Перевод/редактура: Энди
Сбросив руку Юлиуса, Субару кое-как поднялся на ноги и снова уставился на то, что здесь называлось «экзаменом».
Прямо перед ним от монолита, которого он только что коснулся, во все стороны по белому пространству расходились бесчисленные копии. Их было так много, что и считать не хотелось.
— Это и есть «экзамен»… да, Шаула?
— А почему нет~с? Хочу увидеть Мастера во всей красе~с!
— Что за кричалки? Это тебе не матч любимой команды.
Впрочем, я на таких не бывал, но наверняка там всё именно так.
Спиной ощущая беззаботную поддержку девушки, он окинул взглядом комнату. Вокруг расстилался всё тот же слепяще-белый этаж, на котором терялось всякое ощущение пространства и перспективы.
Главным изменением стали сами монолиты, разбросанные теперь повсюду. По сути, копии ничем не отличались от оригинала, кроме размеров — одни были больше, другие меньше, — но в остальном выглядели так же.
— А если искать ещё подсказки, то остаётся только…
В памяти отчётливо всплыла фраза, прозвучавшая в голове в миг прикосновения.
— Коснись ярчайшего героя, убиенного Шаулой.
Она прозвучала не в ушах, а прямо в голове, словно кто-то шептал прямо в мозг. Поскольку это был не звук, его нельзя было отнести к «чьему-то голосу».
Она не доносилась извне, а вторглась в его мысли, будто парень придумал её сам.
У мыслей нет ни тембра, ни интонации, поэтому понять, чей это голос, было невозможно. Разве что… он был его собственным.
— Если это и есть задание, то…
— Прости, что прерываю, — остановил его Юлиус, — но есть несколько важных моментов. Думаю, ничего страшного не случится, если ты сперва услышишь их.
У лестницы топтались остальные. Они явно держались на расстоянии от камней, но всё равно сообща ломали голову над задачей. Рыцарь же стоял чуть впереди них. Он пальцем поманил Субару, и тот, удивлённо приподняв брови, пожал плечами и подошёл.
— Ах, точно. Пока я валялся без сознания, вы, ребята, уже успели что-то разузнать. Да, у вас должен быть какой-то прогресс.
— Не уверен, можно ли это назвать так… Попробуй коснуться ближайшей каменной плиты… то есть, «монолита».
— Тебе что, так понравилось это словечко? Ну ладно, мне не жалко…
Прищурившись на рыцаря, который почему-то так упорно цеплялся за этот термин, юноша подошёл к камню справа от себя. Это была одна из копий, чуть меньше оригинала.
— Точно ловушек нет? Вдруг мне руку оттяпает?
— Всё будет в порядке, я полагаю. А если что-то и случится, Бетти станет твоей правой рукой на всю оставшуюся жизнь.
— А я тогда буду левой! Так что не волнуйся!
— Да так я вообще без рук останусь!
Услышав столь «обнадёживающие» заверения, он набрался смелости и протянул руку к камню.
Он не то чтобы боялся — раз уж товарищи не останавливают, значит, безопасно. Вопрос был лишь в том, не вызовет ли это прикосновение очередной сюрприз…
— О?
Едва пальцы коснулись поверхности, чёрная плита вспыхнула так ярко, что резануло по глазам. Затаив дыхание, он инстинктивно прикрыл лицо рукой.
А когда сияние угасло, прямо перед ним…
— А? Куда он делся?
— Фыр-фыр-фыр, Мастер, он сзади~с!
— Сзади?
Моргнув, парень убедился, что камень действительно исчез. Пока он изумлённо хлопал глазами, Шаула с видом победительницы дала ему подсказку.
Там, где до этого стоял самый первый монолит — то есть, прямо напротив лестницы, — теперь снова был лишь один-единственный камень. Все клоны испарились.
— То есть… это как?
— Всё вернулось к началу, — пояснил Юлиус. — Иными словами, это провал. И…
Он прошёл мимо опешившего парня, без опаски подошёл к монолиту и коснулся его. В голове тут же вновь прозвучал тот самый голос.
— Коснись ярчайшего героя, убиенного Шаулой.
И стоило тому умолкнуть, как от камня снова начали отделяться его копии, разлетаясь по комнате с той же скоростью. «Экзамен» начался заново.
Проще говоря, это была «пересдача».
— Ясно. Значит, можно пытаться снова и снова, пока не найдём ответ.
— Это наше основное предположение. К слову, должен заметить, что беспорядочно тыкая во все камни подряд, к цели не придешь. Это мы уже выяснили.
— А, выходит, «пальбу из пушек по воробьям» вы уже опробовали.
Субару перевел вежливую формулировку Юлиуса на понятный язык. Услышав это, Эмилия и Мейли смущенно почесали затылки.
«Просто потрогать всё подряд» — это, как раз, в их духе. Но раз такой метод не сработал…
— То нужно именно решить задачу.
— Похоже, нашему экзаменатору не нравится, когда просто тычут пальцем в небо.
— А-а-а, да, бывают такие учителя, которые на контрольных не засчитывают ответ без решения. Верное средство против списывания, конечно…
Не зная решения, добраться до ответа можно либо списав, либо выбрав наугад. В начальной школе ещё бывали задачки, где ответ мог прийти сам собой, но ведь цель арифметики — научить решать, а не кое-как выпутываться из сиюминутных проблем.
Его бесило, когда ему за такое снижали оценку, но…
— Теперь-то я понимаю, что учитель был прав…
— Нацуки, прости, что прерываю твои трогательные воспоминания, но тут ведь твой выход, нет? Ну-ка, быстренько в реальность возвращайся!
— А? Ох, виноват. Но… мой выход?
Уперевшая руки в бока Анастасия вернула его с небес на землю. Он вопросительно склонил голову, и тут же поймал на себе красноречивые взгляды всей компании. Без слов было ясно, о чём они думают.
Герой, убиенный Шаулой… Твоя задача — вытянуть из неё эту информацию!
— Пока ты был без сознания, мы несколько раз пытались. Но мы ведь даже не знали, она ли та самая Шаула. Да и сама она ничего нам не рассказывала.
— Для Бетти и остальных она была «Мудрецом», тем самым, что на монетах, я полагаю. Нам и в голову не приходило, что эта девица и есть настоящая Шаула, — добавила Беатрис, подтверждая, что разговорить девушку им не удалось.
Глядя на то, как она с самого его пробуждения вела себя с ним слишком дружелюбно, он с трудом верил, что она могла упорно молчать. Хотя, если единственная обитательница башни держала рот на замке, неудивительно, что дело не сдвинулось с мёртвой точки.
Впрочем, у самого Субару на этот счёт были сомнения.
Даже если она сняла с себя обет молчания и теперь могла говорить…
— Ладно, для начала просто спрошу. Эй, Шаула! Если у тебя есть какие-то мысли о герое, которого ты прикончила, то я слушаю.
— Положись на меня~с! Помнить имена всех, кого убила, — это работа для слабаков… Такой профи, как я, после сотни уже и не считает~с!
— Так я и думал!
Подмигнув и показав ему большой палец, она выпалила именно тот ответ, которого он больше всего и боялся. Пустой и беззаботный.
Судя по её манере речи, да поведению в целом, он предполагал, что есть огромная вероятность, что единственная, кто знает ответ, на самом деле ничего не помнит.
— И всё же, на этом нельзя останавливаться, — вмешался Юлиус. — Леди Шаула, вы действительно ничего не припоминаете? Любая мелочь может помочь.
— Да даже если ты так красиво говоришь~с… Всех, кто подбирался к Башне, я просто без разбору расстреливала «Адским Выстрелом», а трупы потом зверодемоны снаружи убирали~с.
— Хм-м, погодите, тут что-то не так, — заметила Анастасия, ухватившись за несостыковку. — Это ведь «экзамен», решающий, достойны ли мы знаний Башни. Разве может вопрос касаться событий, произошедших уже после того, как леди Шаула стала её охранять?
«А ведь и правда», — с этим согласились все, кроме самой хранительницы Башни. Задача внутри неё не могла касаться событий, произошедших позже. Из этого следовало, что «Шаула убила героя» до постройки Башни.
— Значит, речь о событиях до того, как ты начала палить по всем подряд, в самом деле. Ну-ка, вспоминай, я полагаю! Вся твоя сила уходит в грудь да в бёдра, вот память и слабеет, в самом деле!
— Этот облик мне матушка выбрала~с! Но-но, даже если вы просите вспомнить, в головешку мою ничего не лезет~с… До постройки Башни, да~с?
— Да, до. Ты убила кого-нибудь в то время? Есть кто-то на примете?
Вся компания обступила Шаулу, отчаянно пытаясь пробудить её память. Но та, на кого были устремлены все надежды, лишь растерянно мычала — успехом и не пахло.
— Ты ведь живёшь уже четыреста лет, так? Если перечислять знаменитостей той эпохи, ты уж точно должна была прикончить пару-тройку, да?
— Мастер, ты за кого меня принимаешь~с? Я же дева, питаюсь одной росой да цветочной пыльцой~с.
— Так ты больше на личинку смахиваешь!
— Субару, это уже слишком. Может, ей неприятно вспоминать… Не стоит её заставлять…
— Эмилия-тан, твоя доброта — твоя главная прелесть, но чем больше баловать эту особу, тем сильнее она на шею тебе сядет! Рыбак рыбака видит издалека! — сказав это, юноша гордо выпятил грудь.
Короче говоря, дело было не в неприятных воспоминаниях, а в банально дырявой памяти.
Учитывая, что у их группы в целом были так себе отношения с воспоминаниями, к этой теме стоило бы подходить деликатнее, но случай Шаулы — это другое.
— Вообще, просто перебирать имена наугад — не такая уж и плохая идея. Может, среди них и окажется ответ? Хотя неясно, как он будет взаимодействовать с монолитами.
— И правда, всё так, как и говорит Нацуки. Даже если мы узнаем имя, как это поможет нам коснуться «ярчайшего»?
И ведь действительно, прикосновение к неправильному монолиту означало провал. Значит, нужно было коснуться правильного. Но… Как его найти? Недостаточно было просто заставить Шаулу вспомнить имя.
— Но~о~о, если мы будем и дальше топтаться на месте, то никуда не сдвинемся, правда~а? — вмешалась Мейли, всё ещё висевшая на плече девушки. — Голая сестрица вроде готова помочь, так что, думаю, стоит её поспрашивать.
Она теребила в руках скорпионий хвост и со скучающим видом смотрела на россыпь камней.
— Зверодемончиков тут нет, разговор не клеится, скука смертная~я. Давайте уже быстрее с этим закончим и вернёмся домой.
— ...
Её по-детски прямолинейные слова прозвучали как ушат холодной воды. Все замолчали. Когда она удивленно огляделась, Субару машинально погладил её по голове.
— Чего это ты~ы?
— Да ничего. Просто подумал, что ты права. Кругом песок, снаружи жуткие твари… Надо поскорее со всем разобраться, разбудить Рем, найти способ помочь всем остальным и убраться отсюда.
Топтаться на месте, даже не пытаясь, — лишь пустая трата времени.
Ему даже показалось, что именно этого и добивается коварный создатель «экзамена»
— Мастер, Мастер, рядом с этой малышкой есть ещё одна голова, которую очень приятно гладить~с!
— Я же говорил! Ты из тех, кто на шею садится, если тебя баловать. Так что с этого момента спартанское бытие. Быстро вспоминай!
— Э-э-э, — обиженно надулась она, но секунд через десять уже забыла об этом и начала что-то напевать. С ней было просто.
— Что ж, раз юная леди выразила пожелание, давайте проверим имеющиеся варианты.
— Да, так будет лучше. Возможность ошибаться сколько угодно — это ведь такое облегчение. В жизни-то обычно всё решается с одной попытки…
Пусть и с подачи Мейли, но Юлиус и Анастасия пришли к общему мнению.
Что ж, пришло время вытянуть из Шаулы информацию о герое, которого она убила и забыла.
— Так, навскидку… из тех, кого ты помнишь… Рейд? Как насчёт него? Первый «Святой Меча», все дела. Может, это ты его?
— И-и-и-и-и-и-и!!
— Кья~!
— Четвёртый на третьей!
Стоило ему небрежно произнести это имя, как Шаула с пронзительным визгом отпрыгнула назад. Мейли свалилась с неё, но он успел её поймать.
Опустив девочку на землю, он увидел, что другая девушка унеслась в дальний конец комнаты и превратилась в крохотную точку.
— Эй! Прости! Не знаю, в чём дело, но возвращайся!
— Н-не говори таких страшных вещей~с… Мастер, ты такая бука, просто ужас~с. Всё, я дева в беде~с! Возьми на себя ответственность~с!
Хоть и приправленный обычными шуточками, но голос её дрожал. Она пыталась храбриться, но получалось не очень. Причиной тому был несомненный ужас и благоговейный страх.
И его объектом мог быть только один человек.
— Что, первый «Святой Меча» был таким страшным?
— Глупости. Он предок Райнхарда и господина Вильгельма, основатель дома Астрея. Помимо его мастерства, нет сомнений в его благородстве. Да, легенды описывают его как человека своевольного, что не очень-то сходится с образом Райнхарда, но… в таком случае окажется, что вся история дома Астрея искажена!
— Да ладно тебе. В истории моей страны полно примеров, когда стоит копнуть чуть глубже, и великие правители оказываются теми ещё уродами. Так что…
— Это бессмысленный разговор… Впрочем, мы можем всё прояснить. У нас есть живой свидетель. Ну же, поведайте нам.
По реакции Шаулы и так можно было догадаться, что за человеком был Рейд, но Юлиус с горящими глазами ринулся в бой за правду, при этом даже не слушая Субару.
В этот миг в нём на секунду промелькнул тот самый неприятный рыцарь времён Королевского Отбора. Юноша уже знал, что тогда он лишь играл в злодея, но, похоже, какая-то часть этого образа всё же была настоящей.
Как бы то ни было…
— Итак, ваше мнение о первом «Святом Меча», Рейде Астрея. Леди Шаула, прошу вас высказать всё без утайки.
— Отброс из отбросов~с.
— Прошу вас высказать всё без утайки.
— Хватит делать вид, что не расслышал! — со всей силы хлопнул он рыцаря по плечу, возвращая того в реальность. — Вот, слушай! Прямо перед тобой — правда истории. Пусть живой свидетель расскажет тебе о великом мечнике Рейде.
— Любой человек, наделённый выдающимся талантом, обретает уверенность в себе. Это не должно порицаться, наоборот, этим следует гордиться. А уж величайший мечник в истории мог позволить себе такое поведение… Да, учитывая исторический контекст, это вполне допустимо и…
— Никогда не видел, чтобы ты так пытался выкрутиться.
Впрочем, похоже, что и сам рыцарь слабо верил в свои слова.
Пока тот пытался спасти остатки своих идеалов, поток откровений от Шаулы было уже не остановить.
— Ну-у-у, он был просто отвратительным типом~с. Как будто злой мальчишка взял и вырос, а характер не поменялся~с. Он обожал издеваться над слабыми~с. Хотя… для этого отброса почти все были слабыми, так что любая его битва превращалась в издевательство~с. Мне от него тоже сильно доставалось~с.
— Но ты же такая сильная… А, хотя четыреста лет назад ты, наверное, была ещё маленькой?
— Я с рождения такая, какая есть~с. Просто он был на совершенно другом уровне~с. Полный отстой~с.
«Отброс», «отстой»… Не лучшие эпитеты для героя прошлого.
Похоже, воспоминания были настолько горькими, что с её лица не сходило мрачное выражение. Она выглядела точь-в-точь как жертва, вспоминающая своего мучителя.
— Такого отброса надо помнить~с… Тот, кто сделал, может и забыть, но тот, кому сделали, не забудет никогда… такая вот простая истина~с.
— После знакомства с Райнхардом я уже ничему не удивляюсь, но чтобы кто-то мог справиться с тобой… Должно быть, он был настоящим монстром.
— Худший из худших, отброс из отбросов~с… Но! Раз на десятый у меня получалось заставить его использовать обе руки~с. Я тоже не давала себя в обиду~с!
— Понятно.
Что тут скажешь. Цель — не победить, а раз из десяти заставить использовать обе руки… высокая это планка или низкая?
Я бы и за сто попыток вряд ли заставил бы Райнхарда сделать то же самое, так что, можно считать, что она сопротивлялась достойно.
— Ладно, давай пока забудем о нём. Раз уж ты его не убивала, толку от этого разговора сейчас ноль.
— Верно… сейчас есть дела поважнее, — наконец выдавил из себя Юлиус, чей научный интерес, похоже, вступил в жестокую схватку с идеалами.
— Что-то долго ты расставлял приоритеты.
Ему было жаль рыцаря, но у него самого не было причин беспокоиться о предке Райнхарда. Какая разница, насколько крутой была его родословная, если сам он более чем крут. К тому же, если говорить о человеческих качествах «отца», Субару был уверен, что ему повезло куда больше.
— Что ж, перебирать героев наугад лучше поручить тому, кто в этом разбирается.
— Понял. Смиренно принимаю эту задачу.
— Я ещё не сказал, что это будешь ты, но ладно. Займись. Беако, подсоби ему.
— Поняла, в самом деле.
Спихнуть работу на мотивированного исполнителя — гениальный ход, нечего сказать. А приставить в качестве поддержки Беатрис с её четырёхсотлетними познаниями — идеальное комбо.
— Тогда что делать нам? — спросила Эмилия.
— А мы, пожалуй, осмотримся.
Раз уж Юлиус и Беатрис занялись Шаулой, остальным можно было сосредоточиться на самой загадке — расположении монолитов.
Их разбросали явно не просто так. Если в этом был какой-то смысл, то поиск закономерности не станет пустой тратой времени.
— Итак, тот, что прямо напротив лестницы… это оригинал.
— Тот, что вопрос задаёт, да?
Камни стояли не настолько тесно, чтобы постоянно бояться случайного прикосновения, но Субару, Эмилия и Анастасия всё равно ходили меж ними с осторожностью.
На первый взгляд оказалось, что разброс в размерах довольно велик. Правда, плит крупнее самой первой не было — остальные, на один-два порядка меньше, были разбросаны повсюду.
— Навскидку… такого же размера, как первый, здесь штук семь-восемь?
— Пожалуй, — согласилась Эмилия. — Те, вдалеке, кажутся совсем маленькими. Хотя если их коснуться, то всё тоже начнётся заново.
— Звучит так, будто ты уже… — он тут же осёкся, заметив её расстроенный взгляд. — Прости, ничего.
Они вернулись к первому монолиту и, сгрудившись вокруг, снова погрузились в раздумья.
— «Коснись ярчайшего героя, убиенного Шаулой»… Такое чувство, что кто-то пытался выпендриться и сказать что-то очень крутое.
— Слишком уж абстрактно, да? Будет обидно, если всё дело лишь в памяти леди Шаулы… Большая недоработка со стороны экзаменатора.
— Это точно.
Создать «экзамен», решение которого зависит от настроения другого человека — да ещё и хранителя, которого, возможно, придётся убить, — это было не просто несправедливо, это был абсурд.
Им повезло подружиться с этим самым хранителем, и в итоге они почти мирно попали в Башню. Но ведь всё могло пойти иначе. Вполне возможно, им пришлось бы прорываться через неё.
— В таком случае сдать «экзамен» стало бы вообще невозможно.
— Если у создателя и не было цели, чтобы его прошли, тогда всё сходится. Поставить мощного стража, да ещё и с условием, что, убив его, дальше не пройдёшь…
— Но ты ведь так не думаешь… правда? — с надеждой посмотрела на него Эмилия.
Поймав её взгляд, он с усмешкой кивнул.
— Ага.
Это была его слабость. Когда Эмилия или Беатрис так смотрели на него, он таял. Если подумать, то это касалось всех, кроме, пожалуй, Рам и Патраш.
— Так, кажется, я начинаю видеть закономерность…
— …?
— Да так, это я о своём.
Его показушная бравада не действовала на тех, кто видел его насквозь. Впрочем, благодаря друзьям он и держался.
Но это так, к слову. Вернёмся к «экзамену».
— За редким исключением, любую загадку создают с расчётом на то, что её решат. Если же ты хочешь спрятать что-то по-настоящему важное, лучше вообще не оставлять шансов это найти.
— Но здесь всё по-другому… ты так считаешь?
— Шаула сама сказала, что в этой библиотеке можно найти любые знания. Не думаю, что это её собственная мысль. Скорее всего, она повторяет то, чему её научили. А это значит, что «Флюгель», построивший это место, хотел, чтобы им пользовались.
И чем больше он об этом думал, тем очевиднее становилась вся странность ситуации.
Создатель Башни наверняка хотел, чтобы его творение работало. И в качестве фильтра он оставил «экзамен» и хранительницу.
— Значит ли это, что сюда могли попасть лишь те, кто сумеет с ней подружиться?
— Но ведь ей было приказано уничтожать всех, кто приближается к Башне…
Да, именно так.
То, что им удалось наладить с ней дружеский контакт, было чистой случайностью. Если заключить, что без этой случайности у них не было бы даже права бросить вызов Башне, то…
— Выходит, нужны сила, удача и обаяние, чтобы подружиться с леди Шаулой? Какой-то странный набор требований для задачи, тебе так не кажется?
— И то верно.
Проиграл ей, убил её, не смог заручиться её поддержкой — в любом из этих случаев ты теряешь право сдать «экзамен».
Вывод радикальный, но другого, исходя из имеющихся фактов, не было. Вот только смириться с ним Субару никак не мог.
И тут…
— М-м-м… м-м-м-м…
— Эмилия?
— У меня такое… очень странное чувство. Что-то не даёт мне покоя.
Эмилия задумчиво застонала и коснулась груди. Субару чуть было не уставился туда, но вовремя сдержался, не позволив взгляду сфокусироваться на белой коже.
Он откашлялся и, нахмурившись, спросил: — Что-то беспокоит?
— Да… Возможно это не имеет отношения к делу, но я подумала, что если и скажу, то поймёшь это только ты…
— В такой ситуации любая идея на вес золота. Говори. Не то чтобы мои мысли были единственно верными, а взглянуть на проблему с другой стороны — это полезно.
— Правда? — до этого колеблющаяся девушка немного просветлела. — Ну, тогда… помнишь голос, который звучит в голове, когда касаешься камня?
— Ага. Жутковатый механизм.
— Так вот… тебе не кажется, что он похож на тот, что был во время «испытаний» в гробнице?
— ...
От этих слов Субару и Анастасия одновременно замолчали. Правда, по разным причинам. Анастасия — потому что ей эти слова ни о чём не говорили. А он — от удивления. Да и от того, что всё вдруг встало на свои места.
«Испытания»… речь шла о тех, что проходили в гробнице «Ведьмы» Ехидны в «Святилище».
Таинственное явление, заставлявшее столкнуться с прошлым и альтернативным настоящим. Он бросил это дело на полпути, поэтому не знал всех подробностей, но, по словам Ехидны, было и третье «испытание». И Эмилия его прошла.
Нет, в данном случае были важны не детали «испытаний» или рассказы о перенесённых трудностях.
Важным было то, что во время их прохождения, точно так же, условия озвучивались «собственным голосом». Это…
— Теперь, когда ты сказала… Точно. Как это вылетело у меня из головы… Наверное, из-за неприятных воспоминаний.
— Может быть. Ты ведь очень не любишь Ехидну.
— Попробуй пережить то, как твой спаситель на деле оказывается главным злодеем, — придёшь к тому же мнению.
После событий в «Святилище» они лишь пару раз касались темы «Ведьм». Как только речь заходила о содержании «испытаний», полуэльфийка мягко уходила от ответа, и он не настаивал.
Но в одном их мнения сходились: «Ехидна — та ещё стерва». Эмилия, конечно, выражалась деликатнее, но суть была та же.
— Ох, я аж вздрогнула, когда услышала это имя, — сказала Анастасия.
— Ах, точно. Духа Анастасии ведь тоже зовут Ехидна, да? И манера речи у них до странного похожа.
— Вопрос, простое ли это совпадение, отложим на потом. Так значит, это похоже на «испытания»…
Сама идея «экзамена» с самого начала напомнила ему о них.
А раз даже начало было схожим, то, возможно, и вся система была построена по тому же принципу.
— Если подумать, те «испытания» тоже можно было проходить бесконечно.
— И здесь «экзамена» тоже три: на третьем, втором и первом этажах, — добавила Эмилия, и её глаза округлились от осознания.
— ...
Неужели всё сводится к этому?
Имя «Мудреца», четыреста лет… всё это неумолимо вело их к эпохе «Ведьм».
— Ой, но прости, — со встревоженным лицом оборвала свои размышления Эмилия. — Даже если мы это поняли, это ведь не даёт ответа на загадку.
И она была права. Даже если эта Башня как-то связана с гробницей, это ни на шаг не приближало их к решению «экзамена». Казалось, ответ по-прежнему зависел от памяти Шаулы…
— Или всё-таки нет?
— Субару?
— Это место создано так, чтобы его можно было пройти, — размышлял он вслух. — Но ключ к прохождению — содействие Шаулы. А что, если сама эта предпосылка неверна?
Здесь — Башня «Мудреца», там — гробница «Ведьмы».
Их создатели отличались скверным характером, но если это не единственное сходство…
«Ведьма» испытывала людей, но не давала им невыполнимых задач.
Значит, и «Мудрец», устраивая «экзамен», не должен был ставить неразрешимую дилемму.
— Возможность пройти его без участия Шаулы…
— Нацуки, если у тебя появилась какая-то идея…
— Ш-ш-ш.
Погрузившись в мысли, он приложил руку к подбородку и задумчиво прищурился. Увидев проблеск надежды в его глазах, Анастасия хотела было что-то сказать, но Эмилия остановила её мягким жестом.
Приложив палец к губам, она с затаённым дыханием смотрела на юношу. Её аметистовые глаза сияли верой и предвкушением.
Не замечая её взгляда, он продолжал раскручивать логическую цепь.
В этом «экзамене» присутствие или отсутствие «Шаулы» не является ключевым. Тот, кто бросает вызов Башне, мог бы даже одолеть её, так и не узнав её имени. Если так, то…
— Что если Шаула — это Шаула, даже если она не знает, что она — Шаула?
— ...
— Мы ошибочно приписывали заслуги Флюгеля ей. Заслуга «Мудреца» — запечатывание «Ведьмы Зависти» вместе с «Божественным Драконом» и первым «Святым Меча». Но «Ведьма» никак не тянет на «героя», да и не умерла она.
Значит, дело не в этом.
Возможно, существовала какая-то другая героическая сага, которую «Мудрец» свалил на девушку, и о которой он не знал? Но было маловероятно, что Юлиус или Беатрис не знали бы о ней.
И тогда… неизбежно всплывала другая возможность.
— Что если Шаула — это Шаула, даже если она не знает, что она — Шаула?
Он повторил ту же фразу.
Но теперь её смысл был совершенно иным. Это было не топтание на месте. Это был шаг вперёд — отказ от одной гипотезы и рождение новой.
Той, что…
— Беако! Иди сюда!
Внезапная догадка озарила его, и он подозвал Беатрис. Та как раз стояла рядом с Юлиусом, который безуспешно пытался выудить что-то из памяти Шаулы. Услышав зов своего контрактора, она тут же подбежала.
— Вот это лицо Субару нравится Бетти, я полагаю.
— Да я тебе всегда нравлюсь, нет?
— Сейчас — особенно, в самом деле.
Ничуть не смутившись, он протянул ей руку. Малышка тут же взяла её, и её маленькие глазки с обожанием уставились на него.
Во взгляде читался безмолвный вопрос: «Что делать-то будем?» Он кивнул.
— Всё просто. Хочу прыгнуть высоко, Мурак нужен.
— Надеюсь, ты не собираешься от отчаяния потолок проломить, я полагаю.
— Не надо так откровенно во мне сомневаться. Я просто хочу посмотреть на монолиты сверху.
— Посмотреть… сверху? — пробормотала стоявшая позади Эмилия, оглянувшись на каменные плиты.
Хоть она и не знала, к чему это приведёт, Беатрис не стала задавать лишних вопросов. Она лишь тихо вздохнула, крепче сжала его ладонь и прошептала: — Мурак, в самом деле.
Слабая, бледно-фиолетовая аура по велению Великого Духа окутала его тело.
Это была магия, ослабляющая гравитацию, делая тело невероятно лёгким. Просто слегка подпрыгнув, он мог взлететь на метр, а если оттолкнуться от пола со всей силы…
— Оп-па!
Держа её на руках, он взмыл под самый потолок. Он поднялся метров на шесть-семь, но в этом бесконечном белом пространстве потолка будто бы и не существовало. Он смог окинуть взглядом всю комнату целиком и…
— Как я и думал.
— Цель достигнута, я полагаю?
— Ещё как, — криво усмехнулся он, встретившись взглядом с Беатрис. — Это место просто до гениальности коварно.
Их тела начали падать, но лёгкость, что помогла им взлететь, помогла и приземлиться. Он бережно опустил Беатрис на пол и с усмешкой победителя объявил: — Я знаю имя героя.
— Правда?! — ахнула Эмилия, наблюдавшая за ним с замиранием сердца. Анастасия изумлённо округлила глаза.
Их голоса услышали и остальные. Увлечённые своим разговором Юлиус и Шаула тоже подошли к ним.
— Братец, ты понял?
— Разгадал. И заодно понял замысел нашего хитрого экзаменатора.
— Как и ожидалось от Мастера~с! Я в восторге-с! Я восхитилась~с! — восторженно затрясла головой девушка с девочкой на спине, когда юноша показал ей большой палец.
Юлиус покосился на неё, а затем вновь посмотрел на россыпь монолитов.
— У меня нет причин сомневаться в тебе. Расскажи, как ты пришёл к ответу.
— Да ничего такого тут нет. Не ваша вина, что вы не догадались. Просто тех, кто может разгадать, изначально очень мало.
Именно в этом и заключалась главная подлость этой задачи.
Круг претендентов сужался на каждом этапе. Сначала нужно было преодолеть Шаулу, затем понять суть вопроса, и…
— Имя «героя, убиенного Шаулой» — Орион.
— Орион?
Услышав незнакомое имя, все недоумённо уставились на девушку с таким же именем. Но та, поймав их взгляды, отчаянно затрясла головой.
— Не-не-не, я такого не знаю~с! И вообще, какой из него герой, если он даже сюда не добрался~с! Так что я не виновата~с! Как вам моя логика~с? Я умная~с!
— Да, поначалу я тоже сомневался. Быть может, вот эта «умная» просто всё забыла… но нет. На самом деле, «Шаула» в этой задаче — это не она.
— Шаула — это я~с! Это имя дал мне ты~с!
— А у имени, которое дал тебе Мастер, тоже был первоисточник, — он легонько ткнул пальцем в нос возражающей девушке и шагнул вперёд, к главному монолиту.
— Источник… это случайно не то, что снова знаешь только ты один, Субару?
— Не то чтобы только я, но да, не все об этом знают. В моём мире есть звезда под названием Шаула. Означает оно «жало». А точнее, жало скорпиона.
Было ли подсказкой то, что она так упорно называла свою причёску «хвостом скорпиона»? Или просто её наивностью? В любом случае, зацепок, наводящих на мысль «Шаула» = «скорпион» = «жало», было несколько.
— По легенде, зазнавшегося героя по имени Орион в наказание ужалил посланный за ним скорпион. Он умер и стал звездой. А палач за свои заслуги тоже попал на небо, и теперь даже там Орион боится скорпиона. Такая вот история.
— Когда пересказываешь ты, любая героическая легенда звучит как-то уныло, в самом деле.
— В общем, есть такое понятие, как созвездие. Это когда звёздам на небе придают форму. Если угодно, то можно назвать и астеризмом. Так вот, когда смотришь на монолиты сверху…
С помощью магии Беатрис он стал легче, подпрыгнул и посмотрел на плиты с высоты птичьего полёта.
Чёрные точки на белом фоне — словно звёзды в негативе. Их расположение было ему знакомо.
Восемь монолитов того же размера, что и самый первый.
Вместе они образовывали созвездие Ориона.
А если было сказано: «коснись ярчайшего»…
— Самый первый монолит — в центре. Пожалуй, это Альнилам. Если от него проследить форму созвездия… форму Ориона…
— И что тогда?
— «Ярчайший» — довольно хитрая формулировка. На самом деле, звёзды светят по-разному: есть те, что светят постоянно, а есть те, что иногда вспыхивают ярче. В созвездии Ориона есть две, которые подходят под это описание…
Правое плечо, звезда по имени «Бетельгейзе», слева вверху. И левое колено, справа внизу — «Ригель». Постоянно ярко светит Ригель, но Бетельгейзе — переменная звезда, которая иногда вспыхивает ещё сильнее.
Задача с двумя правильными ответами — это некрасиво, но…
— Я выберу «Ригель».
«Бетельгейзе» напоминал ему о неприятном опыте из-за другого, похожего имени.
— ...
С этой мыслью он шагнул вперёд и, не колеблясь, коснулся монолита, соответствовавшего левому колену Ориона.
Он не был уверен на сто процентов. Но чувствовал, что прав.
И в то же время осознал.
Насколько же изощрённый и коварный ум придумал этот «экзамен». И приготовился к тому, что на следующих этажах преграды будут ещё выше.
— ...
Ослепительный свет залил белую комнату. Звук и картинка исчезли, всё вокруг завертелось в слепящем вихре, и, наконец…
— Ого…
Когда сияние рассеялось, они стояли посреди комнаты с каменными стенами, окружённые со всех сторон бесчисленными книжными полками.