Перевод/Редактура: Винсент. Помощь с японским: Hector Witcher
— Раз уж Розвааль и господин Клинд говорят, что смогут, значит, они смогут? — эти слова Эмилии стали последним доводом на военном совете «Альдебастеров» в ходе обсуждения, кто именно должен противостоять «Божественному Дракону» Волканике.
Решение полуэльфийки доверить им поле боя без подробных объяснений было продиктовано не бездумной опрометчивостью, а непоколебимой уверенностью, за что Розвааль испытывал к ней и восхищение, и благодарность.
Ситуация была критической. Розвааль уже почти смирился с тем, что ему придётся раскрыть личность Клинда — пусть это и внесёт сумятицу в его многолетние планы. Раскрыть, что он — драконид «Божественного Дракона».
— Но чтобы рассказать об этом, мне придётся затронуть и условия нашего с ним Контракта.
Разумеется, Розвааль знал, чьим драконидом был Клинд, когда принимал его на службу в дом Мейзерсов. И дело было не в его выдающихся способностях дворецкого — нет, его наняли потому, что само его существование было полезно… Для исполнения сокровенной мечты Розвааля, которую он должен был исполнить во что бы то ни стало, этот человек был незаменим.
— Даже если вы всё расскажете, не думаю, что отношение к вам окружающих изменится. Предложение, — дал Клинд совет Розваалю, что так упорно скрывал эту тайну.
Веских причин отвергать его слова не было. По правде говоря, Розвааль был с ним согласен. Скорее всего, даже если он раскроет все карты, отношение лагеря Эмилии, да и её самой, не изменится. Но Розвааль всё равно не мог этого сделать — такова уж была его натура. Он просто не мог общаться с другими без чувства своего превосходства. Ему было необходимо знать замыслы противника, держать его за слабое место, а в идеале — ещё и иметь заложника. Годы, в которых не было права на ошибку, превратили его в трусливого злодея. Поэтому, даже зная, что Субару, Эмилия и остальные — непроходимые добряки, он не мог открыть им своё сердце.
— Хотя не ду-у-умаю, что это станет какой-то помехой.
Важно не выкладывать всё начистоту, а полностью реализовать свой потенциал. В этом плане Розвааль был уверен, что не уступит своим товарищам. Наоборот, чувствуя вину за то, что скрывает правду, он считал, что должен добиться ещё больших результатов.
«Вину?.. Я, ученик „Ведьмы“?» — задался он вопросом, но тут же отложил его.
Как бы то ни было, не раскрывая тайны Клинда, он смог выйти вместе с ним на одно поле боя — против врага, захватившего драконью оболочку «Божественного Дракона». Оставалось только…
— Воспользуюсь этой возможностью, дабы испытать плоды своих трудов… плоды моих поисков, как убить «Дракона».
В этом бою не было места прощупыванию. Сняв монокль и окутав себя фиолетовыми молниями, Клинд — с двумя чёрными рогами, выросшими на его голове, — сбросил маску универсального дворецкого, которую носил так долго, и стал просто драконидом. Один шаг — и под его подошвой вспыхнула молния, а стартовая скорость сравнялась со скоростью звука.
— …
Воздух взрывался, и каждый его шаг сотрясал мир пушечными раскатами. Используя разряды фиолетовых молний для ускорения, Клинд устремился прямо к величественной фигуре, восседавшей в небесах. «Божественный Дракон» Волканика, расправив свои могучие драконьи крылья и заслонив собой солнце, разверз пасть.
— !..
В тот же миг вырвавшееся из неё дыхание ослепительно-белым тепловым лучом ударило прямо в Клинда.
Дыхание «Дракона» было чистым потоком маны, простой силой без какой-либо магической направленности. Но подобно тому, как безобидные капли воды, собравшись воедино, превращаются в потоп, способный смыть целую страну, обрушившийся с чудовищной силой поток маны с лёгкостью стирал в порошок материальный мир…
— Слишком безвкусно для приветствия. Примитивно.
Одним ударом ребром ладони Клинд разрубил этот способный уничтожить город луч надвое. Дыхание рассеклось по центру и прошло мимо него, не задев. Вместо этого выжженная земля пошла трещинами, обломки скал обратились в песок, а тот, расплавившись, превратился в вязкие алые потоки. Затем Клинд ринулся вперёд, взмыл ввысь и устремился к «Дракону», восседавшему в небесах.
— Тьфу ты, бред какой-то! — взвыл «Дракон», извернулся и хлестнул своим толстым, мощным хвостом.
Удар, убивавший сам ветер, развернулся в воздухе и устремился прямо на Клинда, которому некуда было бежать… раздался оглушительный раскат грома. Особенно яркая фиолетовая молния озарила небо, и в следующий миг хвост «Дракона» был отброшен.
Принцип был тот же, что и при ускорении от земли — ударная волна от взрыва его фиолетовой молнии. Клинд создал её под своей ступнёй в воздухе, использовав удар как опору, а затем последовательно взорвал разряды молний на плече, локте и кулаке, обрушив на хвост «Дракона» удар невероятной силы. И, что самое поразительное, эти фиолетовые молнии…
— Прошу вас уделить мне ещё немного времени. Бесконечно.
…одна за другой возникали на чистом, безоблачном небе, вопреки всякой погоде.
— ОООООООООО!..
Разъярённый «Дракон» взмахнул крыльями и начал кружить. Вокруг него, ускоряясь с каждой вспышкой фиолетовой молнии, носился Клинд.
Как и прежде, взрывы молний под его подошвами позволяли ему парить в воздухе, даруя безкрылому дракониду свободу полёта. Разумеется, трудолюбивый драконид не просто наслаждался прогулкой по небу — он не забывал обрушивать на «Дракона» яростные атаки.
— …
Увернувшись на волосок от драконьих когтей, он, несмотря на колоссальную разницу в росте и дистанции, нанёс удар, окутанный молнией, прямо в морду противника, где и произошёл мощнейший взрыв. Атака из двух частей — удар плюс разряд — повторялась не раз и не два, а десятки раз в мгновение ока.
— Дерьмо!..
«Дракон» терял контроль над воздушным пространством из-за непрерывных взрывов молний. Он начал набирать высоту.
Не только бескрайняя пустошь на земле, но и всё небо — триста шестьдесят градусов в трёх измерениях — были полем боя, где крылатый «Божественный Дракон» имел неоспоримое преимущество. Однако…
— Аль Дуэт.
…набиравший высоту «Божественный Дракон» с размаху врезался головой в огромный сгусток воды и потерял ориентацию.
— ?!..
«Божественный Дракон» оказался заключён в водную сферу диаметром в несколько десятков метров, созданную из собранной в одной точке влаги из воздуха и потоков воды, извлечённых из-под земли. Водяное давление со скрипом сжимало его, и он широко распахнул золотые глаза.
— Забыть обо мне и так веселиться… до чего-о-о же вы жестоки, — улыбнулся, стоя под ним, Розвааль, что и заключил его в водяную сферу.
Он стоял на поверхности, которая от жара первого, рассечённого Клиндом дыхания, превратилась в чёрное блестящее стекло. Указав пальцем на небесную водяную сферу, он продолжил атаку.
Дуэт — то есть двойное заклинание, — не заканчивался на простом заточении. В следующий миг вода в сфере, удерживающей «Дракона», покрылась пузырями и начала закипать от возникшего жара. Туда же, сверкнув ещё ярче, ударила фиолетовая молния…
— Позвольте мне действовать чуть более броско. Раскат.
Кулак Клинда громовым рёвом врезался в водяную сферу. В тот же миг вспышка пробежала по всей массе воды, и фиолетовая молния, пронёсшись внутри, испепелила и «Дракона», и саму сферу. В следующее мгновение, достигнув предела жара и давления, водяная сфера взорвалась с оглушительным рёвом.
Вырвавшиеся на свободу фиолетовые молнии разорвали поле боя, буря пара, сравнимая со взрывной волной, разлетелась во все стороны, а уцелевшая раскалённая вода обрушилась с ясного неба дождём на землю.
— …
Этот мощнейший взрыв мог стереть с лица земли небольшой городок. Хоть и с помощью драконида, но такая разрушительная мощь, которую не дозволено применять одному магу, была обрушена на «Дракона» без всякой пощады. И даже так …
Драконьи крылья разорвали белый пар.
— А-а, чёрт, немного остыл, — пробормотал «Божественный Дракон» в эпицентре взрыва. Да, именно пробормотал. Получи он хоть какие-то раны, пусть и незначительные, это бормотание превратилось бы в ругань. А значит, парящий в небе «Дракон» был в полном порядке. Нет, он был невредим.
— Я знал, что так будет, но видеть это своими глазами всё равно удруча-а-ает, — сказал Розвааль, прикрыв жёлтый глаз. Он глядел с земли на это зрелище.
Абсолютное отсутствие урона от столь мощной атаки не было результатом того, что магия Розвааля была так слаба или что «Дракон» мгновенно нашёл идеальный способ защиты. Правда была ближе ко второму, но на деле всё было куда более безнадёжно и совершенно несправедливо.
Клинд, избежав взрывной волны, приземлился рядом с Розваалем и начал высушивать одежду фиолетовыми молниями.
— Господин, не падайте духом. Ободрение, — произнёс он без тени эмоций в голосе и лице. Однако в словах его чувствовалась лёгкая забота, понятная им обоим за долгие годы знакомства.
За эти долгие годы он и рассказал Розваалю о несправедливости силы «Божественного Дракона».
— Всё-таки, драконья чешуя и драконий нимб, которые защищат сердцевину, — та ещё пробле-е-емка, — произнёс Розвааль в знак того, что не утратил боевого духа.
Драконья чешуя и драконий нимб — вот главная причина, по которой «Божественного Дракона» Волканику называют сильнейшим существом на земле, и та несправедливость, которую им предстояло преодолеть.
— …
Отличие между «Облачным Драконом» Мезореей, «Злым Драконом» Вальгреном и «Божественным Драконом» Волканикой заключалось именно в этой чешуе и нимбе. Мезорея была ещё молода и не завершила свой путь становления «Драконом», а Вальгрен утратил душевное равновесие после смерти породившего его драконида и потерял своё будущее. Оба они не смогли развить свою драконью оболочку в полной мере и выковать два вида брони, которыми обладал «Божественный Дракон». А именно…
— Драконья чешуя — против физических атак, драконий нимб — против магических.
— Не преодолев эту двойную броню, до сердцевины «Дракона» не добраться. Повторение.
От слов Клинда так и веяло безнадёжностью, но они и указывали на главную трудность в битве с «Божественным Драконом». Драконья чешуя с её подавляющей физической защитой и драконий нимб с его немыслимой магической защитой — не сняв обе эти мощные защиты, не добраться до его уязвимого места, сердцевины. Не одну из них, а обе. Если не снять обе брони, не превзойти чудовищную регенерацию «Дракона», который по сути является созданием из маны, и не вывести его из строя, то победить не удастся. Поэтому, дабы одолеть «Божественного Дракона», нужны были эксперты и в ближнем бою, и в магии. Хотя…
— Признаюсь, я впечатлён: до сня-а-атия драконьего нимба даже такая мощь не нанесла урона.
— Не зря его называют сильнейшим «Драконом» на земле. Вздох.
— Твой вздох прозвучал немного хвастливо, тебе не ка-а-ажется? Как-никак, это существо когда-то было тобой. Может, по секрету расскажешь о какой-нибудь слабости?
— Имеется: «Драконий Меч». Незамедлительно.
— Как прозаично…
«Драконий Меч» — чудовищный меч, что способен разрезать даже неразрезаемое. С его помощью можно было бы, игнорируя и чешую, и нимб, нанести удар прямо по сердцевине. Возможно, даже простой удар «Драконьим Мечом» нанёс бы «Божественному Дракону» урон.
Разумеется, разговоры об оружии, которого у них не было, были бессмысленны и ситуацию не улучшили бы.
— Для справки, уязвимое место на чешуе — обратная чешуйка на шее. Старая рана. Насчёт драконьего нимба… здесь всё зависит от ваших стараний, господин. Надежда.
— Легко тебе говорить, после того как мой главный козырь только что провалился.
— Разве? Госпожа Ехидна смогла бы. Монолог, — невозмутимо ответил Клинд.
— …
Видимо, долгое знакомство работает в обе стороны. Хоть Розвааль и понимал, что это была уловка, в его сердце вспыхнул огонь. Конечно, он и сейчас не считал, что достиг уровня своего Учителя, но…
— Ученик не мо-о-ожет опозорить своего учителя, да?
Необходимость исполнить свой долг и страстное желание осуществить свою мечту вдохнули жизнь в израненную душу Розвааля и зажгли огонь в глазах, устремлённых на стоящую перед ним задачу.
История магии — это история проб и ошибок, как и жизнь самого Розвааля. Решив одну проблему, он тут же сталкивался со следующей, и так снова и снова, в бесконечных попытках найти решение. Но именно потому, что он решил все эти проблемы, он и стоит сейчас здесь. С тех пор как он потерял Учителя, он всегда был один, как и сейчас.
— Сначала не было никого, у кого было бы бо-о-ольше шансов, чем у меня.
Позволю себе самонадеянное заявление: Розвааль, без сомнения, —сильнейший маг современности. И ни у кого, кроме него, нет даже шанса пробить драконий нимб «Божественного Дракона» Волканики. Нет, даже этот мизерный шанс он взращивал все четыреста лет. Розвааль не мог не преодолеть стену в области магии, которую должен был преодолеть. Не имел права не преодолеть.
Такова была клятва Розвааля L. Мейзерса, и тернистый путь, который он избрал для себя в одиночку. Поэтому…
— …я преодолею эту проблему, поставлю на кон себя самого, — твёрдо и уверенно произнёс Розвааль.
Он вновь начал чертить в небе формулу заклинания, от которой мозг обычного человека обратился бы в пепел. И всё, чтобы совершить невиданное — пробить драконий нимб.
Драконидом быть — не сахар, думал Клинд. В сущности, драконид — это лишь следующая ступень эволюции «Дракона», и строго говоря, он не является тем же существом, что и первоначальный «Дракон». Тем не менее, он наследует большую часть его воспоминаний, опыта и эмоций, из-за чего возникает смешение личностей, которое трудно разделить.
Клинд же не был исключением, и влияние времён, когда он был Волканикой, сильно отразилось на его нынешнем «я». Характерный пример — сильное восхищение нераскрытым потенциалом. Для Волканики, рождённого абсолютным существом, «Драконом», человеческая незрелость, их способность самим определять свой путь и расти ради цели, казалась ослепительной и драгоценной. И черта эта сохранилась после того, как он стал драконидом. В настоящее время Клинд глубоко уважал, почитал, ценил, лелеял и обожал незрелые существа, таящие в себе огромный потенциал, — детей.
Фредерика, к примеру, совершенно неправильно истолковала эту, так сказать, черту его прошлой жизни. Однако, поскольку у Фредерики были свои, иные драконьи тайны, которые лучше было не раскрывать, он сознательно не стал разубеждать ни её, ни её окружение.
— И всё же, то, что меня стараются держать подальше от госпожи Аннерозе, Петры, госпожи Беатрис, Мейли и госпожи Эмилии, немного обидно. Недовольство.
В общем, связь между «Драконом» и драконидом неразрывна, и это касается не только Клинда. Рост драконида способствует росту «Дракона», а смерть драконида убивает дух «Дракона», так что связь очевидна. Более того, при необходимости драконид может даже вселить свой дух в пустую драконью оболочку и в полной мере использовать свою изначальную драконью мощь.
— Поговаривают, в Империи Мезорея и её драконид, юная девушка, так и поступали. Интерес.
Хотя Клинд уже давно был драконидом, он почти не контактировал с другими представителями своего вида, и надеялся однажды поговорить с новорождённой в Волакии, Мэделин.
То, что сделала она, — вселение души в драконью оболочку, — Клинд и сам проделывал в прошлом, несколько раз возвращаясь в тело «Божественного Дракона» из-за Пакта с Королевством Лугуника.
— Правда, в данный момент кто-то каким-то образом захватил контроль над драконьей оболочкой. Жульничество.
Обычно, чтобы вселить душу в своего «Дракона», дракониду достаточно просто прикоснуться к его оболочке. Но попытка Клинда вернуться домой, в свою душу, впервые за сорок лет провалилась, и драконья оболочка оказалась в руках узурпатора.
— Я не то чтобы не предвидел этого… Сожаление.
Как бы ни были могущественны «Драконы», способы захватить пустой сосуд всё же существуют. Например, среди знакомых Клинду злых духов были те, что обладали способностью вселяться в чужие тела, и они вполне могли бы захватить драконью оболочку. Об этом они когда-то говорили в кругу товарищей. С Джусом, злым духом, которого так прозвали, он не виделся уже очень давно.
— Сейчас это неважно. Сентиментальность.
В любом случае, прецеденты захвата драконьей оболочки существуют, и Клинд знал, что для её возвращения необходимо поразить сердцевину. Проблема заключалась в том, что оболочка принадлежала «Божественному Дракону», а на пути к сердцевине стояли драконья чешуя и драконий нимб.
— Чешую пробью ударом по шраму. Нимб — задачка господина. Сосредоточенность.
Сердцевина была защищена обороной «Божественного Дракона», его чешуёй и нимбом — её поражение было условием победы в битве, доверенной Клинду и Розваалю. К счастью, способ пробить чешую у них был: белый шрам на шее, что остался после смертельной схватки со Святым Меча Рейдом Астрея. Он был единственной брешью в этой абсолютной защите.
— Удручает, что удар того ненормального по итогу стал нашим единственным шансом. Раздражение.
Этот любитель отведать драконьего мясца то требовал отдать ему хвост, то кишки, а однажды даже пытался вырвать сердце. За кого он вообще принимал своих спутников? В конце концов дело дошло до смертельной схватки.
Но, как бы то ни было, способ пробить чешую у них уже имелся. Следовательно, путь к победе зависел от того, сможет ли Розвааль преодолеть барьер драконьего нимба.
— Моя задача — выиграть для этого время. Самоотдача.
Четыреста лет Розвааль оттачивал своё мастерство, и сейчас его ждало испытание. Стоило этим задуматься, как Клинд вновь напомнил себе, насколько быть драконидом — не сахар. Ведь пламя жизни, зажжённое в Розваале, начавшем свой путь с незрелости, его ослепительное сияние, казалось Клинду драгоценным, прекрасным и достойным восхищения объектом.
— !!!..
Небеса содрогнулись, земля замерла, и рёв «Божественного Дракона», что был подобен угрозе всему миру, пронёсся по округе. Могучий голос передал вибрацию небу и земле, и оглушительный грохот волной накрыл Клинда. Звук, раздирающий всё на части, захлестнул его, и тело Клинда тоже начало разрываться и взрываться… но за миг до этого он, окутанный фиолетовыми молниями, нырнул в густой туман, и небесный рёв буквально растворился в нём. Мельчайшие частицы воды создали для звука путь и значительно ослабили разрушительную ударную волну.
— Аль Трио.
Над летящим сквозь туман Клиндом пронеслось и устремилось к «Дракону» трёхцветное сияние. Красный, синий и зелёный лучи ярко срезонировали, и в тот же миг разросшийся свет сжёг небеса. Взрывная волна, пламя радиусом в сто метров и бушующий в урагане ледяной огонь окутали «Дракона», и апокалиптические цвета и картины превратили ясное небо поля боя в ад.
— Ш…х!
И в этот ад Клинд бросился в воздухе, будто молния. Конец света, адское поле боя в небесах — выжить в таком смертельном пространстве и демонстрировать свою силу, словно доказывая своё существование, было отличительной чертой сильнейших, живших в эпоху «Ведьмы».
«Божественный Дракон» собрал воедино небо, окрашенное в хаотичные цвета.
— ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ! — громогласно взревел он, словно подтверждая, что он в полном порядке, и расправил крылья. За его спиной парили гигантские каменные руки, общим числом двенадцать, и, с яростным гулом, словно приветствуя его, они обрушили на Клинда свои мощные кулаки.
— Запретные оковы, второе высвобождение.
За мгновение до столкновения с каменными кулаками чёрные рога на голове Клинда вспыхнули ярче. Вырвавшаяся фиолетовая молния, окутавшая драконида, на время даровала ему защиту, равную драконьей, и он этой прочностью превратил всё своё тело в несокрушимое оружие, дабы противостоять атакам «Божественного Дракона».
Сверкнул удар грома, прогремел взрыв, от которого сами небеса вскрикнули, — и созданные «Драконом» каменные руки были одолены. Теперь эти два бойца могли с несоизмеримой разницей в размерах сойтись в яростной рукопашной схватке.
— Вы готовы пойти на любую пакость в сражении. Совсем не похоже на «Дракона». Находчивость.
— Да брось, мы уже это прошли. По-моему, сейчас в моде злодеи, которым пофиг на грязные приёмчики!
Разбив одну, вторую, третью гигантскую руку, Клинд согласно кивнул в ответ. Хвалить себя он не любил, но управляться с Драконьей Оболочкой «Божественного Дракона «лучше и эффективнее всего мог именно он. Каким бы мощным ни был сосуд, если содержимое иное, истинную силу не раскрыть — эту нехватку узурпатор восполнял не тем, что пытался раскрыть истинный потенциал Драконьей Оболочки, а тем, что прибегал к множеству мелких трюков, на которые «Дракон» никогда бы не пошёл. И эти мелкие трюки уже вышли за рамки дозволенного и начали теснить Клинда.
— Агрх!..
«Божественный Дракон» всё продолжал атаковать шквалом двенадцати гигантских рук, драконьими когтями и хвостом. Затем он с гулом зажёг в своей глотке свет — в его пасти начали сжиматься созданные потоки огня и воды. Это было не обычное взаимоуничтожение стихий. Огромный жар и влага были заперты, и эта лишённая выхода сила искала, где бы прорваться… В тот же миг Клинд создал перед собой ударную волну из фиолетовых молний и отскочил назад, чтобы уйти с линии атаки «Дракона».
— Кх!..
Но его остановили вытянувшиеся и окружившие его каменные гигантские руки. Сжимающуюся каменную ладонь он попытался разнести непрерывными взрывами молний, но…
— СДОХНИ!..
…в следующий миг раздался оглушительный рёв, и всё поле боя словно получило сокрушительный удар.
Всесжигающая волна жара и разрывающая мир ударная волна обрушились на лишённого путей к отступлению Клинда — чрезмерная небесная кара для глупца, посмевшего бросить вызов «Дракону».
— !..
Клинд, крепко сжав зубы, развеял барьер из фиолетовых молний, коими окутал всё тело. В последний момент он активировал рога и создал барьер максимальной мощности, сравнимый с драконьим нимбом. И всё же, получи он этот удар в полную силу, смертельной раны было бы не избежать. Да, если бы он получил этот удар в полную силу…
— Аль Квартет, — сотворил великое заклинание Розвааль, что находился за спиной Клинда и за разрушающимися на куски каменными гигантскими руками.
Розвааль поднялся в воздух с помощью магии полёта и присоединился к воздушному бою Клинда и «Божественного Дракона». Он этим невероятно сложным приёмом одновременной активации четырёх стихий нейтрализовал тот чудовищный взрыв.
— Эй, эй, серьёзно?.. — изумился «Дракон». Неудивительно: последний удар узурпатора по своей разрушительной силе был способен уничтожить целый город. А то, что человек смог нейтрализовать его, да ещё и защитить Клинда, было за гранью понимания.
Одна ошибка — и он мог бы, наоборот, усилить атаку «Дракона», и они оба превратились бы в пепел. Это была поистине божественная техника, которую можно было сравнить с попаданием ниткой в игольное ушко с километрового расстояния.
Вот только это не было полной победой.
— Чёрт, я… — слабо выдохнул Розвааль, пошатнулся и, потеряв контроль, камнем полетел вниз.
— Господин! Спешу.
Клинд догнал падающего Розвааля в воздухе и замер. Причиной было то, что тело Розвааля было разорвано в клочья одной лишь остаточной волной от взрыва, который он нейтрализовал, а особенно пострадавшая правая рука превратилась в жуткое месиво из обожжённой, почерневшей плоти.
Розвааль владел всеми видами магии, но только не исцеляющей. Продолжать бой с такой раной было…
— Не обижайся, меня тут Исток заждался!
— Кх!..
Но «Божественный Дракон» не собирался давать поблажек Клинду, что до сих пор держал мага.
От взмахов его крыльев, превратившихся в режущие лучи, Клинд уклонялся, мчась по небу в фиолетовых молниях, снова и снова. Стыдясь своей оплошности, позволившей ранить Розвааля, он отбивал клинки ветра, принимал на себя удары драконьих крыльев и взрывал молнии, отлетая назад от ударной волны.
Так он насильно разорвал дистанцию и попытался восстановить равновесие… но в тот же миг на него налетел хвост «Дракона».
— !..
Превратив инерцию от взрыва во вращательную энергию, он принял удар хвоста «Божественного Дракона» на себя. Инстинктивно подставив руку, чтобы защитить голову, он избежал смертельного удара, но его с неумолимой силой швырнуло к земле. Он летел с такой скоростью, что, казалось, сама инерция выроет ему могилу при падении, но…
— А вот и контрольный! — прокричал, глубоко вдыхая, «Дракон» падающим Клинду и Розваалю.
В скоротечном бою, где атака и защита постоянно сменяли друг друга, долгая подготовка к удару была равносильна самоубийству. Поэтому мощнейшее дыхание «Дракона», которое он не использовал после первого удара, сейчас было готово вырваться на свободу. Даже с помощью молниеносного бега от этого рокового удара было не уйти. Выхода не было… у Клинда.
— Аль Квинтет, — высвободил Розвалль всю свою накопленную мощь. Он, обмякший, доверил Клинду ведение боя.
Активация завершённого заклинания явила в небесах гигантский магический круг, сотканный из пяти свечений: огонь и вода, ветер и земля, а также свет — противоположные стихии, соединённые и сведённые воедино с помощью сверхчеловеческой логики, породили подавляющую силу разрушения, которой не место в упорядоченном мире. Эта сила столкнулась в лоб с дыханием «Божественного Дракона»… и в тот же миг из мира исчезли звук и цвет.
— …
Высвобожденные силы с лёгкостью разорвали саму границу между небом и землёй. Бушевало пламя, небеса покрывались льдом, ветер закручивался в вихри, земля содрогалась и вздымалась, и всё это усиливалось светом, превращаясь в столб из пяти противоречивых сил, и поле боя начало цепной реакцией распадаться.
Местность, которая до начала боя была каменистой пустошью, наполнилась ослепительным светом и оглушительным рёвом, и всё потонуло в хаосе.
— …
По своему воздействию на равновесие мира это заклинание было сравнимо с многочисленными запретными техниками, стёртыми из бытия Од Лагуной. Причина, по которой оно не было уничтожено как запретное, заключалась в том, что его и запрещать не было нужды — им попросту никто не мог воспользоваться.
В прошлом подобную великую — нет, сверхмагию — могли сотворить лишь двое: «Ведьма Жадности» Ехидна и «первый маг» Мьёнмьён. Эта сверхмагия, ступившая на порог запретного, была не стрелой «Разрушения», а стрелой «Отрицания».
— Господин, что же вы за человек… Снимаю шляпу.
Кто бы поверил, что эта картина вселенской катастрофы — результат усердия одного-единственного человека? Многие, узнав о пути, который он прошёл, и о следах, что он оставил, с отвращением и бранью осудили бы его поступки как безнравственные и отвергли бы саму его суть. Но Клинд не осуждал. И не презирал. Возможно, его деяния и заслуживали презрения, но когда видишь нечто, выходящее за все мыслимые рамки, потрясение, которое испытываешь, одинаково и для человека, и для «Дракона».
Он был просто ошеломлён. Ошеломлён тем, на что способен человек.
Клинд любил человеческий потенциал. Слабые, хрупкие, несовершенные от рождения, они вызывали в нём неугасаемый интерес — к чему они стремятся, чего ищут. И с этой точки зрения Розвааль был близок к наивысшей оценке. Насколько знал Клинд, не было никого, кто так же жалко и отчаянно цеплялся бы за далёкую возможность и продолжал бы бороться.
Не будь у него таланта, он бы сдался гораздо раньше; будь он избранным, как Святой Меча, он бы не страдал так сильно. Не являясь ни тем, ни другим, Розвааль обладал лишь нечеловеческой одержимостью. Поэтому Клинд уважал его суть, одобрял его путь и одалживал ему свою силу.
— Эта молитва всё ещё сияет во мне светом. Клятва, — произнёс Клинд, когда медленно опустил Розвааля на землю.
Из глаз текли кровавые слёзы текли, всё тело сотрясали судороги от перенапряжения Врат высочайшего уровня. Это песчаное ложе было слишком скромной наградой для величайшего мага, но сейчас ему придётся потерпеть.
Ведь всё ещё невредимый «Божественный Дракон» по-прежнему парил в небе, хоть и принял на себя подобную невероятную мощь одного мага.
И вот Розвааль, чья жизнь была подобна свече на ветру, очнулся.
— Пять секунд, господин. Доклад, — встретил его на удивление спокойный голос.
Но упрекать Клинда не хотелось. За пять секунд «Божественный Дракон» мог бы убить Розвааля раз пятьдесят. Хотя, говорят, у него есть обет «неубийства», так что, вероятно, он бы просто раздробил ему конечности и заморозил раны, чтобы вывести из строя — сам Розвааль поступил бы именно так, чтобы обезвредить противника.
Клинд же защитил его от этой участи и блестяще выполнил свою роль авангарда. Проблема была в…
— …моей собственной никчёмности.
Вмешаться в битву «Дракона» с драконидом и так быстро оказаться при смерти — просто жалко. Не то чтобы он недооценивал противника, но он думал, что сможет больше.
— …
Благодаря стараниям Петры, принявшей Ведьминский Фактор, и тому, что поле боя, куда заманили «Божественного Дракона», было заранее им подготовлено, Розвааль должен был продемонстрировать величайшую магическую битву в своей жизни.
Такого боя у него не было со времён схватки с «Ведьмаком Уныния» вместе с Клиндом. Хотя нельзя просто сказать, что «Божественный Дракон» сильнее «Ведьмака Уныния», если судить по одному лишь результату. Как бы то ни было…
— Нужно… изменить… условия победы.
Возможно, Клинд всё ещё верит в его возвращение и продолжает сражаться, но Розвааль лучше всех знал свой предел. Силы иссякли, внутренности превратились в кашу, а огромные затраты маны истощили и его Од.
Все заготовленные великие заклинания не смогли пробить драконий нимб. Даже одновременная активация пяти заклинаний класса «Аль» не помогла. Шанс был бы при одновременной активации шести стихий, но заклинание, ни разу не удававшееся ему в идеальном состоянии, сейчас тем более было обречено на провал.
Ощущение кипящего мозга и боль, словно вся кровь в теле потекла вспять, — это были признаки того, что лучшие Врата его рода, которые Розвааль отбирал четыреста лет, вот-вот разрушатся.
Дальше продолжать бессмысленно. Если заготовленное не сработало, нужно снизить планку и выполнить хотя бы минимальную задачу. Изначально целью этой битвы было помешать планам Альдебарана, а для этого достаточно было просто продолжать сдерживать здесь «Божественного Дракона». Поэтому нужно было поступить мудро, гибко и сосредоточиться на поддержке продолжающего сопротивляться Клинда. Вот что…
«Розвааль, не перенапрягайся, но это о-о-очень важная задача. Поэтому, постарайся!»
«Господин Розвааль, простите за все доставленные вам неудобства. Наконец-то я смогу отплатить вам за вашу доброту. Давайте вместе… поможем господину Субару!»
«Вы сами сказали, что сделаете это, господин, так что не отступайте, ясно?.. Я вас терпеть не могу, но то, что вы никому не проиграете, — это правда».
«Господин Розвааль, да пребудет с вами удача в бою. А также… прошу, ни в чём себе не отказывайте».
— Что ж такое…
Мудро, гибко, сосредоточиться на поддержке Клинда — так он должен был поступить. Но, сам того не заметив, Розвааль, придерживая изуродованную правую руку, медленно поднялся на ноги.
— …
Странно. Он ведь собирался сражаться не так, как тот великий маг, которым он восхищался, а более подло, как жадный до победы посредственный волшебник. Так почему же, почему он встал? Неужели он собирался сказать, что не сдался? После того, как всё заготовленное провалилось. После того, как ни разу в жизни ему не удалось прыгнуть выше головы.
— Что, поднялся? — внезапно прозвучал чей-то голос. — А я уж думал перенять твою роль.
От изумления собственным действиям Розвааль даже не сразу удивился ему.
— …
Обладатель голоса медленно ступил по разорённой, словно после конца света, земле и встал рядом с нетвёрдо стоящим на ногах Розваалем. Вот только…
— Прости, но у меня нет сил даже повернуть голову… Ты такой низкий, что я не вижу, кто ты, но это не детская площадка, — полушутливо-полусерьёзно ответил Розвааль.
— Кто это тут ещё ребёнок?! Ты невыносим!.. — взорвался искренним гневом собеседник, и его фигура начала подниматься, появляясь на краю поля зрения. Не то чтобы он вырос. Он просто с помощью магии поднял землю и сделал себе импровизированную подставку, дабы сравняться взглядом с Розваалем.
Какая же глупая трата маны. Ему даже понравилось.
Тем временем низкорослый человечек в чёрном с зелёными волосами скрестил руки на груди и объявил:
— Я заставлю тебя запомнить, кто я такой. «Серый» Эццо Каднер превзойдёт «Божественного Дракона» раньше тебя!