Перевод: Энди
От шокирующего заявления поднявшего руку Отто все в комнате онемели от изумления.
Подтверждение существования «Фолианта Мудрости», в котором многие сомневались, пришло не от кого-нибудь, а от одного из своих. Удивление было вполне естественным, но больше всех, разумеется, изумился Субару.
— Ка-какого чёрта у тебя оказался «Фолиант Мудрости»?
— Прежде всего, во избежание недоразумений хочу сразу пояснить. Это правда, что именно я принёс в город то, что можно назвать «Фолиантом Мудрости», но это не значит, что я его владелец. Требования Культа Ведьмы стали для меня полной неожиданностью.
— «То, что можно назвать»… Какая-то двусмысленная формулировка. Что ты имеешь в виду? — спросила Анастасия, ухватившись за слова Отто, обращённые к потрясённому Субару.
В ответ Отто обвёл всех взглядом.
— Все вы знаете, что такое «Фолиант Мудрости»? Проще говоря, это Евангелие, которым владеют культисты… сомнительная книга пророчеств, якобы описывающая будущее своего владельца, а та, о которой идёт речь, считается её первоисточником. Говорят, что её точность на порядок выше.
— Оригинал Евангелия, значит… Возможно, это сравнение неуместно, но я чувствую в этом нечто схожее с пророчествами Драконьей Скрижали. Хотя их достоверность и положение тех, кто ими пользуется, кардинально различаются, — заметил Юлиус.
— Я своими глазами не видел ни Скрижаль, ни Евангелие так что ничего утверждать не могу… Да и эффект «Фолианта Мудрости» тоже не подтверждён. Когда я её получил, книга была по большей части сожжена и напоминала скорее обугленные остатки.
— Сожжена… остатки…
При словах Отто в голове Субару всплыла судьба двух других «Фолиантов Мудрости».
Одна, принадлежавшая Беатрис, сгорела вместе с Запретной Библиотекой. Вторая, которой владел Розвааль, была сожжена Рам и утрачена в «Святилище».
Сложно сказать, насколько можно верить Ехидне, создательнице книг, но, если верить её словам, «Фолиантов Мудрости» было два, и оба были уничтожены огнём.
Получается, Отто нашёл лишь их обгорелые останки.
— Понятно… теперь-то мне ясно, почему Отто притащил эту книгу в Пристеллу. Ты ведь хотел обратиться к Дартсу, мастеру по восстановлению, верно? — догадалась Анастасия.
— Именно так, — коротко кивнул Отто.
Увидев их обмен репликами, Юлиус и Райнхард, казалось, тоже всё поняли, но Субару лишь услышал незнакомый термин и не уловил сути.
— Эй, не надо тут понимать друг друга без меня! Кто такой этот мастер по восстановлению?
— Всё именно так, как звучит: маг, специализирующийся на магии Света восстановления предметов. Дартс, который живёт в этом городе, один из самых известных в своём деле. Даже если от книги осталась лишь половина, он, потратив достаточно времени, может восстановить её почти полностью.
— Я связался с господином Дартсом и передал ему остатки «Фолианта Мудрости». Так что сейчас книга должна храниться в его мастерской.
Наконец-то, благодаря свидетельству Отто, местонахождение «Фолианта» было установлено.
— И когда ж ты успел встретиться с таким типом, братец Отто? — поинтересовался Гарфиэль.
— Вчера, после того как переговоры в торговой компании Мьюз провалились. Я отделился от всех вас и в одиночку навестил господина Дартса. Мы заранее вели с ним тайные переговоры, так что он с большим энтузиазмом взялся за дело, но…
…в итоге сегодня, из-за всей этой суматохи, всплыло название «Фолианта Мудрости», и Отто, должно быть, стало не по себе.
Его объяснения прояснили, почему сгоревший, казалось бы, «Фолиант» до сих пор существует и как он попал в город. Однако Субару никак не мог понять истинных мотивов Отто. Зачем ему понадобилось восстанавливать эту книгу?
Честно говоря, у Субару «Фолиант Мудрости» не вызывал никаких положительных эмоций.
Это была тёмная книга, созданная Ехидной и связанная с Евангелиями Культа Ведьмы. Именно она на протяжении четырёхсот лет держала Беатрис в плену Запретной Библиотеки, и именно она стала причиной, по которой Розвааль затеял все свои злодеяния, включая инцидент в «Святилище».
Услышав, что книги сожжены, Субару, по правде говоря, почувствовал лишь облегчение.
— Подробности того, как я её получил и зачем решил восстановить, я опущу. Я лишь хотел прояснить, что «Фолиант Мудрости» существует и где он сейчас находится. Всё остальное — это уже внутренние дела нашего лагеря, — отрезал Отто.
— Одна из целей Культа Ведьмы — это «Фолиант Мудрости». Как ты считаешь, на ком лежит ответственность в данном случае? — спросил Юлиус.
— Я считаю, что за действия Культа Ведьмы следует спрашивать только с самого Культа Ведьмы. Если вы начнёте рассуждать иначе, мне придётся ответить вам не менее колко.
Отто не дрогнул под настойчивым взглядом Юлиуса. Увидев, как его взгляд метнулся к Анастасии, тот лишь покачал головой.
— Прости, я сказал лишнее. Разумеется, мы не собираемся возлагать вину на вас. Их преступления должны быть искуплены наказанием, которое понесут они сами.
— Согласен, — кивнул Отто и бросил короткий взгляд на Субару.
На этот вопросительный взгляд Субару не смог сразу найти ответ.
Он не понимал истинных мотивов Отто. Подозревать его он и не думал, но цель его действий оставалась загадкой. Тогда Отто одними губами произнёс: «Поговорим позже».
Видимо, он собирался всё объяснить. Значит, сейчас этот вопрос можно отложить.
— Итак, существование «Фолианта Мудрости» подтвердилось. В таком случае, отмахнуться от слов об искусственном духе как от простой болтовни уже не получится, — вмешался Райнхард, подводя черту под одним вопросом и переходя к новому.
Это был вполне логичный ход. Раз уж Отто решился раскрыть столь невыгодную для себя правду, Субару тоже больше не было смысла скрытничать.
— Анастасия…
— Я понимаю. Право слово, какая же хлопотная история.
В ответ на умоляющий взгляд Субару Анастасия сняла с шеи свой меховой воротник. Она расстелила его на столе, и все с недоумением склонили головы, глядя на её покорный вид.
Однако следующее действие заставило их выпрямиться.
— Хватит притворяться спящей, Ехидна. Можешь говорить.
— В моём случае правильнее было бы говорить не о сне енота, а о сне лисы, тебе не кажется, Ана?
— …!
Повинуясь зову Анастасии, белый лисий воротник ожил и расправил лапки. Удивление охватило всех, даже Юлиуса и Рикардо.
Похоже, Анастасия скрывала существование искусственного духа Ехидны даже от соратников по своему лагерю.
— Госпожа, я тоже о нём ничего не знал. Что это ещё за зверь? — растерянно спросил Рикардо.
— Прости, что скрывала, Рикардо. И ты, Юлиус, тоже прости. — Анастасия вздохнула. — Это и есть тот самый искусственный дух. Её зовут Ехидна, и она мой давний-предавний сообщник.
— Привет, Рикардо. Забавно так официально знакомиться, хоть я тебя и знаю в одностороннем порядке. Можешь, как и всегда, не стесняться и быть таким же фамильярным.
Ехидна вела себя на удивление дружелюбно с Рикардо, который смотрел на неё как на нечто диковинное. Лицо его скривилось, но ещё более потрясённым выглядел Юлиус.
Увидев загадочное существо, которое скрывала его госпожа, он, на удивление, не смог скрыть растерянности в глазах.
— Значит ли это, что госпожа Анастасия также является заклинателем духов?
— Н-нет, не совсем. У нас с Ехидной нет контракта. У меня, похоже, совсем нет к этому таланта. Да и Ехидна, в отличие от обычных духов, не обладает боевой силой.
— Верно, я совершенно бессильна. Вероятно, я самый слабый из всех духов. Настолько беспомощный, что даже «Рыцарь Духа не смог меня почувствовать.
— Вот как… Нет, постойте…
Юлиус, чьи вопросы были отвергнуты и Анастасией, и Ехидной, не сдался. Он перевёл взгляд на Субару, который всё это время оставался в стороне.
Его жёлтые глаза, в которых появилось напряжение, уставились на парня.
— Откуда тогда об этом знал Субару? Почему он знал то, чего не знал даже я, её первый рыцарь?
— Нет, это не то…
— Потому что моя напарница, Беатрис, тоже искусственный дух. Когда Культ Ведьмы озвучил свои требования, Анастасия мне всё рассказала… Я и сам узнал об этом совсем недавно, почти в то же время, что и ты.
Юлиус с подозрением посмотрел на Субару, который, перебив Анастасию, выпалил объяснение. Когда она подтвердила его слова кивком, Юлиус лишь произнёс: «Ясно», — и, приняв ответ, на мгновение закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями, а затем глубоко вздохнул.
— Простите за мои подозрения. И приношу извинения госпоже Анастасии, если доставил вам неприятные чувства. Мне глубоко стыдно за себя.
— Тебе не за что винить себя, ведь это мы молчали. Это ты прости нас, хорошо?
Юлиус кивнул Субару и извинился перед Анастасией. Пока та принимала его извинения, Рикардо схватил со стола Ехидну.
— Ну, госпожа, и хитрюга же вы! Даже от меня, с которым вы столько лет вместе, скрывали такое! Немного обидно, знаете ли! Неужто вот такие у нас отношения?
— Была бы признательна, если бы ты не обращался со мной так грубо. Я всё-таки очень забочусь о своей шёрстке. Было бы ужасно, если бы я повредила очарование Аны, — сказала лисица.
— Ну и язык у тебя подвешен! Ладно, проехали. На этот раз забудем.
По-видимому, наигравшись, — подёргав и покрутив Ехидну в руках, — Рикардо отпустил её. Приземлившись на стол, белая лисица быстро вернулась к Анастасии и снова обвилась вокруг её шеи, маскируясь под воротник.
То, как она, столько лет бывшая рядом с хозяйкой, за одно мгновение утратила всю свою «животность», было поистине поразительно.
— Вот так вот, искусственные духи тоже существуют… Но, как и в случае с Отто, так же, как и «Фолиант Мудрости», этих деток я отдавать не собираюсь.
— Прости, что молчал. Но я с ней полностью согласен. Беако — моя драгоценная напарница. Я не позволю этим чокнутым даже пальцем её тронуть.
Позиция Анастасии и Субару по поводу требований была непреклонной.
Услышав это, Райнхард кивнул.
— Я всё понимаю. Это естественно. Мы не можем пойти ни на одно из их требований. Разве что свадьбу с той невестой можно было бы и проигнорировать, но…
— Нет, на это — категорическое «нет»! Потому что та, на ком этот ублюдок собирается жениться, — это Эмилия!
— Что?! Госпожа Эмилия похищена?! Я думал, её просто не видно, потому что она в убежище! Почему вы раньше не сказали?!
Глаза Райнхарда расширились, а Отто чуть не упал в обморок от этой новости. В ответ на их реакцию Субару стиснул зубы и, выдавив «простите», продолжил: — Я оказался ни на что не годен, и её утащили прямо у меня из-под носа. Но пока они болтают про свадьбу, Эмилии-тан ничего не угрожает. Поэтому я изобью его, прикончу и разнесу на куски, а её верну! Обязательно, чего бы мне это ни стоило!
— Да, так и поступим. Если всё так, то этому нет и не может быть прощения.
При мысли о Регулусе Субару вскипел от ярости, и боевой дух Райнхарда, словно в ответ, тоже обострился.
Это ощущение надёжности было почти пугающим. Его присутствие действительно вселяло уверенность.
Подумав об этом, Субару перевёл взгляд в угол комнаты, на человека, который, хоть и присутствовал в комнате, всё это время не произнёс ни слова.
Присев на корточки, он прислонился спиной к стене. Шлем полностью скрывал его лицо.
— Эй, Ал! Ты тоже давай участвуй в разговоре. С самого конца речи ты и словом не обмолвился. Из-за типа, которого вы привели, наше главное оружие оказалось обезврежено. Если ты не исправишь это, боюсь, это засчитают как серьёзный промах.
Субару подошёл к Алу, который так и сидел, опустив голову.
Видя его слабую реакцию, Субару вздохнул и переключил внимание на отца Райнхарда — Хейнкеля Астрея.
Хейнкель, взявший в заложники Фельт и сковавший тем самым действия Райнхарда, — его действия были явным пособничеством врагу, а то, что он поднял меч на кандидатку на трон, было не просто оскорблением, а государственной изменой. По-хорошему, за такое полагалась смертная казнь. Интересно, каким будет решение по этому поводу?
По лицу Райнхарда ничего нельзя было прочесть.
— Простите, ребята, но я, пожалуй, отвалю, — вдруг сказал Ал.
— А?
Задумавшись о Райнхарде, Субару не сразу отреагировал на слова поднявшегося на ноги Ала. Тот выпрямился и попытался пройти мимо сбитого с толку Субару. Он в панике схватил его за плечо и развернул к себе.
— С-стой! Что значит «отвалишь»? Сейчас нам нужен каждый боец, а ты собрался уходить? Я тебя не отпущу, идиот!
— Можешь звать меня хоть идиотом, но вот рассчитывать на меня как на бойца — вот это настоящее идиотство. Если взять кого-нибудь из убежища, кто привык к дракам, от него будет больше пользы, чем от меня или кота. Так что меня можно отпустить.
— Нельзя! Кончай дуться! Что с тобой стряслось? Ты же не ребёнок, если есть что сказать — говори!
— Уж от тебя-то, брат, я такого слышать не хотел.
Он стряхнул руку Субару. Взгляд из-под шлема пронзил его насквозь.
От этого невидимого взгляда и непривычно холодного тона по спине Субару пробежал неприятный холодок.
Это не было ни враждебностью, ни жаждой убийства, но это было какое-то грубое, дикое чувство.
Он где-то уже ощущал это непонятное чувство, но никак не мог вспомнить, что это было и с чем связано.
Так, в недоумении, они продолжали сверлить друг друга взглядами, пока…
— Меня осенило! Слушайте! — раздался чей-то голос. — «Твой взгляд зажёг пламя в моей груди»!
— Заткнись!
— И-и-и?!
Услышав этот беззаботный голос, вклинившийся в напряжённую тишину, Субару на рефлексе рявкнул в ответ. Говорившая отскочила в сторону и, с грохотом повалив запасной стол, рухнула на пол.
Громко вскрикивая, на полу каталась смуглокожая девушка…
— Ты же… Лилиана?!
— Ай-я-яй! Локоть! Колено! Такое чувство, будто все кости в теле раздробились! Шесть рёбер, все шесть сломаны! Точно вам говорю!
Перед глазами Субару по полу энергично каталась «Дива» Лилиана.
Видя, что она в полном порядке, он даже забыл сказать ей, что рёбер у человека гораздо больше шести, и с облегчением вздохнул.
— Я волновался, не зная, что с тобой стало после того, как мы расстались. Рад, что ты цела. Прямо камень с души упал.
— Цела?! Вы это говорите, глядя на меня, умирающую?! Смотреть на страдающую красавицу и вздыхать с облегчением… это что, какой-то садистский фетиш?! Меня осенило! Слушайте! — патетично воскликнула она. — «Пальцы! Уши! Следующими будут глаза»!
— Да ты живее всех живых.
Лилиана, сидя на полу со скрещёнными ногами и наигрывая на лютне, выглядела совершенно здоровой. Её поведение было настолько обычным, что это даже немного настораживало, но он был рад, что она присоединилась к ним целой и невредимой.
— Но как ты попала в ратушу? Бродить сейчас по городу — это же безумно опасно…
— Разумеется, потому что с ней была я, плебей, — раздался надменный голос, опередивший вопрос Субару.
— Ох.
Со стороны входа в зал заседаний послышался цокот высоких каблуков. В комнату вошла женщина в ослепительно-красном наряде. Одетая во всё красное с головы до ног, она окинула всех присутствующих взглядом кровавых глаз.
— Похоже, все актёры в сборе. То, что вы, простолюдины, смиренно дожидались главную героиню — меня, — весьма похвально. Запомните этот урок и впредь ведите себя так же.
Поднеся к губам раскрытый веер, женщина самодовольно улыбнулась. Это была Присцилла.
От её внезапного появления у всех, включая Субару, отвисли челюсти. Первым опомнился не кто иной, как её слуга, Ал.
— П-принцесса! Ты в порядке? Я так волновался, нигде не мог тебя найти!
— Хм, Ал. Что значит, ты якшаешься с этой чернью, вместо того чтобы служить мне? Ваша с Шультом обязанность — видеть мой лик, слышать мой голос, вдыхать мой аромат и повиноваться моим приказам. А ты, Шульт, заставил меня саму тебя искать! Какая неслыханная дерзость!
— П-прошу прощения, госпожа Присцилла!
Присцилла холодно отчитала своего обеспокоенного слугу. Из-за её спины, робко вцепившись в её платье, выглянул юный дворецкий. Похоже, Присцилла не только нашла Лилиану, но и спасла своего слугу, после чего преспокойно разгуливала по городу, кишащему Культом Ведьмы.
— Вот же чёртова смелость…
Субару вздохнул, поражаясь её безрассудной, почти безумной отваге. Услышав это, Присцилла впилась в него взглядом. С громким щелчком она сложила веер и решительно направилась к Субару.
— Эй ты, не двигаться.
— …!
Со свистом рассекая воздух, кончик веера упёрся емк в горло.
Её скорость, как всегда, была запредельной. Субару не смог даже уследить за движением. Но раз Райнхард не пошевелился, значит, вреда ему причинять не собирались.
— Что тебе? У нас сейчас важное совещание, и мне не до тебя…
— Довольно… Та убогая трансляция, что прозвучала ранее. Это ведь был твой голос, да?
— И что с того?
Было немного унизительно полагаться на то, что Райнхард не двигается, но на напор Присциллы Субару решил ответить столь же дерзко. На его ответ она прищурилась.
— Решено. Никому не позволено привлекать к себе больше внимания, чем я. А потому я докажу очевидное: мои деяния стоят куда выше, чем поступки такого плебея, как ты.
— А? Ай?!
Присцилла взмахнула веером, поддев его подбородок, отчего Субару чуть не прослезился от боли. После этого она отошла от него и с царственным видом уселась за круглый стол.
— Дешёвый стул. Сразу видно, какого уровня человек им пользовался.
Безжалостно оценив удобство кресла, Присцилла окинула взглядом собравшихся за столом. Затем её накрашенные красным губы изогнулись в красивой и зловещей усмешке.
— Ну же, я разрешаю вам ввести меня в курс дела. Станьте моими руками и ногами и исполняйте свой долг. В награду я помогу вам. Будьте благодарны.
— Постой, Принцесса! Раз уж мы воссоединились, зачем нам тут оставаться? Лучше поскорее убраться из этого опасного места… — попытался возразить Ал.
— Ты предлагаешь мне бежать? Если так, то ты сильно заблуждаешься.
Ал попытался отговорить Присциллу, которая всем своим видом показывала, что намерена участвовать в совещании. Но та в ответ так на него зыркнула, что он вжал голову в плечи.
— Запомни. Решение остаться в этом городе приняла я. И решение покинуть его тоже приму я. И я не потерплю ничьих указаний. Тем более — повернуться спиной к этим безумцам и позорно сбежать? Ты за кого меня принимаешь?
— …
— Весь этот мир устроен так, как удобно мне. А потому я не могу уйти, оставив после себя что-то столь неприятное. Если называешь себя моим слугой, то знай, Ал: раз уж воля небес в том, чтобы я была собой, то и все мои действия — это воля небес!
Воля Присциллы была непоколебима.
Это поняли все присутствующие, и прежде всего сам Ал. Он бессильно опустил своё единственное плечо. Юный дворецкий — Шульт — тихо подошёл и встал рядом с ним. Утешающий жест мальчика, казалось, вызвал у Ала горькую усмешку. Похоже, он тоже смирился.
— Отто, можно тебя на пару слов?
— Да, конечно.
Тем временем за круглым столом начали объяснять ситуацию Присцилле.
Воспользовавшись этим моментом, Субару обратился к Отто. Тот, будто ожидал этого, без удивления согласился.
— Гарфиэль, позови, когда двинетесь дальше, — бросил Субару и вышел вместе с Отто из зала заседаний.
Он не стал уходить далеко, а остановился прямо в коридоре. Отто смотрел на него прямо, в его глазах не было и тени сомнения. Субару прекрасно знал, о чём пойдёт речь.
— Почему ты вообще решил восстановить «Фолиант Мудрости»? И когда ты нашёл его обломки?
— Год назад, после того как мы разобрались с проблемой в «Святилище». Когда снег, что навалила госпожа Эмилия, растаял в лесу, я осматривал поселение и случайно… нет, не случайно. Я услышал рассказ от госпожи Рам и решил целенаправленно поискать, не осталось ли чего-то после пожара.
— Значит, ты нашёл книжку, которая принадлежала Розваалю?
— Да. Именно её я и хотел проверить, так что, на удивление, мне повезло.
«На удивление повезло» — это, видимо, была самоирония по поводу его вечного невезения. Отто криво усмехнулся, но Субару было не до смеха.
Его по-прежнему грыз один и тот же вопрос: зачем он это сделал?
— Господин Нацуки, что вы, честно говоря, думаете о маркграфе Мейзерсе?
— О Розваале?
Вопрос Отто застал погрузившегося в молчание Субару врасплох. Этот вопрос, казалось, был и связан, и не связан с темой их разговора, и он на мгновение задумался.
— Ну… Я считаю его человеком, с которым нельзя терять бдительность. Особенно после того, что было год назад. Но его цель теперь ясна, и пока он не свернёт с этого пути, я не вижу в нём угрозы. Сейчас мы скорее сообщники, которые прекрасно понимают намерения друг друга.
— А я совершенно не доверяю ему, — отрезал Отто так резко, будто называл мнение Субару наивным.
От такой категоричности он даже округлил глаза.
— Вы упомянули события годичной давности. Да, именно так. События в «Святилище» годичной давности. Да и до этого он, похоже, много чего замышлял. Вы и госпожа Эмилия, кажется, слишком легко его простили.
— Мы его не простили. Он натворил кучу дерьма, и я до сих пор на него зол. Но нам нужна его сила, это факт. Так что нет смысла нагнетать обстановку, и Эмилия думает так же…
— Вот это я и называю наивностью… Впрочем, я не говорю, что это плохо.
Отто смотрел на Субару с каким-то мучительным выражением. И Субару, кажется, начал понимать его чувства.
Отто считал, что они недостаточно остерегаются того, кто уже причинил им столько зла. Конечно, он понимал, что такая осторожность необходима, понимал, но…
— Всё в порядке. Я думаю, что вам с госпожой Эмилией не нужно меняться. Не сейчас. А ту долю осторожности, которой вам не хватает, я возьму на себя.
— «Долю осторожности»?
— Я ведь занимаю должность советника по внутренним делам, так что мне часто приходится общаться с маркграфом Мейзерсом. Я наблюдал за ним весь этот год, и, похоже, никаких признаков интриг или затаённой вины не было. Но я не знаю, что было до этого года. Вдруг он что-то задумал с отложенным эффектом?
— …
Субару замолчал. Осторожность Отто, его опасения — всё это передавалось и ему.
Недоверие, которое Отто испытывал к Розваалю, было абсолютно оправданным. Поступки всегда возвращаются к тому, кто их совершил. Неважно, хорошие или плохие. Вернее, особенно плохие.
— Если он и вправду следовал записям в «Фолианте Мудрости», то, прочитав его, мы наверняка узнаем, что он замышлял. Возможно, это поможет нам подготовиться к будущему, когда нам придётся сделать какой-то важный выбор.
— Значит, ты решил восстановить книгу… потому что не доверяешь Розваалю?
— Наоборот. Мне вовсе не хочется подозревать своих же соратников. Поэтому я хотел обрести душевный покой. Убедиться, что господину Нацуки и госпоже Эмилии ничто не угрожает. По крайней мере, что нет никаких гарантированных несчастий в будущем. Поэтому я и нашёл «Фолиант» и решил его восстановить… Простите, что действовал по своему усмотрению.
Произнеся извинения, Отто склонил голову.
Но Субару ничего не мог ему сказать. Ему казалось, что он не имеет на это права.
Беспокойство Отто и способ, которым он пытался от него избавиться…
И то, и другое должны были заметить сами Субару и Эмилия. Все эти хлопоты, по сути, были ради них.
Он вдруг понял, что Отто помогает ему гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. И ему стало стыдно, обидно и странно оттого, что он этого не замечал.
Почему Отто делает для них так много? Потому что они друзья?
— Эту причину я вам не расскажу. Это пустяки, — ответил Отто, по-видимому, прочитав по лицу Субару его мысли.
Опередив его, Отто позволил уголкам губ слегка приподняться, а Субару глубоко вздохнул.
— Кажется, я и вправду только и делаю, что полагаюсь на помощь окружающих, включая тебя.
— Не знаю. Разве ваше недавнее выступление разве не говорило о том, что так и должно быть? И я с этим согласен.
Отто ободряюще похлопал по плечу Субару, который растерянно теребил волосы. В ответ на эту заботу парень лишь обиженно цыкнул языком и понуро опустил плечи.
— Ладно, я всё понял. С «Фолиантом Мудрости» разобрались. Но то, что он нужен этим ублюдкам, — это проблема. Что будем делать с оригиналом?
— Независимо от того, удастся ли её восстановить, я думаю, её нужно забрать. Скорее всего, господин Дартс может пострадать, а я бы этого очень не хотел.
— План заключается в одновременной атаке на четыре контрольные башни. У нас нет свободных сил, чтобы отвлекаться на это.
— Хоть я и не боец, но если двигаться по водным каналам, этого будет достаточно. При всём моём скромном виде, я мастерски умею договариваться с животными, включая водяных драконов.
Он поднёс руку к губам, намекая на свою «Божественную Защиту Духовной Речи».
И в самом деле, если главной целью было просто скрываться и убегать, то Защита Отто была невероятно полезна. К тому же основные силы врага были сосредоточены у контрольных башен. Раз у них не было под рукой культистов, шансы Отто были неплохи.
— Не беспокойтесь обо мне, штурмовая группа куда важнее. Вы должны вернуть госпожу Эмилию. На вас лежит огромная ответственность.
— Я знаю. Голову этого ублюдка из «Жадности» я никому не уступлю.
Перед его глазами вновь возник образ седовласого маньяка. Мерзкий демон, похитивший Эмилию.
Враг, которого нужно уничтожить любой ценой, в том числе и потому, что он Архиепископ Греха Культа Ведьмы.
— Может, вернёмся? Объяснения, должно быть, уже подходят к концу.
Увидев, что Субару собрался с духом, Отто кивнул в сторону зала заседаний. Субару согласился и уже собирался вернуться вместе с ним, когда…
— Господин Субару.
Низкий голос, донёсшийся со стороны лестницы, заставил его остановиться.
Он не мог ошибиться, чей это был голос. Сверху на него смотрели прищуренные голубые глаза — это был Вильгельм.
— Отто, возвращайся пока без меня.
— Хорошо. Я прослежу, чтобы обсуждение шло дальше.
Увидев Вильгельма, Отто первым вернулся в зал. Субару же ступил на лестницу и поднялся к ожидавшему его на верхнем этаже старику.
Когда они поравнялись, Вильгельм поприветствовал его кивком.
— Прошу прощения, что не могу присоединиться к совещанию. Мы доставляем вам одни лишь неудобства.
— Учитывая обстоятельства, никто не посмеет вас в чём-либо винить, господин Вильгельм. А… как госпожа Круш?
Он слышал, что её состояние было не из лучших. Нет, не просто «не из лучших». Оно было плохим. И к тому же таким, что женщине в подобном состоянии не хотелось бы показываться на глаза другим.
Вспомнив состояние собственной правой ноги, Субару попытался представить, как сильно пострадала Круш, оказавшаяся в тех же условиях. Одна лишь эта мысль вызывала чувство отторжения, заставляя жалеть о собственных догадках.
На его вопрос Вильгельм тихо опустил глаза.
— Госпожа Круш зовёт вас, господин Субару. Не могли бы вы уделить ей немного времени?
— Госпожа Круш… меня? Конечно, без проблем, но… вы уверены?
— Это её настоятельная просьба. Хотя Феликс от этого не в восторге.
— Я так и думал.
Феликс был тем, кто больше всех хотел бы высказать Субару всё, что накипело.
На верхнем этаже ратуши, лицом к лицу с Капеллой, были только Субару и Круш. И только он мог её защитить.
— Феликс может сказать вам что-нибудь неприятное, но, прошу, не обращайте внимания. И если возможно, простите его. В глубине души он всё понимает. Просто он не может справиться с эмоциями, которые его переполняют.
— Мне знакомо чувство, когда твой близкий человек страдает и хочется проклинать всех вокруг. Никто не осудит человека за то, что он пытается выместить свою злобу на других, если это хоть немного облегчит его душу.
Субару был готов выслушать упрёки. Он был готов к этому.
— Сюда, пожалуйста.
Не сказав ни слова в ответ, Вильгельм повёл Субару к Круш. Их размеренные шаги эхом отдавались в коридоре.
По пути…
— Господин Субару, у меня есть для вас ещё одно сообщение.
— Что такое? Если это не о госпоже Круш…
— Это о двух мечниках, которые сопровождали Архиепископа Греха.
У Субару перехватило дыхание.
Он должен был это предвидеть, но почему-то совсем упустил из виду. Ему стало стыдно за свою забывчивость. Незаживающая рана Мими от «Божественной Защиты Бога Смерти».
Первоклассные мечники. Личность этих искусных воинов, о которой он уже догадывался…
— Один из них — «Восьмирукий» Курган. Он долгое время был генералом империи Волакия, мастер невероятно мощного меча. Считалось, что он погиб более десяти лет назад.
— Погибший… господин Вильгельм…
— А вторая…
Перебив пытавшегося задать вопрос Субару, Вильгельм договорил.
Его ноги остановились. Субару тоже замер. Вильгельм стоял к нему спиной, и на мгновение повисла тишина. Субару сделал шаг вперёд, чтобы заглянуть ему в лицо сбоку, и… тут же пожалел об этом.
Не стоило этого видеть.
— А вторая — предыдушая «Святая Меча», Терезия ван Астрея. Моя жена, которая должна была погибнуть пятнадцать лет назад в Великой Экспедиции, проиграв Белому Киту.
— …
Голос, как ему показалось, звучал ровно. Можно было бы сказать, что это проявление невероятной силы духа.
Но стоило лишь увидеть его искажённое болью лицо, как всё это впечатление рассыпалось в прах.
Он кусал губы, крепко сжимал глаза, в которых смешались гнев и горе. Его морщинистое лицо было смято мучительной страстью, и его состояние стало предельно ясным.
— Ваша жена и имперский генерал… значит, они оба живы?
— Если бы это было так… Нет, это невозможно. И моя жена, и Курган мертвы. Этого не изменить. Кто-то оскверняет мёртвых, не давая им покоя.
— Оскверняет мёртвых… Что-то вроде некромантии?
Некромантия и прочие виды чёрной магии, позволяющие управлять мертвецами, были привычным явлением в мире вымысла. Разумеется, в выдуманных историях и магия воскрешения не была редкостью. Но в реальности такой удобной магии не существовало.
Это Субару за последние год с небольшим усвоил очень хорошо.
Значит, речь шла не о втором варианте, а о первом.
— Запретное искусство, позволяющее управлять трупами. В прошлом существовала та, что владела им на практике. Во время Войны Полулюдей — гражданской войны между людьми и полулюдьми, что разразилась в Лугунике несколько десятилетий назад, — она встала на сторону полулюдей и была признана одним из трёх величайших врагов королевства.
— Врагов королевства?..
— «Герой Полулюдей» Либре Ферми, «Великий Стратег» Валга Кромвель. И…
Сделав паузу, Вильгельм произнёс: — «Ведьма» Сфинкс. Худшее из всех существ, безжалостно пролившее реки крови как людей, так и полулюдей, и не моргнувшее при этом глазом. Единственная «Ведьма», кроме Сателлы, чьё имя осталось в истории королевства.