократа разгневался командир роты.
— Рукоприкладство по отношению к старшему по званию?
— Он сам сказал что забудет об этом и настоял на поединке.
— Точно, точно. Мужик сказал — мужик сделал, или у него яйца отвалятся.
— Один рот — одни слова должны быть, а тут… Ах, грешен я, каюсь.
Когда члены отряда вставили по словечку, командир роты ничего не смог возразить. Факт оставался фактом. Они сражались, договорившись замять инцидент.
Естественно, командир-аристократ тут же поджал хвост и исчез.
У него в семье, может, и хватало мечников, которым платили, чтобы они ему поддавались, а тут было поле боя.
Да и командир роты, похоже, и не собирался тащить его на передовую.
Просто дал ему должность командира отряда для вида.
«Ну и следующий командир тоже… был не лучше.»
Все они были одного поля ягоды.
Командир, который любил покричать, после тихого разговора с Ремом за палаткой перестал выпендриваться и подал рапорт о переводе.
Другие тоже сбежали по схожим причинам.
Те, кто продержался дольше, просто относились ко всему как «моя хата с краю».
— Фух.
Крайс обернулся на вздох за спиной.
— Наконец-то.
Увидев лицо подошедшего, Крайс с облегчением пробормотал:
— Что за вид?
Это был Энкрид. Он подошёл, надавливая правым указательным пальцем на висок.
Затем посмотрел на двоих, стоявших друг против друга перед палаткой 4-го отряда.
Это была та реальность, от которой сбежал Крайс.
— Я же сказал, раз командира нет, я вроде как за него? Значит, делай, что говорят. Рядовой Рагна? — рявкнул Рем.
— Не называй меня по имени, обращайся по фамилии и добавляй «господин». Дикарь.
— Ха, этот привереда ещё и аристократом прикидывается?
— Мне просто неприятно, когда недоделанный зверь произносит моё имя.
— О, да? Может, тебе стоит почувствовать, каково это, когда тебя рвёт на куски зверь, чтобы ты пришёл в себя?
На руке рычащего Рема вздулись вены.
Казалось, он вот-вот метнёт топор и раскроит противнику череп.
Тот, кого назвали Рагной, невозмутимо смотрел на него.
Он стоял, опустив руки, совершенно спокойно.
Это была боевая стойка Рагны.
Заксен же просто безучастно наблюдал.
Оставшийся член отряда тихо молился, пытаясь их разнять.
— Брат мой, борьба и насилие — это плохо.
— Отвали, святоша.
— Отойди назад. У меча нет глаз.
Рем и Рагна ответили одновременно.
«Смотрю, отлично идут дела в отряде.»
Всего неделя, а уже такой бардак. Головная боль, прошедшая было во время ходьбы, вернулась.
— Крайс, у тебя не осталось таблеток?
Заксену было всё равно, дерутся ли те двое — он говорил то, что хотел. Кивнув Энкриду в знак приветствия, он преградил путь Крайсу:
— Не сейчас. Господин командир, вы вернулись. Я как раз собирался вас навестить — тут кое-что произошло.
Крайс, кивнув Заксену, ответил Энкриду:
— Минутку.
Верно, сначала нужно разнять этих двоих. Если их не остановить, дело точно дойдёт до крови.
В день, когда он появился, было то же самое.
Только тогда противником был не Рагна, а тот, который молился.
— Борьбой и насилием многого не решить.
Тот, кто так говорит, тоже не совсем нормальный.
— Эй!
Энкрид, игнорируя пульсирующую головную боль, встал между ними.
Разнять их было просто. Слова здесь не помогут — нужно вмешаться физически.
Энкрид шагнул вперёд.
— …И правда, говорят, смелость от незнания. О, пришёл? — пробормотал Рем. Вены на его руке перестали пульсировать.
— Ну, нельзя же их вместе рубить. А командир… хм, ладно, проехали.
Рем и Рагна, сверлившие друг друга взглядами, отступили назад. Но и отступая, не забыли обменяться «любезностями».
— Ты не смей погибнуть на поле боя, я должен убить тебя сам, — сказал Рагна.
— А? Что? Хочешь сдохнуть завтра? Так сильно хочешь отведать топора господина Рема? — парировал Рем.
— Хватит.
Энкрид, стоя между ними, покачал головой.
Почему они так ненавидят друг друга? Неизвестно. Так было с самого начала.
Они всё ещё сверлили друг друга взглядами.
Надо же, вернуться и сразу увидеть драку.
— В общем, пока Вас не было, командир, всякое случалось.
Сзади снова заговорил Крайс.
— Да неужели?
И так всё ясно.
Когда он был в лазарете, Рагна говорил, что в расположении отряда бардак, и это оказалось чистой правдой.
Он примерно этого и ожидал.
Ничего страшного.
После того, через что он прошёл, их выходки казались пустяками: не соблюдали дежурства по кухне, каждый ел сам по себе; подрались с бойцом из соседнего отряда и разбили ему челюсть; игнорировали вызовы командира взвода.
«Неужели без меня одного всё так развалилось?»
Такая мысль настойчиво лезла в голову, но это было действительно неважно.
Крайс продолжал тараторить.
И Энкрид понял, что бардак творится не только в их проблемном отряде.
— Проклятие?
Переспросил Энкрид, забыв о головной боли.
— Да, говорят, на весь лагерь наложено проклятие.
Что это ещё за бред?
Чушь, способная заставить забыть о головной боли.