Ба-бах!
Внезапно среди ясного неба ударила молния, и тут же закапал дождь.
— Эх, всё настроение испортил.
— Хм.
Рем и Рагна, которые были уже на взводе, отвели взгляды и отвернулись друг от друга.
На этом драка закончилась.
Спасаясь от дождя, они оба вошли в палатку.
Только что было так ясно, и вдруг дождь.
Погода словно с ума сошла. Конец осени — не сезон для внезапных ливней. Небо в такую погоду скупилось на дождь. Тем более ливень без единой тучки — большая редкость.
— Внезапно дождь, — сказал Крайс, глядя на ударившую среди ясного неба молнию и струи дождя.
Энкрид тоже посмотрел на небо, вспоминая, что произошло в его отсутствие.
Проклятие, как и ожидалось, оказалось чушью собачьей.
— И то, что дождь вот так пошёл, тоже проклятием назовут?
— Может быть. Как бы то ни было, за три дня Бо упал и разбил нос, а Чэк, говорят, сломал руку. А ещё Роттена змея укусила.
Все трое — разведчики.
Бо был настолько проворен, что мог делать сальто, но в доспехах такое вытворять… можно сказать, легко отделался, разбив только нос.
Чэк — солдат с грязным языком, вечно хвастающийся своим умением владеть копьём. Говорят, сломал руку на тренировке, но можно было поспорить на деньги, что противник сломал её ему намеренно.
И, наконец, Ротен — для разведчика он был неосторожен. Сейчас не сезон змей, но в этой степи были места, где их особенно много.
Так что произошедшее со всеми тремя всё было вполне объяснимо.
— Кроме этих троих, ещё кто-то руку в котёл сунул, — радостно добавил Глазастик.
Если бы он и вправду считал это проклятием, стал бы он так говорить? Просто повод для сплетен.
— А ещё слухи ходили, что медпункт сгорел. Ах да, командир отряда же там был. Ничего не слышали?
И то, что палатка сгорела, тоже проклятием называют?
— Угу. Было дело. Хорошо горела.
Крайс, уже заходивший в палатку, резко обернулся.
— Сами видели? Правда, огонь внезапно так и полыхнул? Говорили ещё, что шпион пробрался.
Угу. Нет.
«Ведь я сам сделал».
Палатку поджёг Энкрид.
А насчёт шпиона… нападение было, но был ли это вражеский солдат — вопрос. Учитывая, что Кранг, хоть его личность и неизвестна, как минимум незаконнорожденный сын аристократа… не был ли тот убийца из своих?
Проклятие… да что тут говорить. Скоро командование примет меры. Ни один командир не обрадуется таким слухам в подразделении.
— А? Говорю, ничего не видели? — напомнил о своём вопросе Глазастик.
Энкрид на мгновение встретился с ним взглядом и подумал: «Крайс слишком болтлив, чтобы посвящать его во все детали. Да и нет никакой необходимости ему что-либо сообщать. Раз было решено хранить молчание, так и поступлю».
— Палатка, в которой я был, сгорела.
— А?
— Похоже, ты не знал?
— Совсем нет. Значит, это не враги напали? Правда, просто внезапно загорелось?
— Часовой задремал, ветром опрокинуло стойку с факелом. Рядом как раз стояла канистра с маслом, чтобы долить в факел. От упавшего факела загорелась палатка, и — бах! — Энкрид сжал и разжал кулак, показывая рукой, как распространился огонь.
— Ничего особенного, значит.
— А мысль, что я чуть не погиб, тебе в голову не приходит?
— Да вот же Вы, живы-здоровы.
И не поймёшь, беспокоится он или что.
— А если командир отряда не жив-здоров, то он что, призрак, а? — вмешался Рем сзади и захихикал.
«Этот ублюдок это шуткой считает?»
— Господь сказал: «Да упокоятся духи с миром», — и погружённый в религию сослуживец провёл словесный экзорцизм.
Энкрид подумал, что будь он на самом деле призраком, ему было бы очень неприятно это слышать.
— Только волосы немного подпалил. Кончики чёлки подгорели, пришлось отрезать. Волосы, кое-как обкорнанные ножом, выглядели неухоженными.
— У тебя волосы чёрные, поэтому и не видно, что подгорели, — продолжал хихикать Рем.
— А у тебя тогда что на голове, пепелище?
Волосы у Рема были седые.
— Ох, как ты догадался? Моя голова — и есть пепелище.
«Этому придурку и правда так смешно? В палатке только он один смеётся, а всё туда же».
Наверное, это и вправду был просто ливень — дождь так же быстро прекратился, как и начался.
Болтовня была недолгой.
Как только дождь кончился, Крайс сказал, что у него дела, и ушёл.
Энкрид лёг на своё место и уснул под стук капель, падающих с края палатки. Это был сладкий дневной сон.
Проспав немного, он проснулся, и головная боль прошла. Усталость тоже исчезла.
Энкрид встал и покрутил торсом вправо-влево. Боль в боку совсем не чувствовалась. Хорошо. Свежо.
В палатке никого не было. Прислушавшись, он различил шаги перед входом и недовольный голос солдата из соседней палатки.
— Что за хрень, дождь то идёт, то перестаёт.
Энкрид откинул полог палатки и вышел.
Бойцы отряда расположились кто где перед палаткой, наслаждаясь личным временем.
Заксена и Крайса, само собой, не было видно. Остальные были на месте.
Он подошёл к Рему, который что-то чертил на мокрой земле.
— Похоже, тебе нечем заняться.
— Так кажется? Верно. От скуки как раз размышлял, чью бы башку проломить.
Язвить и цепляться к сослуживцам было одним из талантов Рема. А если кто-то в ответ лез в драку, то надавать ему тумаков было одним из его хобби.
С тех пор как появился Энкрид, он поутих, но от своего хобби полностью не отказался.
— Тогда давай со мной потренируемся.
— Потренируемся?
— Да. Потренируемся.
Рем покорно кивнул. Такое случалось не раз и не два. Просьбы Энкрида о тренировке были обычным делом.
— Ладно.
Они направились на пустырь за палаткой. Благодаря дурацкой погоде вокруг никого не было. Да если бы и был кто-то, они бы не обратили внимания.
Энкрид встал напротив Рема на расстоянии десяти шагов. Рем ухмыльнулся и начал вращать запястьями.
В такт движениям запястий, лезвие топора, которое он точил при любой возможности, отражало сухие солнечные лучи.
Говорили, дождь то шёл, то переставал, но сейчас было совершенно ясно. Чувствовался не сухой, а влажный воздух, и запах земли бил в нос. Но земля не была топкой. Влажная, но мягкая, ноги в ней не вязли. Лёгкие облака закрывали солнце, так что оно не слепило глаза.
— Хороший денёк для драки.
— Правда? — ответил Энкрид и пробудил Сердце зверя.
Переживая повторяющийся день снова и снова, он старался не тратить время впустую. Это включало не только физические тренировки и развитие слуха, но и работу головой.
«Стиль Вален не сработает».
Он знал это, потому что бесчисленное количество раз сражался с Ремом, обучаясь колющему удару. Против Рема этот стиль был бесполезен.
Тогда как быть? Какая атака будет эффективной, если учесть имеющееся оружие, давление со стороны противника и весь накопленный опыт? Как создать возможность для эффективного удара? Пора было проверить ответ на эти повторяющиеся вопросы.
Ш-ш-х.
Рем выставил ногу вперёд. Он без колебаний твёрдо ступил на землю. В его движениях чувствовалась уверенность.
Энкрид так и предполагал.
— Мне первому начинать?
Энкрид вместо ответа сосредоточился на дыхании противника. Вдох, выдох. Дыхание Рема было долгим и медленным. В середине этого долгого выдоха Энкрид одним рывком сократил дистанцию.
Оттолкнувшись задней ногой, он рванулся вперёд, одновременно сокращая пространство.
Вжух!
Он взмахнул мечом, нанося горизонтальный удар.
Рем уклонился, откинувшись назад, словно падая. Это был трюк, возможный только благодаря точному предсказанию зоны удара.
Но даже в полулежачем положении глаза Рема не отрывались от Энкрида.
Заметив это, Энкрид рефлекторно отдёрнул меч, прикрывая себя.
Вжух.
Дзынь!
Топор невесть откуда прилетел и ударил по лезвию меча.
Удар был несильным. Какой бы силой он ни обладал, это был топор, которым взмахнули из положения лёжа.
Из того же положения.
Вжух, вжух!
Топор снова и снова летел в него.
Дзынь! Дзынь! Клац!
Он крепко сжимал меч обеими руками, блокируя удар за ударом. Он хотел хотя бы раз остановиться, сменить стойку и атаковать, но Рем не останавливался.
Энкриду казалось, что он стоит под непрерывно падающей гильотиной.
Ливень ударов топором закончился, когда Рем полностью выпрямился.
Возникла короткая пауза, но Энкрид не отступил. Он даже не поправил стойку.
Выпрямившийся Рем отвёл руку назад.
Энкрид, увидев это, вместо того чтобы отступить и перевести дыхание…
Хрясь!
Сделал шаг вперёд и нанёс бесчисленное количество раз отработанный колющий удар.
Лезвие метнулось вперёд из той же защитной стойки.
Он вложил в удар всю свою решимость.
Всё произошло в одно мгновение.
Он нанёс колющий удар, и в тот момент, когда лезвие должно было пронзить поясницу Рема, перед глазами Энкрида мелькнули синее небо и лицо Рема.
«А?»
Лицо Рема предстало перед глазами Энкрида вверх ногами.
Вжух.
В момент удара Рем подсёк лодыжку Энкрида.
Мгновенное решение.
Из-за этого острие меча рассекло воздух.
Рем, вместо того чтобы взмахнуть топором, отпустил его, схватил Энкрида за воротник и швырнул в сторону.
— Кх!
Перекатившись на бок, Энкрид тут же понял, как его провели.
Обман.
Он только и ждал момента, когда Рем отведёт топор назад. А тот использовал это против него.
— Фу-ух.
Распластавшись на земле, Энкрид мысленно покачал головой.
Невероятная сила.
Энкрид считал, что и сам силой никому легко не уступит, но чтобы одной рукой швырнуть человека… Даже если учесть, что на нём не было доспехов и он был относительно лёгок, это стоило назвать чудовищной силой.
Подняв голову, сидя на земле, он увидел лицо Рема.
Странное выражение.
Обычно во время спаррингов он постоянно улыбался.
Но не сейчас.
Губы его были плотно сжаты. На лице не было улыбки.
— Хм, ты что, втихаря от меня какое-то особое снадобье употребляешь, а? — серьёзно спросил Рем.
Если подумать, такая реакция была естественной. Он ведь не помнил, как помогал Энкриду с тренировкой колющего удара. В конце концов, когда Энкрид выбрался из того первого «сегодня», он всего лишь назначил его дежурным по кухне.
— Я и раньше думал, что твои навыки как-то резко выросли. Особенно тот колющий удар, хорош был. Очень даже неплох.
— Правда?
— Правда. Я зря слов на ветер не бросаю.
— Ага, как же!
Говорит тот, кто только и делает, что отпускает шуточки да болтает чепуху.
— Правда, говорю же.
— Ладно. Тогда давай проведем разбор полётов.
— …Командир, ты и вправду совсем не меняешься. И как это у тебя только получается?
Разбор полётов после спарринга.
Это тоже было обычным делом. Даже если нечему было учиться, Энкрид всегда донимал своего спарринг-партнёра, чтобы научиться, освоить и отточить хотя бы какую-нибудь мелочь.
Правда, тому, с кем он спарринговал, часто и сказать-то было нечего. Ведь чтобы было что сказать, мастерство должно хоть немного вырасти.
До сих пор так и было.
Поэтому Рем после спарринга обычно говорил что-то вроде: «Ну, наберись смелости» или подобное.
Бессмысленные и бесполезные слова?
Нет. Рем знал. Конец тех, у кого нет таланта.
Поэтому он и учил тому, что нужно, чтобы не умереть.
По той же причине он и передал ему Сердце зверя.
Но сейчас?
Всё сильно изменилось. То, что после этого спарринга ему было что сказать, — тому подтверждение.
— Во-первых, было слишком очевидно, что ты ждёшь моих ударов топором. Даже если я не так легко поддаюсь на обман, нужно хотя бы попытаться обмануть, нет? — начал Рем.
Энкрид кивнул. Как всегда, он слушал внимательно.
Рем, увидев это, усмехнулся. Сразу перейти к сути, а мелочи оставить на потом — таков был стиль Рема.
Энкрид внимательно слушал каждое слово.
Три дня не было боёв, и за это время Энкрид ещё трижды спарринговал с Ремом.
— Тебе бы ноги подкачать. Баланс какой-то странный.
Обычно Рем нёс всякую чушь, но суть он видел всегда.
Энкрид обдумывал и пережёвывал его слова.
После этого он снова усердно тренировался. Даже когда все отдыхали.
В личное время каждый занимался своими делами.
Кто-то писал письма.
Кто-то полностью отдавался отдыху.
Энкрид же, за исключением еды и сна, всё время посвящал тренировкам и упражнениям.
Со стороны это могло показаться одержимостью.
Но сам он был само спокойствие.
Он испытывал огромное удовлетворение от того, что его навыки росли день ото дня. Благодаря этому он не чувствовал страданий даже от тяжёлых физических тренировок.
— Вот же одержимый, только из медпункта вернулся, и опять за своё.
— В последнее время поутих было. Снова загорелся, этот господин.
— Если бы я так тренировался, давно бы уже хоть каким-нибудь захудалым рыцарем стал.
— А? Ты чего это языком мелешь?
Тренируя тело, он концентрировался на слухе. Когда мышцы кричали от боли, концентрация на слухе помогала её притупить.
До ушей Энкрида донеслась бессмысленная болтовня двух солдат из другой палатки. Из третьего отряда, с которым, хоть они и были в одном взводе, чувствовалась дистанция.
Затем он пытался напрячь слух, чтобы услышать что-то ещё дальше. Услышав шорох одежды за спиной, пробовал угадать, что это за движение. Пытался также по звуку шагов определить, кто идёт.
В пяти случаях из десяти он ошибался, но знакомые шаги всё же мог распознать.
Лёгкие и быстрые, но звук шагов по земляному полу слышался отчётливо.
«Глазастик».
Угадал.
— Опять тренируетесь? Ну и ну. Вот же вы неугомонный.
Подошёл Крайс.
Энкрид проигнорировал его.
Он повторял приседания, пока ноги не начали дрожать. Пот струился по коже головы и собирался на кончиках бровей.
Небо, которое то хмурилось, то прояснялось, наконец, пришло в норму, и подул сухой, обычный для этой погоды ветер.
В такой день вспотеть до нитки не казалось чем-то нормальным.
Тем более, это было поле боя.
Тренироваться там, где в любой момент может начаться сражение…
И всё же все относились к этому как к должному. Энкрид ведь не первый день так себя вёл.
Это было их обыденностью.
— Вам не тяжело? Удивительно, как вы это каждый день делаете, — сказал Крайс, присаживаясь рядом на корточки и жуя плоский кусок вяленого мяса.
Капля пота, сорвавшаяся со лба, скользнула по кончику носа и упала на землю. От бёдер поднималась тяжёлая боль. Мышцы дрожали, подкатывала тошнота.
Он достиг предела.
Энкрид, весь мокрый от пота, рухнул на землю.
Сидя с закрытыми глазами, он почувствовал, как прохладный ветерок обдувает влажный лоб и уши.
Тренировка на сегодня была окончена. Так он думал, наслаждаясь ветром, но тут…
Послышались тяжёлые, уверенные шаги.
Шаги остановились за спиной Энкрида.
— Всё так же усерден.
Он откинул голову назад, чтобы посмотреть на говорившего. Длинная тень, заслоняя солнечный свет, накрыла лицо Энкрида. Из-за контрового света лица было не разглядеть, но было понятно, что это мужчина с густой бородой.
— Поговорим?
Это был командир 4-го взвода.