Перевод: Энди
Завершив разговор с Вильгельмом, Субару ощутил тихое облегчение.
Гарфиэль и Вильгельм, двое, что должны были сражаться с Архиепископом Греха «Похоти»… Судя по всему, из всех групп именно их ждало самое тяжёлое противостояние.
На деле же «Похоть» оставила свою башню, и вместо неё путь им преградили Терезия, жена Вильгельма, и герой былых времён по имени Курган. Но уже было подтверждено, что ни на одном из трёх постов не было жертв.
— ...
Безусловно, им было о чём подумать.
Собственно, Гарфиэль уже высказал то, что лежало у него на душе, а в том, что на сердце Вильгельма остались невыразимые словами шрамы, можно было не сомневаться.
И всё же, всё же…
Субару был несказанно рад, что они оба вернулись живыми и невредимыми.
Если бы кто-то из своих погиб, он, возможно, прибегнул бы к «Посмертному Возвращению». Поэтому в их благополучном возвращении было и облегчение оттого, что этого не пришлось делать.
Но вместе с радостью оттого, что удалось избежать смерти, пришла и одна непреложная истина.
Всё-таки нельзя слишком часто полагаться на такую противоестественную силу, как «Посмертное Возвращение».
Он столько раз бросал вызов судьбе, используя «Посмертное Возвращение» в надежде добиться лучшего будущего. Его можно было бы упрекнуть: «Настолько полагаясь на эту способность, о чём ты вообще теперь говоришь?» Но именно поэтому…
Именно потому, что Субару умирал снова и снова, каждый раз меняя будущее, он — и только он — мог прийти к этому выводу.
По сути, «Посмертное Возвращение» вообще не должно быть нужным.
Должен существовать способ завоевать желанное будущее и без него. Точно так же, как сейчас, когда все объединились ради одной цели и добились победы.
— Субару, с господином Вильгельмом всё в порядке?
Эмилия встретила вернувшегося Субару, с беспокойством глядя на старого мечника, стоявшего в углу убежища. В ответ на её слова Субару кивнул, не осмеливаясь обернуться.
— М-м, думаю, да. Ран у него, конечно, хватает… но с самой страшной раной — той, что на сердце, — он, похоже, справился сам.
— Ясно… Он очень сильный человек, хотя это и очевидно.
— Да, ты права. Он очень сильный. Поэтому всё будет хорошо.
Субару несколько раз кивнул, соглашаясь со словами Эмилии. Она удивлённо округлила глаза, а затем её губы тронула улыбка.
Заметив её неожиданную реакцию, Субару вопросительно вскинул брови, а она, прикрыв рот рукой, сказала: — Прости. Просто когда речь заходит о господине Вильгельме, ты ведёшь себя совсем не так, как с другими. Такое чувство, будто ты в него врюхался.
— «Врюхался»… Давно я такого не слышал…
Субару криво усмехнулся на это слегка старомодное словечко Эмилии и почесал пальцем щеку.
Он попытался отшутиться, но прекрасно понимал, что она имела в виду. Более того, он и сам это осознавал.
— Господин Вильгельм… он, так сказать, в особой категории. Я могу искренне восхищаться им и говорить: «Какой же он крутой!» Ну, вот как-то так.
— Я тоже понимаю, что он потрясающий, но тогда Райнхард и остальные подходят под те же условия, верно? Но тем не менее…
— Ну, знаешь, на ровесников и на старших смотришь по-разному. Разрыв в силе с ровесниками в основном заставляет чувствовать себя ничтожеством, а разница с кем-то старше тебя может стать целью. Я вот тоже хочу когда-нибудь постареть и стать таким же солидным и мужественным джентльменом, как господин Вильгельм, и обладать такой же внушительной аурой.
— Хм, поняла. Хе-хе. Ладно, я сделаю вид, что так оно и есть.
Эмилия понимающе кивнула на это шутливое оправдание Субару.
Её реакция заставила его почувствовать, будто его раскусили. По правде говоря, он и сам не знал, как назвать то глубокое чувство, что он испытывал.
Но, вероятно, это было одно из тех чувств, которые и не нужно облекать в слова.
— Бетти не считает, что Субару пойдут такие же усы, в самом деле, — встряла Беатрис.
— Вообще-то мы говорили не об этом, но пусть будет по-твоему. Я отпущу усы только тогда, когда Беако решит, что я их достоин.
— Что ж, поглядим, настанет ли такой момент, я полагаю. Искусный баланс между очарованием и густой растительностью — это сфера, недостижимая без таланта на уровне братика. Так что тебе придётся очень постараться, я полагаю.
— Да-да, хорошо…
Позволив Эмилии и Беатрис обеим помочь ему по-своему развеяться, Субару вдруг повернул голову в ту сторону убежища, где внезапно стало шумно.
В том углу собрались эвакуированные жители, и на их лицах читалось явное облегчение после пережитого страха и тревоги во время захвата города. Однако их радость была чем-то большим, и причина этого была в…
— Ну что ж! Позвольте спеть для вас ещё раз! Послушайте, моя новая песня — «Горячая песнь пылающего города»!
— Это Лилиана, что ли, так шумит? — пробормотал Субару.
В центре всеобщего внимания находилась невысокая девушка со смуглой кожей. Он мельком увидел певицу, энергично трясущую жёлтыми волосами и яростно перебиравшую струны люрире.
В её яркой, запоминающейся внешности и в пробивающей все барьеры оригинальности, которую не смогла бы сымитировать даже Архиепископ Греха «Похоти», сомневаться не приходилось. Это точно была Лилиана Маскарад.
— Ужасно шумная девчонка, в самом деле.
— Но ведь Лилиана тоже одна из тех, кто сражался с Архиепископом Греха, да? Хм-м… Хотя я совершенно не могу представить, как именно она сражалась…
Эмилия и Беатрис, заметив то же, что и Субару, устало опустили плечи.
Раз она так веселится, значит, и Лилиана вернулась целой и невредимой. Их поле боя — операция по нейтрализации «Гнева» — было, пожалуй, самым непредсказуемым как по стратегии, так и по соотношению сил.
Субару допускал, что песня Лилианы может помочь сдержать Полномочие Сириус, но как именно это было применено на практике, оставалось загадкой. Ему, конечно, хотелось бы узнать в подробностях, что же произошло на поле боя.
— Сейчас к Лилиане не подобраться. Оставим это на потом.
— Верно… К тому же, её песня сейчас, наверное, нужна больше всего на свете. Нехорошо, если мы будем ей мешать. Поговорим с ней позже.
— Соглашусь, я полагаю. Бетти совсем не горит желанием разговаривать с этой утомительной девчонкой, в самом деле.
Наблюдая, как Лилиана играет и громко поёт, они пришли к единому мнению. Её голос, доносившийся до них, был приятен и словно бальзамом ложился на израненные души.
Действительно, если рассматривать только её пение, титул «Дивы» подходил ей как нельзя лучше. И Субару был согласен с Эмилией, что сейчас городу она была просто необходима.
— ...
Субару заметил, что рядом с играющей Лилианой стоит и Киритака Мьюз.
Его дорогой костюм был в нескольких местах перепачкан кровью и грязью, виднелись свежие разрывы. По словам Отто, его судьба была неизвестна, но вот каким он вышел из этой передряги.
— Ни у кого не было лёгкой битвы…
Заметив взгляд Субару, Киритака кивнул ему. Субару махнул в ответ рукой и снова двинулся по убежищу в поисках следующего соратника.
Когда Субару пошёл, Беатрис поравнялась с ним.
— Это не то чтобы важно, но тот мужчина разбудил спящую Бетти, я полагаю.
— Киритака?
— Он пошёл на это, даже разбив драгоценный большой магический кристалл. Было ли это чувством долга или он сделал это ради кого-то, Бетти не интересно, я полагаю. Но вот так всё и было, в самом деле.
— Вот как, вот как. Молодец, Беако! Хорошо, что рассказала.
— Хм… я полагаю.
Услышав о такой неожиданной помощи, Субару погладил Беатрис по голове. Она недовольно надула щёки, но было очевидно, что это лишь поза.
Из того, что вкратце рассказала Анастасия, вклад очнувшейся Беатрис также был неоценим для исхода битвы. А раз Киритака сыграл в этом свою роль, можно сказать, он выполнил свой долг, как и подобает высокопоставленному лицу города.
— Субару, раненые, кажется, дальше, в глубине убежища.
Эмилия, заглядывавшая вглубь помещения, сообщила об этом Субару, пока тот болтал с Беатрис. Он проследил за её взглядом и увидел в полумраке, что там до сих пор царила обстановка, напоминавшая полевой госпиталь.
На полу были разложены маты и одеяла, на которых лежало несколько раненых. Феррис должен был эвакуироваться сюда одним из первых, так что лежавшие там люди, хоть и не были полностью исцелены, по крайней мере, были вне опасности.
— Даже Феррис не может полностью исцелить такую толпу?
— Каким бы искусным целителем кто-то ни был, количество маны, которым он располагает, ограничено, я полагаю. Если лечить всех подряд, мана быстро закончится. Это было мудрое решение, в самом деле.
Голос Беатрис, смотревшей на ряды раненых, прозвучал с ноткой сожаления. Хоть она и скрывала это, она была очень участливой и доброй душой. Её исцеляющая магия была весьма эффективна, хоть и уступала магии Ферриса. Но для этого нужна была мана, а той, что она получала от Субару, было катастрофически мало.
Так что не было ничего удивительного в том, что она сокрушалась из-за нехватки сил.
— Я бы тоже хотела помочь и исцелить всех, но…
— У Эмилии-тан другая задача. Так что пока отложим это.
— Да, я понимаю.
Если поддаться сиюминутному порыву, можно не достичь главной цели, и тогда всё будет напрасно. Субару призвал Эмилию к сдержанности, и они прошли мимо стонущих от боли людей в поисках своих. Вскоре они нашли того, кого искали.
— Господин Нацуки, я здесь!
— О, Отто!
В самом дальнем конце ряда раненых кто-то махал им рукой. Увидев знакомого молодого человека, Субару и остальные с облегчением подошли к нему.
На импровизированном ложе лежал и слабо улыбался бледный как полотно Отто Сувен — гордость лагеря Эмилии, её чиновник-боец.
— У меня такое чувство, что только что в вашей голове прозвучала весьма возмутительная оценка моей должности, — заметил Отто.
— Тебе показалось, чиновник-боец. Опять по городу пошёл слух, что ты рыскал в поисках добычи, жаждая крови. Ну и нравы у тебя.
— Прекратите распространять беспочвенные слухи, а то опять поползут странные домыслы!
Они обменялись дружескими подколами в качестве приветствия. Когда кричавший Отто обречённо опустил плечи, Субару присел рядом, чтобы оценить его состояние.
Похоже, раны не угрожали жизни, но его ноги выглядели ужасно. Хотя на них была наложена магия исцеления и тугие повязки, на бинтах проступали красные пятна. Видимо, раны были очень глубокими.
— Отто, как твои раны?
— Какое-то время ходить будет проблематично, но в остальном заметных травм нет… Хотя немного обидно, что ситуация госпожи Эмилии была куда серьёзнее, а тяжёлые раны получил именно я.
— Вовсе нет. Ты ведь получил их, потому что изо всех сил сражался, так ведь? Твоя работа — не сражаться, так что я рада, что с тобой не случилось ничего страшного.
— Похоже, адекватное представление о работе советника по внутренним делам здесь только у госпожи Эмилии, — с глубоким вздохом произнёс Отто.
— А? — Эмилия удивлённо склонила голову набок.
Субару, оставив это без внимания, попросил Отто подробнее рассказать об обстоятельствах его ранения. Вообще-то он должен был оставаться в городской ратуше и ждать докладов в штабе.
— Твои раны ведь не от обрушения ратуши? По словам госпожи Анастасии, там остались только она, Феррис и Ал.
— Что именно делала эта троица, мне неизвестно. Я покинул ратушу и в районе каналов… столкнулся с «Чревоугодием». Вот и результат.
— «Чревоугодие»… этот ублюдок. Чёрт, и «Похоть», и эти… до чего же они любят издеваться.
При упоминании имени ненавистного врага Субару вскипел от ярости.
Злобная воля Культа Ведьмы, который насмехался и рушил все их планы. Их действия, игнорирующие контрольные башни, были оскорблением для тех, кто вышел на эту сцену сражаться.
— К счастью, благодаря госпоже Фельт и «Чешуе Белого Дракона» нам как-то удалось отбиться. Хотя, если бы не госпожа Беатрис, исход был бы неясен.
— Ситуация была хуже некуда, смотреть было больно, я полагаю, — гордо заявила Беатрис.
— Да-да. Огромное тебе спасибо.
Эмилия нежно погладила Беатрис, которая гордо выпятила грудь.
Эта сцена была умилительной, но Субару больше интересовали действия Отто. Независимо от исхода стычки с «Чревоугодием», зачем он вообще покинул ратушу?
Даже если его исключили из группы по перехвату «Похоти», он мог просто оставаться в убежище. Не было нужды выходить и бродить по городу.
— Я счёл приоритетом… забрать одну книгу, упомянутую в требованиях Культа Ведьмы, — тихо ответил Отто, предугадав вопрос Субару.
Он сказал расплывчато, «книгу, упомянутую в требованиях», скорее всего, из-за Эмилии, которая стояла за спиной Субару и всё слышала. Субару кивнул, оценив его заботу.
— Книга у того реставратора, как его там…
— Господина Дартса. Никто не должен был знать, что мы поручили ему реставрацию… но я решил перестраховаться. В итоге, не дойдя до него, я столкнулся с «Чревоугодием», и вот результат.
Причина, по которой Отто покинул ратушу и отправился в кишащий угрозами город, стала ясна. Он снова пытался прикрыть то, до чего у Субару не дошли руки.
И с нападением на ратушу, и с получением «Фолианта Мудрости» я всё продумал донельзя плохо…
— Надо было хоть словом обмолвиться. Мы ведь друзья.
— После того как похитили госпожу Эмилию и повесили на тебя судьбу целого города, словно ты какой-то герой, ты хотел, чтобы я взвалил на тебя ещё один тяжёлый груз? Увольте. Я не собираюсь так по-идиотски нагружать своего друга.
— Кх…
Он хотел было отшутиться, но в ответ получил неожиданно приятные слова, и у Субару перехватило горло. Глядя на их перепалку, Эмилия и Беатрис переглянулись и глубоко вздохнули.
— Какие же они оба упрямцы, я полагаю.
— Но, по-моему, в этом вся их суть. Но тогда эта книга? Наверное, нам лучше самим её забрать. Эм-м, где она…
— А-а, я сам этим займусь. Или пошлю Гарфиэля. Эмилия-тан, ты не особо забивай себе голову этой книгой, ладно?
— Правда?
Субару не хотел, чтобы Эмилия слишком много знала о «Фолианте Мудрости».
Это была улучшенная версия Евангелия, один из артефактов, оставленных «Ведьмой». И одно из тихих решений Субару заключалось в том, чтобы держать Эмилию как можно дальше от подобных вещей.
— Однако, столкнуться с «Чревоугодием» пришлось Фельт и «Чешуе Белого Дракона»… С белыми наёмниками всё понятно, но разве Фельт не должна была где-то прятаться?
— Но мне как-то сложно представить, чтобы эта девочка сидела тихо… — заметила Эмилия.
— С этим согласен, — кивнул Субару.
Он слышал, что Фельт и её люди схватили Хейнкеля, отца Райнхарда, и следили за ним. Поэтому они не должны были участвовать в захвате контрольных башен, но, видимо, убедить её было невозможно.
— Так где сейчас Фельт?
— Она измотана, но особых ран не получила. Сейчас она выскочила из убежища, чтобы забрать своих слуг.
— Тон-Чин-Кан, значит. Судя по всему, они неплохо справляются.
Хоть эта троица и оставила о себе неоднозначное впечатление, хорошо, что они целы. Когда-нибудь он обязательно отомстит им за свою смерть, а потом можно будет и забыть.
Во всяком случае, подтверждение того, что и их лагерь в порядке, было хорошей новостью. Задачу с «Фолиантом Мудрости» можно отложить на потом, а следующая проблема, если таковая имелась…
— Господин Нацуки… будьте осторожны в соседнем убежище.
— В соседнем убежище?
Отто тихо сказал это задумавшемуся Субару. От тревожных ноток в его голосе голос Субару тоже невольно стал тише.
В ответ на его реакцию Отто слегка кивнул.
И добавил: — Один из Архиепископов Греха захвачен и находится там.
— Что, опять ты, бездарь? И надо же, явиться пред наши очи с такой кислой миной. Твоя наглость превосходит всякое изумление и уже достойна восхищения.
Покинув убежище, превратившееся в полевой госпиталь, они направились в соседнее, как и сказал Отто.
По сравнению с предыдущим, это убежище было значительно меньше. Если то было размером с парковку у универмага, то это — от силы с велосипедную стоянку.
Субару смутно подумал, что и цели эвакуации у них, должно быть, разные, как вдруг с ним заговорила рыжеволосая женщина, занявшая пост у входа в здание.
Её звали Присцилла Бариэль.
Среди всех кандидаток на трон, собравшихся в городе, она была самой эксцентричной и наименее склонной к сотрудничеству.
И всё же, даже она стала надёжным союзником в этой ситуации. Более того, Присцилла взяла на себя самого таинственного противника — Сириус, Архиепископа Греха «Гнева».
То, с какой лёгкостью она одолела эту угрозу и вернулась, было результатом, заслуживающим искреннего восхищения.
— То, что тебе не нравится моё лицо, — это твоё личное мнение, так что ладно. Но для начала — с возвращением нас обоих. Я рад, что ты вернулась целой и невредимой. И это без всякой лести.
— Мнение моей персоны и есть тот самый эталон вкуса, которым надлежит измерять красоту и уродство во всём мире. И по этому стандарту ты и вовсе не заслуживаешь оценки… но так и быть. Однако твою слепоту, раз ты смеешь говорить о моём благополучии, оправдать нечем.
— А? Ты ранена?
Присцилла сидела у входа в здание на импровизированном троне и обмахивалась веером. Субару окинул её взглядом с ног до головы, но не увидел ни одной травмы.
Нет, дело было не просто в отсутствии травм. На белоснежной коже Присциллы не было ни царапины, а на её платье — ни пылинки, ни пятнышка. Единственное отличие между её нынешним видом и тем, что было до битвы, — отсутствие украшения на шее и распущенные волосы.
— Потеряла ожерелье и заколку? — спросила Эмилия.
— Хм. Пусть со мной и никчёмный мужлан, но женщина способна заметить подобное. Хотя мне не по нраву это дурацкое слово «потеряла». Его у меня отобрали, что крайне досадно.
— Так ты не в порядке из-за каких-то побрякушек, серьёзно? — пробормотал Субару.
На бесхитростный вопрос Эмилии Присцилла ответила, фыркнув.
Действительно, сейчас на ней не было ни роскошного колье с драгоценными камнями, ни столь же вычурной заколки, которая обычно собирала её рыжие волосы. Распустив их, она стала источать ещё более пьянящий аромат. Воистину, роковая женщина.
Впрочем, очарование Присциллы было сродни очарованию ядовитого цветка. Подойдёшь ближе — уколешься.
А я не хочу быть уколотым.
— И что ты делаешь в таком убежище? Не думал, что ты настолько добросердечна, чтобы вызываться на пост часового.
— Глупец. С чего ты взял, что я стану заниматься подобной чернью? Мне и самой это место не по душе, но моё чувство прекрасного не позволяет мне предстать перед людьми в нынешнем виде. Это компромисс, дабы избежать лишних глаз. К тому же, Ал этого хотел.
— Будь он здесь, он бы в панике всё отрицал.
Представив себе яростное отрицание рыцаря в шлеме, Субару посмотрел на вход в убежище. Его видно не было, но он слышал, что тот находится здесь. Значит, он был не снаружи, а внутри здания — рядом с Архиепископом Греха.
— Ал сторожит внутри?
— Верно. Кто знает, что выкинет это уродливое существо, если оставить его без присмотра. Потому я и приказала Алу следить за ним. Он с этим справится.
— Не думал, что ты не захочешь её убивать. Это неожиданно.
— Хочешь — убей. Я не стану мешать.
Присцилла, видимо, заскучав, прикрыла рот веером и зевнула. Это был её способ показать полное безразличие к вопросу Субару.
Она не делала никаких попыток остановить его. Он посмотрел на вход в убежище и приложил руку к груди, чувствуя, как учащается его сердцебиение.
— Субару, если боишься входить, не нужно себя заставлять… — мягко сказала Эмилия.
— Верно, я полагаю. Не думаю, что там можно узнать что-то полезное.
Эмилия и Беатрис обе деликатно высказали своё мнение, видя, что Субару медлит. Ему хотелось поддаться их заботе, но как только эта мысль промелькнула, он краем глаза заметил жестокий взгляд Присциллы.
Взгляд, который считал все его сомнения и колебания скучным фарсом.
Отступит он или пойдёт вперёд — оценка Присциллы не изменится. Субару так и останется для неё на самом дне. Но это неважно.
Неважно, но он не хотел, чтобы так же оценивали и тех двоих, что были с ним.
— Я иду. В любом случае, от этой проблемы не убежишь.
— ...
Услышав его решение, они не сказали ни «да», ни «нет». Просто встали рядом, уважая его волю.
И Субару, ведя их за собой, шагнул в полумрак убежища. Присцилла даже не удостоила их взглядом. Вполне в её духе.
Их шаги сухо отдавались эхом, пока они шли по каменному зданию. Вскоре они достигли конца коридора и, повернув налево, увидели…
— А, это ты, брат. Я слышал голос Принцессы и понял, что она с кем-то разговаривает.
У стены, присев на корточки, ждал Ал — рыцарь в железном шлеме с мечом на плече. Увидев подошедшую троицу, он обратил своё внимание на Эмилию.
— Хех, и ты тоже цела, девчушка. Неплохо, брат.
— Безопасность Эмилии-тан была минимальным условием для победы. А вот ты, я слышал, через многое прошёл. Особенно говорят, что Присцилла тебя гоняла в хвост и в гриву.
— О да, она была серьёзна, как никогда. В этот раз даже я подумал, что она перегибает. Хотя, если честно, я так думаю почти всегда, так что звучит не очень убедительно.
— Но, Ал, не похоже, чтобы тебе это не нравилось…
— ...
Добродушные слова Эмилии выбили почву из-под ног Ала, который уже начал было жаловаться на свою госпожу. Хоть лица за шлемом и не было видно, Субару показалось, что он видит, как тот недовольно поджал губы.
И в самом деле, он был тем, кто по собственной воле служил Присцилле, которая только и делала, что трепала нервы всем вокруг. Между ними, очевидно, были отношения, непонятные простым смертным.
Ал какое-то время озадаченно вертел головой, словно его обвели вокруг пальца, и постукивал себя по плечу рукоятью меча, но потом вдруг посмотрел вглубь коридора.
— Раз уж вы дошли досюда… вы пришли поговорить с Архиепископом Греха?
— А ты думаешь, у нас есть другие цели, я полагаю? Мы не настолько располагаем временем, чтобы специально приходить и болтать со стражником вроде тебя, в самом деле.
— Какая язвительная лоли. Не кипятись так, Беако…
— ...
На ледяной, пронзительный взгляд Беатрис Ал лицемерно покачал головой. Субару удержал Беатрис, которая, казалось, готова была наброситься на него, невзирая на разницу в росте, и испепелил взглядом Ала за его ненужную провокацию.
— Я понимаю, что ты не в духе, но, пожалуйста, не провоцируй. И ты, Беако, не ведись. Отвечай с достоинством взрослой леди.
— Только Субару позволено так меня называть, я полагаю. Если ты повторишь это ещё раз, тебя ждёт ужасающая мир кара, в самом деле.
— Да-да, понял. Какая неприступная.
С этими словами Ал отодвинулся к стене, освобождая проход. Прямо по коридору виднелась дверь. Скорее всего, за ней и держали Архиепископа Греха.
Затылок Субару начало покалывать от напряжения.
— Архиепископ там, в глубине. Её связали так, что навредить она не сможет, так что, думаю, до резни не дойдёт… Но прежде чем войдёте, дам один совет.
— Совет?
— И брат, и девчушка, и этот твой дух. Вам лучше уйти, даже не начиная разговор. Ничего хорошего из этого не выйдет. Просто оставьте её и уходите.
— Не могу я так.
Его серьёзный тон не оставлял сомнений в искренности его слов. Но Субару покачал головой, отвергая предложение.
На его ответ Ал со вздохом сказал: «Ну да, я так и думал».
— Дело ведь не в том, что мне никто не поверит. Да и то, что я сегодня вёл себя как мудак, оправдать нечем.
— Причина не в этом. Да, ты не особо нам помогал, это факт, но я не поэтому не могу тебя слушать. Не пойми меня неправильно.
Упрекнув Ала за его излишне самокритичные слова, Субару указал на дверь в конце коридора. Это было его личное дело, зачем ему нужен тот, кто находился за ней.
Видимо, его решимость передалась и Алу, потому что тот тяжело опустился на пол. Затем, лишь кивнув в сторону двери, он сказал: — Когда будете говорить, постарайтесь не потерять себя.
— Окей. Если что-то случится, можешь смело нас спасать.
— В таком случае я пошлю туда Принцессу. Так что, что бы ни случилось, покоится будете с миром.
Обменявшись напоследок этой мрачноватой шуткой, Субару и его спутницы под взглядом Ала направились к двери. Казалось, от запертой комнаты исходило странное, давящее ощущение.
Решив, что медлить сейчас бессмысленно, Субару взялся за ручку и с силой распахнул дверь.
Это была тесная комната со спертым, пыльным воздухом.
Источников света было мало, царил полумрак, а обстановка была спартанской. В тесной комнате, где едва поместились бы пять-шесть человек, было даже немного душно.
И в центре этой комнаты…
— А-ха-ха. Вы всё-таки пришли ко мне. Простите за беспокойство, хорошо? И спасибо.
На старом стуле, вся опутанная цепями, их ждала Сириус.