Перевод/редактура: wildue
Вероятно, никто не поверит.
— Меня зовут Нацуки Субару! Я слуга поместья Розвааля и первый рыцарь кандидатки на престол — госпожи Эмилии! — провозгласил на весь зал юноша.
В тот миг, этот наглый парень нажил себе врагов во всем королевском зале.
Даже он сам не мог скрыть в голосе легкого возбуждения и волнения. Но был среди остальных один человек, которого это заявление, вопреки всему, впечатлило.
Поднятый меч почему-то так удобно лег в ладонь, что хотелось плакать. Казалось, это не он выбрал клинок, а клинок его.
Хотя сейчас у него не было повода для подобной гордости.
— Ш-ш-ш! — раздался свистящий звук.
По сравнению со сломанным любимым мечом, этот немного толще в ширину и потяжелее на острие. Однако, если учесть это при схватке, неточности можно легко сгладить.
Не всегда выйдет сражаться только с привычным оружием. Он гордился своими тренировками, способностью уметь сражаться с любым мечом, предвидя любые ситуации.
— Ну и скучный же, ты.
Им был совершен уверенный и резкий выпад, направленный точно в переносицу зевающего мужчины. Но, тот с лёгкостью уклонился, слегка наклонив голову, поправляя чужим лезвием свои красные локоны. Спустя мгновение, тот отпрыгнул назад.
Шаг за шагом, сокращая дистанцию, он преследовал противника, сочетая приёмы с ловкостью движений.
В бою, если давать общую оценку владению мечом, важна не только техника фехтования, но и работа ног.
Разумеется, у каждого оружия есть своя оптимальная дистанция. Чтобы занять выгодную позицию как можно быстрее, необходимо владеть не только руками, но и всем телом.
Поэтому, когда юноша только начинал свой путь с мечом, его в первую очередь обучали правильному передвижению.
Ему повезло с хорошим учителем, так он считает. Мастерство наставника наверняка уступало его нынешнему, но на самом деле это было естественно, учитывая возраст.
Но, несомненно, он умел учить других даже лучше, чем владел фехтованием сам. Любил преподавать не только о практике, но и о том, где зародились техники, как передавались из поколения в поколение и так далее.
Ему, конечно же, нравились эти уроки. Для него честь применять эти знания в бою.
—…
Настигнув противника в прыжке, он собирался нанести удар в точку его приземления. Сначала тот обманными движениями отвлекал внимание сверху, снизу и сбоку, а затем нанес основной удар — восходящий срез снизу.
— Как по учебнику, ты?
Траекторию меча, рассекающего пространство от паха до груди, противник легко изменил с помощью палки. Когда палка, вторгшись в линию направления атаки, коснулась лезвия, клинок с невероятной легкостью был отклонен. Попытка сопротивления по идее была тщетной — ведь взмах длится всего мгновение. Однако, мастерство мужчины, способного с поразительной легкостью внести тончайшие корректировки в силу атаки, как вдевать нитку в ушко иглы, воистину запредельно.
— А-а-ах! — непроизвольно вырвалось из горла от изумления, и меч, пролетев мимо цели, взмыл над головой. Чтобы не дать противнику воспользоваться моментом, он развернулся, мысленно приготовившись призвать лезвие ветра, — но нет, сейчас это вряд ли возможно.
Магия, необходимая для сдерживания, не была высвобождена.
Открыл для противника брешь.
— Кгхааа!
Прямой выпад ногой, подобно копью, пронзил его бок. Носок босой стопы, вгрызаясь, вонзился в щели меж внутренних органов, и в тот момент, когда тело невольно согнулось, нога, не выходя, провернулась, и внутренности в хор завопили от боли.
Его отбросило. Он тут же сам направился в сторону удара, таким образом попытавшись предотвратить неконтролируемое вращение под воздействием инерции.
Однако полностью погасить силу атаки было невозможно. Перед глазами всё кружилось, боль впилась в мозг, его чуть ли не рвало. Тем не менее, он изо всех сил старался не упускать врага из виду, впечатал ноги в пол, стараясь сохранить равновесие.
Дыхание было тяжелым. Глубоко дыша, требуя времени для восстановления…
С усилием выжимая из легких оставшийся кислород, опустошил их. Полностью освободив грудь, юнош принудительно восстановил дыхание, напоминая самому себе о спокойствии.
—…
Выдох, полный выдох. Он всё еще может сражаться. Нет, он должен сражаться.
—…
Перед глазами, где-то в метрах десяти, стоял мужчина с ухмылкой на лице.
Снова бросился к нему. Настигнет, обрушит удар, и во что бы то ни стало сорвет эту самодовольную ухмылку. И только тогда начнется настоящий бой…
— Понтуешься. Какая разница, есть ли в бою правда и ложь? Или ты, может, книжонку с картинками читаешь, ты?
— А-а!
Расстояние сократилось в мгновение ока, словно его и ни бывало, и тот застыл в изумлении.
Он просто моргнул и вот. Противник преодолел эти десять метров за секунду и вытянул палку прямо перед его лицом. Он инстинктивно взмахнул мечом, чтобы отбросить ее, и, стоило ему сделать неосторожное движение, как тут же получил два удара палкой по виску и груди.
Сознание поглотила скорее острота атаки, а не боль. Стиснув зубы, тот изо всех сил пытался собрать воедино трескающееся сознание и, оттолкнувшись от пола, устремился вперед.
— О-о-о! — низким голосом зарычал он, обрушивая на противника выпад в форме полумесяца. Мужчина грациозно уклонился от него, словно пританцовывая, и нанес удар локтем в скулу. Разум снова пошатнулся.
Он опустил ноги. Жжение в подошвах возвращало к реальности, помогая сохранить боевой дух. Анализировать, принимать взвешенные решения для него сейчас непостижимая задача. Поэтому юноша выбрал приём, который его тело могло выполнить на инстинктивном уровне, наиболее привычный.
Одновременное использование заклинаний огня и воды, усиленное в придачу мечом — тройная атака со всех сторон — не сработала.
Огненной и ледяной поддержки не было, только выпад, доведенный до вершин в результате долгих тренировок, заслуживающий звание «лучший». Если бы противник был обычным человеком, одного этого приема было б достаточно, чтобы его прикончить.
— Это...
Высшая форма рыцарского фехтования с легкостью отбита играющимся с палкой противником.
Затрещина коленом в солнечное сплетение, и с болезненным криком наружу выступил желудочный сок. Тело, уже готовое рухнуть, тут же получило еще одну серию атак в лоб, что не позволило упасть.
— О-о?
От увечий тот стал отшатываться, еле успев подпереть тело рукой. И, используя инерцию по вращению, нанес пинок ногой, на который мужчина отреагировал слегка с удивлением, но успел уклониться.
Кувыркаясь назад, тот быстро увеличивал расстояние. Кровь хлынула из носа. Он вытер её белым рукавом, форма теперь измаралась ярко-красным цветом.
Все это неважно. Юноша резко выдохнул и вложил всю свою душу в меч, в который крепко впитался правой рукой.
Нужно дотянуться, должен прыгнуть выше головы. Должен быть сильным, очень сильным.
— Жалкое зрелище, ты. И это все, что ты можешь с мечом, ты? Я только три месяца, как меч держу, и то вот уже свет режу, ты. А ты-то что резать умеешь?
— Сейчас, прямо здесь, я убью тебя! — выкрикнул он.
— Ерунда какая-то, ты. Да ты не сможешь. Не под силу тебе, ты. Пока не дотянешься — не взмахнешь, ты. Пока не взмахнешь — не дотянешься. Ты не делаешь то, что нужно, хоть и твердишь постоянно, что хочешь сделать.
Вместо ответа он еще раз, со всей дури, взмахнул лезвием.
В ответ на этот удар обрушилось больше десятка, которые под натиском будто вбивали его в пол.
—…
Сознание дрожит, но он не упадет. Почему он не падает? Это потому, что…
— Ты недостаточно хорош, ты! Не хватает тебе этого. Это не твое место. Это не твоя роль. Ты не тот актер. Тебя сюда не звали, — сказал мужчина.
Он должен быть сильным. Он обязан доказать это силой.
Потеряв имя, дом, семью, госпожу, товарищей, друзей, духов, с которыми он связан контрактом…
Осталось только это. Остался только он сам. Он сам, его достижения, бесформенные, только они на месте.
Это единственное доказательство его пребывания в этом мире.
— Тошнит от тебя. Ты нацепил маску? Ты довольствуешься тем, что подражаешь другим? И твой меч, и ты сам — такая скукотень, — заявил мужчина.
Когда-то он стремился к вершине фехтования.
Когда-то он думал, что способен достичь этой цели.
Но вскоре он принял, что это слишком смелые мечты, и оставил их позади.
Когда он увидел в глазах мальчика с красными волосами, в глазах мальчика с мечом, что тот несет на себе великое бремя.
— Да никто на тебя не смотрит. Никто ничего от тебя не ждет. Не льсти себе, думая, что мне в удовольствие играться с тобой. Мне не в кайф ни бить тебя, ни пинать, ты.
Была мечта. Множество ярких историй.
Возжелав когда-то встать с ними в один ряд, он осознал - сил ему не хватает
Потому он отчаянно старался, изо всех сил, надеясь когда-нибудь смочь вернуться к тем мечтам, от которых отказался тогда.
— Недостаточно, ты. Совсем недостаточно. — Не ленись, ты.
Он стремился к мечте, но в ответ получил лишь плевок в лицо. Все его старания были разрушены одними лишь палками.
Юноше даже не позволили взмахнуть клинком, его потуги не достигли цели, и вдруг оказалось, что все его усилия были бессмысленны, что пролитые кровь и пот по итогу напрасны. В его внезапно рухнувшей жизни, единственное, во что он до сих пор верил, тоже оказалось растоптано.
—…
Медленно, что-то поднимается изнутри.
Но кое-что, что поднимается еще стремительнее, подавливает это.
— Ка-ак! Да ты все терпишь. Ну и скучный же, ты!
Вместе со щелчком раздался звук, и его конечности пронзило.
Он обмяк, как кукла, которой оборвали нити. Но приближающиеся атаки не позволяли ему оставаться в таком положении.
Удар в живот. Задыхается. Его хватают за волосы и мотают из стороны в сторону. Его бросают на пол, и, перекатившись, он получает доверху по лицу. Крутится по полу, как пластинка, и бесконечно перекатывается в белоснежном мире.
Ударился об пол. Подпрыгнул и посмотрел в том направлении, откуда его и отбросили. В лицо тут же врезалось колено нападающего. В момент столкновения, в последнюю минуту, он успел подставить свой лоб, хоть и разбив его, ему удалось отразить и отбросить противника.
Наконец возможность перевести дух. Должен прийти в себя, пока есть время, но тело не слушалось.
— Ф-ф-фу…
Тело изнемогало от боли, особенно досталось голове. Сознание лопается, и, казалось, еще немного, и мозг вытечет наружу.
Меч, где же его меч? Медленно, пытаясь нащупать, он сжал правую руку. Почувствовав холодную рукоять оружия, вздохнул с облегчением.
Нельзя отпускать. Ни за что. Никогда на свете. Если он отпустит, то что тогда вообще останется?
Может, сейчас в его руках не меч, а нечто иное, схожее по форме?
—…
Без тени сомнений, он верил, что это его путь
Так было и сейчас. Он считал, что нет ничего, что могло бы поколебать его убеждений.
Поэтому то, что клинок ускользнул из его рук и исчез, — это проблема, не имеющая отношения к правильности его пути.
Или он ошибался?
Потеряв саму суть, выбрав неверную тропу, ошибившись в том, во что искренне верил - не это ли привело его к текущей ситуации?
Потеряв все: имя, дом, семью, госпожу, товарищей, друзей, духов, с которыми связан контрактом.
Если даже то единственное, что должно было остаться, оказалось бессмысленным, никчемным, не опорой, а всего-навсего иллюзией…
«Я поклялся госпоже, что буду сильным, буду поддерживать её.»
— Вспоминая твою силу… — сказал единственный оставшийся друг.
В мире, где он потерял все, только эта «сила» была опорой для его тела и души.
«Сила» — единственное «лицо» его хрупкой и слабой личности.
— Твои сомнения отразились на мече.
—…?!
Сколько времени заняли его терзания?
Вероятно, это была лишь секунда. Но для врага — для Святого Меча — этой секунды достаточно, чтобы получить возможность убить его, наверное, бесконечное количество раз.
Юноша отчаянно приподнял лезвие клинка, пытаясь защититься от надвигающейся атаки.
Раздался шум. Разомкнув веки тот увидел, как его оружие упало на пол.
Выскользнуло из рук. В конце концов, он утратил даже это.
Без имени, без гордости, без меча — кто же он отныне?
— Ты не достоин Небесного Меча. Да тебе даже роль подчиненного не по силам.
Святой Меч, сжав палку, принял стойку.
Впервые за их небольшую стычку, Святой Меча занял боевую позу.
В ту же секунду палка издала гул, и последовал удар, сравнимый по силе со взмахом клинка.
Пожираемый светом, он терял сознание.
Увидит ли он смерть? Увидит ли он что-то после неё? Юноша не знал.
В тот момент, когда его отбросило, он едва уловил чей-то голос.
— Юлиус!
Безысходность — именно это он услышал во внезапном вопле.
Словно кто-то, со всех ног пробежавший долгую лестницу, появился в решающий момент.
На лице не к месту появилась улыбка.
«Безупречный Рыцарь», рыцарь Королевской Гвардии Королевства Лугуника. Наследник рода Юклиус, следующий глава семьи. Первый рыцарь кандидатки на трон, Анастасии Хосин.
Юлиус Юклиус.
— Ха.
Достоин ли он зваться этим именем?
C этой мыслью Юлиус потерял сознание, поглощённый вспышкой света.