Перевод: Энди
Когда Субару вернулся в зал заседаний вместе с Вильгельмом, все с нетерпением его дожидались. Райнхард взглянул на Вильгельма, и дед, в свою очередь, кивком поприветствовал внука.
Краем глаза заметив, как они оба встали у стены, Субару сел за круглый стол рядом с Отто.
— Простите за опоздание. Что с переговорами?
— Нам как раз всё объяснили, и мы тоже всё объяснили. Господин Нацуки, а как там, наверху… как госпожа Круш?
— Дела её не ахти. Скажу лишь, что это не совсем безнадёжно. Пока нужно разобраться с Культом Ведьмы, но после, возможно, что-нибудь получится.
— Вот как. Что ж, это уже хорошие новости.
Отто с облегчением выдохнул, и остальные, кто слышал этот разговор, тоже вздохнули спокойнее. Глядя на их реакцию, Субару ощущал укол вины.
Он не соврал, но и до правды было далеко. Способ, которым можно было бы спасти Круш, нёс в себе огромный риск и для него самого. Если бы нашёлся ещё кто-то, кто отвечал бы тем же условиям, что и он, шансы бы значительно возросли.
— В любом случае, госпожа Круш в этой битве на поле боя не вернётся. Феррис, я полагаю, тоже не захочет от неё отходить, так что лучший вариант — оставить медпункт здесь, в городской ратуше. Куда бы они ни отправились, всегда есть риск, что они окажутся отрезаны от остальных.
— Стратегия с одновременным нападением на четыре точки остаётся в силе, так что логичнее всего сделать базой ратушу — она находится в центре относительно всех контрольных башен. А раз так…
Анастасия хлопнула в ладоши и окинула взглядом всех присутствующих.
— Тогда наконец-то перейдём к главному, я полагаю. К обсуждению расстановки сил для захвата четырёх контрольных башен и устранения четырёх Архиепископов Греха.
От лагеря Круш — «Демон Меча» Вильгельм.
От лагеря Фельт — «Святой Меча» Райнхард.
От лагеря Анастасии — «Безупречный Рыцарь» Юлиус и «Капитан Железного Клыка» Рикардо.
От лагеря Эмилии — «Рыцарь Духа» Субару и «Щит Святилища» Гарфиэль.
И от лагеря Присциллы…
— Я и Ал, разумеется.
— Не хочу показаться грубым, но… ты тоже будешь сражаться? Ты ведь кандидатка на трон, как-никак.
Пока все мысленно перечисляли боевые силы каждого лагеря, Присцилла гордо назвала себя. Субару нахмурился, а она в ответ лишь презрительно фыркнула.
— Именно потому, что я кандидатка, я и буду сражаться. Не равняй меня с дурой, что лишилась сил перед решающей битвой, и со слабаком, у которого их отродясь не было. Я та, кто стоит надо всеми — как с мечом в руках, так и на сцене мира.
— Позвольте, я не могу это проигнорировать. Уж не мою ли госпожу вы назвали «дурой»? — подал голос Вильгельм.
— Раз уж тебя это задело, значит, догадываешься, о ком я. Выражаешься слишком витиевато, старый вояка. Выбыть из строя из-за пустяка перед важнейшим делом — это не поступок избранного.
Не успело обсуждение начаться, как между Вильгельмом и Присциллой уже проскочила искра. В обычных обстоятельствах он, скорее всего, пропустил бы это мимо ушей, но по ряду причин он сейчас был не в том состоянии духа. Присцилла же была в своём обычном репертуаре, и от её высокомерия не находилось слов.
— Так-так, неважно, кого тут назвали дурой, а кого слабаком, давайте продолжим разговор. Прошу, не цепляйтесь друг к другу, — вмешалась Анастасия.
— Ох, как скучно. Я не настолько покладиста, чтобы молча слушать слабаков, знаешь ли, — парировала Присцилла.
— Быть слабой — это не то же самое, что не уметь побеждать, верно? Если не проявишь великодушия, за тобой никто не пойдёт. Тут все на нервах, не только ты. Потерпи немного.
— Хм.
Видимо, замечание Анастасии попало в цель, поскольку Присцилла лишь фыркнула и не стала возражать. Увидев, что она подняла белый флаг, Вильгельм, от которого уже исходила свирепая аура воина, тоже успокоился.
Хоть они и из разных лагерей, дружеской атмосферой в этой компании и не пахло.
— Итак, от лагеря Присциллы — сама Присцилла и Ал… На того юношу, я полагаю, можно не рассчитывать?
— Да что может сделать этот тщедушный, слабый мальчишка? Я держу его при себе исключительно для услады своего взора. Разумеется, я оставлю его здесь.
— Понятно. Итак, штурм четырёх башен будет осуществляться силами этих восьми человек.
Дворецкий Присциллы, мальчик по имени Шульт, отошёл в сторону. Круглый стол условно разделился надвое: на тех, кто будет сражаться, и тех, кто нет.
Помимо восьми бойцов, к некомбатантам относились Анастасия, Шульт, Лилиана, Отто и оставшиеся на верхнем этаже Круш и Феррис — всего шесть человек.
— Прежде чем распределять силы, давайте ещё раз уточним всё, что нам известно об Архиепископах. Так… я так понимаю, всех их в лицо видел… только Нацуки, да? — сказала Анастасия.
— Ага, похоже на то. Меня коробит от звания «главного специалиста» по Культу Ведьмы, но раз так, придётся мне всё объяснить. Что мне известно об их способностях и до какого предела.
Субару встал и, собрав всеобщее внимание, начал свой рассказ.
Рассказ о Культе Ведьмы, что напал на этот город, и о кошмарных Архиепископах Греха, что ими повелевали.
— Первая — «Гнев». Называется Сириус, вся замотана в бинты. По внешности не скажешь, но, думаю, это женщина. На руках у неё намотаны цепи, которыми она и атакует. А ещё, кажется, она использует магию Огня.
— Если это всё, то противник не кажется таким уж грозным. Или она невероятно искусна в бою?
— Когда спрашиваешь ты, Райнхард, на этот вопрос ответить трудно, кто бы ни был противником… Но если говорить о чистой боевой мощи, то кто-то вроде господина Вильгельма или Юлиуса вполне смог бы с ней справиться. В ближнем бою она дралась на равных с Эмилией. Проблема в Полномочии Гнева.
— Полномочие…
Райнхард задумчиво приложил руку к подбородку, нахмурившись от этого слова.
Субару кивнул ему.
— Главная мерзость Архиепископов Греха — это их Полномочия, уникальные способности. Это ни магия, ни проклятия, а какая-то непостижимая сила, и пытаться понять её принцип действия — пустая трата времени. Все они невероятно сильны, и ключ к победе над Архиепископом — найти способ одолеть его Полномочие.
— Господин Субару, в прошлом вы одолели «Лень». У него тоже было Полномочие?
— Было. У Архиепископа Греха «Лени» было две способности: «Незримая Длань» и «Лень». Первая позволяла ему выпускать множество невидимых рук с чудовищной силой. Если тебя схватят, человеческое тело разорвут на куски.
— Этот ужас я наблюдал лично, хоть и его глазами. Полномочие действительно способно вырвать кусок плоти, даже если просто заденет, так что я подтверждаю его слова, — добавил Юлиус.
Он, сражавшийся против Петельгейзе, когда Субару одолжил ему свои глаза, видел «Незримую Длань» воочию. Его слова как нельзя лучше подкрепляли рассказ Субару.
— Второе, «Лень», — это способность, которая лишает воли к действию всех в определённом радиусе. Неясно, было ли это именно Полномочием, но мы справились с ним, потому что оно не действовало на людей с задатками заклинателей духов. Это сработало опять же потому, что там были я и Юлиус.
— И тот и другой случай доказывают, что, какими бы ужасными силами ни обладали Архиепископы, они не являются непобедимыми, если подобрать нужных людей для нужной задачи.
— Хорошо сказал, Юлиус. Всё именно так.
Субару по-своему похвалил его, но Юлиус посмотрел на него с таким видом, будто перед ним было какое-то диковинное и жалкое создание. Почувствовав от этого взгляда лёгкое омерзение, Субару прокашлялся и продолжил: — Итак, вернёмся к Полномочию Гнева. На данный момент известно, что его сила заключается в разделении и распространении эмоций и ощущений.
— Разделение эмоций и ощущений?
Похоже, мало кто понял, о чём речь, потому что большинство присутствующих вопросительно склонили головы. Объяснить это было непросто, так что Субару приходилось тщательно подбирать слова.
— Проще говоря, «Гнев» может унифицировать эмоции всех, кто находится в радиусе её действия. Гнев одного человека становится гневом всех, а печаль одного — всеобщей печалью.
— Что это ещё за штука? Я вот вообще не въезжаю, в чём тут смысл, — пробасил Рикардо.
— Звучит так, будто она просто заставляет всех быть «на одной волне», но это не всё. Самое жуткое в этой способности — то, что она может унифицировать даже враждебность. То есть, она может передать свою ненависть к противнику всем окружающим людям!
— То есть, жители города обернутся против нас? — быстро сообразил Отто.
— Именно так, — ответил Субару, щёлкнув пальцами.
Лица у всех помрачнели, но проблема была не только в этом.
— Глупец. Ты сказал, что сила этой твари, «Гнева», заключается в разделении эмоций и ощущений, да?
Раньше других суть уловила Присцилла, вальяжно развалившаяся в кресле.
Просверлив Субару взглядом своих рубиновых глаз, она прикрыла рот веером и продолжила: — Если с эмоциями всё так, как ты объяснил, то с ощущениями дело обстоит иначе. И если мои догадки верны, то это поистине омерзительная сила.
— Не знаю, верны ли твои догадки, но это просто кошмар. Полномочие Гнева заставляет всех в радиусе действия разделять и раны. И раны самой «Гнева» — не исключение.
— Она сама не исключение… Эй-эй, брат, ты же врёшь? Это же полный пиз… кошмар. То есть, если завалить «Гнев», то и все остальные умрут, так, что ли?! — воскликнул Ал.
Этот худший из сценариев уже однажды стал реальностью по вине Райнхарда.
Даже если уничтожить источник зла — Сириус, — это оставит незаживающую рану на всех окружающих. Никто не знал, скольких придётся прихватить с собой на тот свет, чтобы её убить.
— Забавно.
Столкнувшись с такой безысходной информацией, все замолчали, не в силах придумать хоть какое-то решение.
И среди этой тишины лишь один человек — Присцилла — усмехнулась с явным удовольствием.
— Что ж, хорошо. Это ничтожество по имени «Гнев»… я лично снесу ей голову. Радуйтесь.
— По-по-подожди! Я понятия не имею, с чего ты так воодушевилась, но дело не такое простое! Ты вообще слушала?!
— Конечно, слушала. И именно выслушав всё, я и сказала, что сделаю это. Воистину подлый и отвратительный противник. Достойный того, чтобы быть сражённым моей рукой.
Не обращая внимания на попытки Субару её остановить, Присцилла со щелчком сложила веер и окинула всех взглядом.
В нём было столько остроты и жара, что он подавлял даже столь внушительное собрание сильных личностей.
— Если всё, что ты рассказал, — это и есть полное описание её Полномочия, то у меня есть догадки насчёт его механизма. Пытаться подчинить себе чернь, обойдя меня — какая дерзость. Вся эта толпа существует лишь ради меня. Я немедленно уберу из моего сада наглых букашек, что смеют тянуть руки к моей собственности.
— П-принцесса… по-моему, ты слегка перегибаешь палку…
— Что за глупости ты говоришь, Ал? Я знаю о твоей трусости, но с чего это ты поджал хвост перед каким-то наглецом, посмевшим испортить мне настроение? Пока со мной ты и эта певичка, бояться нечего.
— Я не потому говорю, что боюсь… Певичка?
Пытаясь остановить свою госпожу от безрассудных заявлений, Ал замер, услышав неожиданные слова. Присцилла снисходительно кивнула на удивление своего слуги и указала сложенным веером на Лилиану, сидевшую в углу стола.
Внезапно оказавшись в центре внимания, та от удивления вытаращила глаза.
— В-вы ко мне обращаетесь?! Почему?!
— Неужели ты забыла, что было по дороге сюда? Твоя песня всколыхнула сердца множества простолюдинов. Сделаешь то же самое. За эмоции черни нужно просто бороться — кто кого перетянет.
— Я всего лишь пыталась немного подбодрить тех, кто выглядел обеспокоенным… Это слишком, слишком большая честь, к тому же я маленькая девочка, которая плохо переносит давление…
— О. Значит, ты признаёшь поражение песни, которую унаследовала от своих предков, так?
Присцилла фыркнула, и от её слов, полных неприкрытого презрения, выражение лица Лилианы изменилось.
Маска вежливой улыбки, с которой она пыталась уничижительно отшутиться, исчезла, и её лицо стало серьёзным.
— Что это значит?
— И думать нечего, это и так очевидно. Песни, которые ты так бережно хранила, сейчас, когда души людей жаждут спасения, приказывают тебе съёжиться и выставить себя на позор, я права? Не есть ли этот вой побеждённой собаки сплошной бесполезностью? Даже собачий лай честнее, ибо он не притворяется чем-то большим. Ну же, может, вдохновишься? И сочинишь «гимн неудачников».
— А-а-а-а! Да как вы смеете! Как вы смеете такое говорить?! Отлично! Я это сделаю! Я вам покажу! Хорошо! Прекрасно! Поймать меня, менестреля Лилиану, и так со мной обращаться! Так говорить! Если я сейчас промолчу, то я не женщина! Даже покойный господин Киритака от такого из могилы бы вылез от возмущения!
На невероятную провокацию Присциллы Лилиана отреагировала не менее невероятным взрывом энтузиазма. Покраснев до корней волос, она яростно ударила по струнам своего инструмента, лежавшего у неё на коленях.
— Я собиралась спеть реквием, чтобы успокоить душу господина Киритаки, погибшего в водах этого города, но к чёрту! Перетягивание эмоций? Прекрасно! Чтобы песни, унаследованные мной, песни, что люди слагали в этом мире, проиграли какой-то непонятной силе?! Сила песни — она ведь тоже непонятная! Муки-и-и-и!
Шульт и Отто в панике стащили со стола вконец разгорячившуюся Лилиану, которая уже разлеглась на нём, продолжая играть. Пока она, забившись в угол, отжигала какой-то рок, Субару посмотрел на Присциллу.
— С ней-то всё ясно, её легко завести. Но в чём твой план? Я не могу просто так бросить тебя в пекло, если шансов на победу нет…
— Я не вступаю в битвы, которые могу проиграть. Всё в этом мире происходит так, как я того желаю. Кроме того, это я была вместе с этой певичкой по пути в ратушу. Я признала её полезность, потому и таскала её с собой, и потому решила взять её в бой.
— Ты хочешь сказать, у Лилианы есть сила, чтобы противостоять Сириус?
— Если нет, то я проиграю. А моё поражение в этом мире невозможно. Следовательно, у этой певички есть такая сила. Нужны ли ещё объяснения?
От этих объяснений, в которых не было ни капли конкретики, терпение начало кончаться уже у Субару. Однако, словно в поддержку слов Присциллы, руку поднял Шульт.
Юный дворецкий, чьи очаровательные глаза трепетали от волнения, старательно подбирая слова, сказал: — П-п-простите… Я думаю, это правда, что в песнях госпожи Лилианы есть особая сила. Когда я слушал её пение, беспокойство и раздражение и вправду уходили… и мы убедились в этом в нескольких убежищах, которые посетили по пути сюда.
— Вы обходили убежища и заставляли Лилиану там петь?
— Я же сказала, — ответила Присцилла.
— Не говорила ты! — не выдержал Субару.
Ей настолько лень объяснять, что просто диву даёшься, — подумал Субару, схватившись за голову. Он обернулся к Райнхарду.
— Эй, ты ведь можешь, посмотрев на человека, увидеть его силы… то есть, Божественную Защиту? Ты можешь видеть чужие Защиты?
— Божественная Защита, чтобы видеть чужие Защиты, хм. Я слышал, что это могут обладатели «Божественной Защиты Суда». В Лугунике таких нет, но говорят, они есть в Волакии. Понимаю, ты хочешь выяснить, какой Защитой обладает госпожа Лилиана. Да, это было бы весомым аргументом.
Поняв цель вопроса Субару, Райнхард задумался.
Субару спросил наобум, понимая, что просит невозможного. Увидев, как рыжеволосый юноша погрузился в раздумья, Субару лишь покачал головой, мол, не обращай внимания.
— Я слышал, ты во многом просто невероятен, вот и понадеялся, но не всё так просто, да? Ладно, забей. Для начала проверим, может ли песня Лилианы подавить Полномочие Гнева, а потом…
— Не о чем беспокоиться, Субару, — Райнхард хлопнул его по плечу и улыбнулся. — Меня одарили.
— А?
Затем он прищурил свои голубые глаза и посмотрел на Лилиану, игравшую в углу комнаты.
И сказал: — Удивительно. Госпожа Лилиана обладает «Божественной Защитой Телепатии».
— Сейчас меня больше удивляешь ты, а не Божественная Защита. А? Что ты только что сказал? Одарили? Что значит «одарили»? Ребёнком, что ли?
— Субару, сейчас не время для шуток. Божественная Защита госпожи Лилианы подтверждена. «Божественная Защита Телепатии» позволяет, скажем так, передавать свои мысли другим. Обычно она лишь позволяет делиться простыми мыслями с теми, с кем у тебя глубокая связь… но использовать для этого песню. Никогда бы не подумал.
Райнхард искренне восхищался способностями Лилианы, а вот Субару смотрел на него с отвисшей челюстью.
Он и раньше говорил, что сила Райнхарда — это читерство, что он слишком сверхчеловек, но это… это уже было чересчур. Любимчик богов, не иначе.
Стоило ему захотеть Божественную Защиту, как она тут же появлялась у него в руках.
— …?
Дойдя до этой мысли, Субару почувствовал, что что-то здесь не так.
Он получает Божественную Защиту, как только пожелает. По крайней мере, то, что только что произошло с Райнхардом, иначе и не опишешь. Сама по себе эта сила невероятно обнадёживала и вызывала зависть.
И всё же… что-то в этом казалось неправильным. Субару не мог облечь это в слова, но чувствовал, что это может привести к чему-то дурному.
Команда для устранения «Гнева» — Присцилла, Ал, Лилиана — утверждена.