Фрогг вновь прокрутила в голове увиденную сцену.
«А я-то думала, он победит».
Она лично натаскивала того парня, и способности у него были неплохие.
Характер, правда, подкачал, ну да ладно, не её это дело.
Солдат, специализирующийся на колющих ударах.
С довольно перспективными способностями.
Не такой он был человек, чтобы погибнуть в такой мелкой стычке.
Если бы выжил, то смог бы дослужиться как минимум до командира роты.
Фрогг задумалась о причине его смерти.
«Недостаток опыта?»
Вряд ли. Она уже воспитала не одного такого солдата.
Этот парень не должен был так легко погибнуть.
«Неудачный противник?»
Другими словами, просто не повезло. Богиня удачи от него отвернулась.
Фрогг заурчала от смеха.
«Удача — тоже часть мастерства».
Когда она вернулась в свой лагерь, к ней подошел адъютант.
— Мы вас везде ищем, генерал.
— Да ну?
— Вы были во вражеском тылу?
— Просто прогулялась ради развлечения.
— Вы в хорошем настроении.
— Видела, как одному вояке проткнули то самое.
Для Фроггов сердце — запретная тема. Они приходят в ужас, когда видят, как кому-то пронзают сердце.
Но сейчас Фрогг говорит об этом с улыбкой.
Адъютант должен был бы заподозрить, что у генерала не все дома.
Но он не заподозрил.
У опытных Фроггов слово «сердце» не вызывало отторжения.
А генерал перед ним была опытной воительницей. Она даже могла произнести слово «сердце», если бы захотела.
А значит, могла и смеяться, видя, как кто-то умирает от удара в сердце.
Вернее, эта Фрогг могла улыбаться, если видела что-то более интересное, чем просто смерть от удара в сердце.
— Похоже, вы видели что-то забавное.
— Ну, скажем так, я видела одного интересного парня.
«Вряд ли он из наших. Иначе я бы его уже привела к себе».
Фрогг равнодушно хмыкнула и зашагала прочь.
Кожа на ступнях Фроггов очень толстая. Им даже обувь не нужна.
Наоборот, из-за излишней гладкости некоторые Фрогги иногда даже вбивали себе в ступни гвозди, чтобы не скользить.
Но генерал не одобряла таких вещей.
При хорошей чувствительности и должной тренировке…
…скользкие ступни могут стать оружием.
«Он скопировал колющий удар».
Это не было проявлением таланта. Глаза Фроггов способны оценить уровень мастерства противника.
Генерал Фрогг видела, как вражеский солдат наносит колющий удар. И это помогло ей понять.
«Техника, отточенная бесчисленным количеством повторений».
Не просто заученная, а выстраданная, вырванная у смерти техника.
Не талант, а неимоверное упорство.
«Талант-то у него был посредственный».
Но если удача будет сопутствовать тебе десятки, сотни раз, то нет ничего невозможного.
Если раз за разом видеть колющий удар и выживать, то, наверное, сможешь его повторить.
Всё остальное у него никуда не годилось, но вот колющий удар был вполне неплох.
Но разве такое возможно?
«С такими-то способностями?»
И он умудрялся выживать в каждой битве?
Чтобы выстрадать такую технику, нужно балансировать на грани жизни и смерти.
Эти движения явно говорили о том, что он многократно сталкивался с противником, превосходящим его по силе, и терпел поражение.
Разве такое возможно?
Невозможно.
Поэтому-то он и вызвал у неё интерес.
«Было бы неплохо встретиться с ним еще раз».
Но Фрогг-генерал сомневалась, что это случится.
Богиня удачи несправедлива. Она любит выбирать любимчиков.
Некоторым она дарует удачу без меры.
Но и у удачи есть предел.
«Он, наверное, исчерпал весь свой запас удачи».
Они больше не увидятся.
Это не значит, что он умрёт именно сегодня.
Она пнула его, поддавшись порыву, но он умудрился как-то заблокировать её удар.
А судя по тем двум типам, что пришли ему на помощь, он вряд ли умрет в этой битве.
И всё же, долго он так не протянет.
Если ты бросаешься на противника, который сильнее тебя, ты можешь стать сильнее, даже если у тебя нет таланта…
…вот только для этого понадобится не одна сотня жизней.
— Генерал.
— Пойдем поедим.
На этой мысли Фрогг перестала думать о том солдате.
Пора было сосредоточиться на других делах.
А именно: поесть.
И разработать стратегию.
Услышав слова генерала, светловолосый адъютант кивнул.
— Конечно. Я распоряжусь, чтобы приготовили еду.
* * *
Энкрид увидел лодочника.
И понял, что сидит в лодке.
«Сон?»
Кажется, такое уже было однажды?
Довольно давно. Когда же?
«Когда я очнулся в первый раз».
Безликий лодочник.
Голос, полный любопытства.
Смутные воспоминания пробуждались в его сознании.
«Тогда…»
Тогда он подумал, что это просто дурацкий сон. Ну и что, что какой-то лодочник приснился?
— Ты умудрился пережить этот день, — сказал лодочник.
Как и тогда, Энкрид не мог произнести ни слова.
Казалось, что здесь ему дозволено только слушать.
— У тебя есть глаза, но ты не видишь. У тебя есть рот, но ты не говоришь. У тебя есть уши, но ты не слышишь, — пропел лодочник. Его слова звучали как песня, с мелодией и ритмом.
Энкрид не мог даже моргнуть.
Он не контролировал ни одного из своих чувств.
Это было невыносимо.
«Что я могу сейчас сделать?»
Если это сон, то разве не должны исполняться его желания?
Это был сон, но в то же время — не сон.
Осознав это, Энкрид понял, что всё, что ему остается, — это слушать.
— Сможешь ли ты и дальше так держаться? Сможешь ли? Ведь тебе и дальше будут преграждать путь.
Энкрид не понимал, о чём речь.
Разве он не сказал только что, что у него есть уши, но он не слышит?
— Ты ещё даже не можешь услышать моё имя.
Энкрид посмотрел на лодочника. Поверх чёрной пелены проступал смутный силуэт.
Казалось, будто пелена утреннего тумана застилает глаза.
Настолько всё было размыто.
Всё чёрное. Сначала он подумал, что у него только рта нет, но оказалось, что нет ничего.
— Сейчас ты можешь слышать только мою прихоть и мою милость, — лодочник захихикал. Это было понятно не потому, что он видел, как тот смеётся.
Казалось, будто лодочник намеренно давал ему это понять.
«И что он хочет этим сказать?»
— Дитя мое, ничто ещё не закончено, и тебе не вырваться. «Стена», преграждающая тебе путь, никуда не денется. Она станет твоей судьбой.
Слово "стена" прозвучало странно.
Казалось, будто на самом деле он произнёс что-то другое, но Энкриду послышалось именно «стена».
Что всё это значит?
— Сможешь ли ты выжить?
Что за бред он несет?
— Конечно.
«А? У меня получилось?»
Но у него не было времени удивляться. Лодочник, казалось, был поражен еще больше.
— Ты…
Лодочник что-то прошептал, но сознание Энкрида тут же затуманилось.
Всплеск.
Лодка исчезла. Энкрид уходил под воду.
Сквозь пелену тумана над водой чёрный силуэт обратился к нему, точнее, передал свою волю.
— Это не останется в твоей памяти. Но…
Хи-хи-хи.
Лодочник рассмеялся и продолжил.
— Ты и вправду забавный.
Это было последнее, что он услышал.
Падая в темную бездну, Энкрид потерял сознание.
* * *
— Кто герой этой битвы?
— Сайпрес!
— Кому принадлежит эта земля?
— Сайпрес!
— Кто ведет нас к завтрашнему дню?
— Сайпрес!
— Кто вершит судьбы?
Это была песня. Бодрая мелодия, громкий голос, четкий ритм.
«Военная песня?»
Нет, не совсем.
С тех пор, как он попал в этот отряд, он выучил несколько военных песен, но этой среди них не было.
То, чему их учили здесь, было скорее похоже на ритмичные боевые кличи.
«Мы победим!»
«Благословение неугасимого солнца с нами!»
«Сила богов пребывает в нас!»
Что-то вроде этого. Никакой мелодии, просто громкие крики.
Но в этой песне были и мелодия, и ритм.
И она казалась ему знакомой.
«Песня барда».
Не все барды одинаковы.
Среди них есть и те, кто, встав на чью-то сторону, сопровождает армию, чтобы поднимать боевой дух солдат.
Наверное, сейчас как раз такой случай.
Вряд ли какой-нибудь бард стал бы сочинять хвалебную оду Сайпресу.
Да и вряд ли он когда-либо видел этого рыцаря.
— Очнулся?
Энкрид повернул голову на голос и увидел Рема.
В боку пульсировала дикая боль.
Он потянулся рукой к боку, но Рем перехватил его руку.
— Не волнуйся, перелома нет. Зато головой ты приложился знатно. Ну-ка, сколько пальцев видишь? — Рем пошевелил пальцами перед его лицом.
— Пошёл ты.
Энкрид пытался осмыслить происходящее.
«Сегодня» закончилось.
Одно лишь осознание этого выбивало из колеи.
На шуточки Рема не было сил.
— Гля, а он и вправду не в себе. Это ж я, Рем, твой лучший друг на веки вечные.
— Псих ненормальный.
— Ты что, забыл меня? Как обидно.
Энкрид на мгновение прикрыл глаза, а потом снова открыл.
Он пережил этот день.
Значит, прошел еще один день.
В голове была каша. Сон еще этот дурацкий.
«Он же сказал, что я этого не запомню».
Но он помнил все очень отчетливо.
Черная вода, лодка, безликий лодочник.
Он помнил каждое его слово.
Воспоминания были немного размытыми, словно это было очень давно.
Но у Энкрида всегда была хорошая память.
Он помнил всё.
— Не забыл, Охотник на аристократов, — Энкрид назвал он одно из былых прозвищ Рема.
— Тсс, я же просил никому об этом не рассказывать, — Рем перестал шутить и укоризненно посмотрел на него. Наверняка, он думал: "Зачем ты об этом заговорил?".
Энкрид собрался с мыслями.
Для начала…
— Что со мной случилось? — спросил он.
Только тогда он смог получить связный ответ.
«Человек-лягушка вмешался в бой?»
Уже несколько лет он промышлял наёмничеством, но Фрогга видел впервые.
Естественно, и от Фрогга он тоже получил впервые.
Хорошо хоть, что все рёбра целы.
Что делать, если на поле боя ты встречаешь Фрогга?
— Беги.
— Прячься.
— Сдохни.
Три опытных наёмника дали три разных ответа.
Но смысл был один:
Не можешь сбежать или спрятаться — сдохнешь.
Вот насколько Фрогги опасные и страшные противники.
Как, впрочем, и все боевые расы.
Великаны, драконолюды, эльфы.
Любая из них обладает способностями, превосходящими человеческие.
Но именно среди людей чаще всего появляются рыцари.
Наверное, поэтому люди и стали самой многочисленной расой на континенте.
— А потом я «лично» вынес тебя с поля боя. Это было нелегко. Чуть не помер.
Конечно же, будь ему и вправду тяжело, он бы так не говорил.
— Спасибо.
— Ну, раз благодарен, то можешь просто отработать за меня десять дежурств на кухне.
Ну что за тип?
Энкрид вздохнул про себя, но всё же кивнул.
Рем, хотя Энкрид уже дал ему понять, что разговор окончен, не спешил уходить. Он всё так же ухмылялся, как обычно.
— Ты что, тренировался втайне от меня?
Энкрид вопросительно посмотрел на него.
— Твоё "Сердце зверя" окрепло.
— Хм?
— Думаешь, я не замечу? Я же тебя этому научил.
«А!» — Энкрид понял, что Рем наблюдал за ним. Конечно, иначе как бы он появился так вовремя.
— Просто… пару раз оказался на волосок от смерти, вот и дошло наконец.
Энкрид уже десятки раз прокручивал в голове правдоподобные объяснения.
И это было лучшим из них.
Чистая правда, только слегка преуменьшенная.
Не мог же он сказать, что на самом деле умирал сотни раз.
— Хорошая работа, — Рем, наконец, поднялся. — Отдыхай. Тебе нужно набраться сил.
Только тогда Энкрид осмотрелся по сторонам. Он был в медицинской палатке.
Место, куда приносили раненых.
«Может, попробовать встать?»
Он попытался подняться, но солдат, сидевший рядом, тихо проговорил:
— Вам пока нельзя двигаться. Если будете напрягаться, станет только хуже. У вас было сотрясение.
Похоже, его осмотрел полевой врач. Обычно раненых солдат просто отдавали на попечение тому, кто хоть немного разбирался в травах…
…а если такого не находилось, они просто умирали.
«Как же я здесь оказался?»
Но сейчас это было неважно.
Он разберется с этим позже.
Сейчас главное…
…он пережил этот день.
Начался новый.
Он посмотрел на вход в палатку. Сквозь щели пробивался свет.
Но это был не солнечный свет.
Мерцание факелов и танцующие тени.
Песня барда все еще доносилась снаружи.
— Кто наш герой?
— Сайпрес! хором отвечали солдаты.
Он пережил «сегодня» и дожил до следующего дня.
Но, судя по всему, он провел весь день без сознания и очнулся только к вечеру.
— Прошел день? — спросил он дежурившего санитара.
— Какой день? Уже второй, — ответил тот.
«Значит, удар был сильным».
Энкрид закрыл глаза. Главное, что он пережил этот день. Он победил "Колющего". Победил благодаря своему мастерству.
Потом он вспомнил о лодочнике.
Вспомнил его слова и начал обдумывать их.
Он не мог иначе.
Ведь лодочник сказал, что это будет повторяться.
«Если я умру, "сегодня" начнется заново».
Лодочник сказал это так, словно говорил о наказании.
Но…
«Почему это наказание?»
Для Энкрида это была не кара, а награда.