— Ну наконец-то все сходится! А то я переживал, что мы не успеем.
— Особенно с «Грезами»... то есть с «Фантомом», ведь нам пришлось прописывать партии для всех инструментов.
— Да, но, когда мы играли… «Фантом» все вместе, я вновь осознала, как же хороша эта песня.
— Эх… Ребята, мне уже все равно. Просто называйте песню «Грезы», если так удобнее.
— О боже. Вы только что заставили автора песни сдаться.
— Прости, Саяка. Я не имею ничего против названия песни, если это так выглядело…
Пятеро участников группы действительно поладили, словно наконец-то открылись друг другу. Масачика наблюдал за их общением с небольшого расстояния, слегка склонив голову набок.
«Хм-м-м… А нужен ли я им теперь?»
Эта мысль была довольно печальной. Хотя он и знал, что в конце концов они найдут общий язык, но не ожидал, что поладят настолько хорошо. Им явно не нужны были его вмешательство и помощь.
«Я определенно не ожидал, что эти „уникальные“ личности с яркими характерами так хорошо сработаются».
По крайней мере, они все выглядели очень расслабленными друг с другом. Более того, сердцем группы теперь, несомненно, стала Алиса. Хотя Саяка заслуживала уважения за организацию репетиций, именно Алиса сплотила группу. Саяка всегда умела руководить другими, но она никогда не была внимательна к чужим чувствам. Она была из тех людей, которые могли прямо сказать: «Ты способен с этим справиться, но не готов морально? Это не моя проблема. Пойди поплачься подружкам или парню, а потом возвращайся и приступай к работе. Если ты не сможешь справиться даже с этим, мне придется тебя заменить». Потому что для Саяки все — и она сама в том числе — были лишь шестеренками в механизме, идущем к большой цели. Она была пешкой, ведущей за собой других пешек, ведь они сами не способны идти вперед. Она не питала иллюзий на этот счет, как бы бессердечно это ни было.
«Саяка настоящий командир, но она не лидер. Видимо, поэтому Аля неосознанно взяла на себя роль человека, заботящегося о членах группы, благодаря которому все остаются счастливы. Но… может, это тоже дело рук Саяки? Что если это было намеренно?»
В общем, Алиса сможет заслужить звание лидера группы и без всякой помощи Масачики. Стоило бы порадоваться, но… он задумался, есть ли вообще смысл в том, чтобы оставаться их менеджером. Сочувствие и поддержка Алисы значили, что ему не нужно вмешиваться, чтобы Такеши или Хикару чувствовали себя комфортно, так чем же он мог теперь помочь?
«С минуты на минуту они прервутся на перерыв. Может, стоит пойти и купить им что-нибудь попить… Я кто? Менеджер бейсбольного клуба?» — с долей самоуничижения подумал он, тихо покидая музыкальный класс.
— Как будто…
Как только Масачика вышел в коридор, оставив группу в классе, то ощутил сильное чувство отчужденности и, сам того не заметив, заворчал про себя. Но когда он понял, что делал, ситуация стала только хуже. Масачика горько ухмыльнулся.
«Что за менеджер жалуется, когда все идет так гладко?»
Он должен радоваться, раз все идет настолько хорошо, что им даже не нужен менеджер. К тому же никто ведь и не просил его им становиться. Масачика сам так решил, и у него не было никакого права расстраиваться из-за того, что у него нет никакой работы. Если он и вправду огорчился из-за того, что остался в стороне, то должен был сам встать за клавишные, даже не спрашивая Ноноа.
«Ха-ха. Ну да».
Но даже он с ужасом понимал, что не мог так поступить, потому что больше никогда не собирался играть на пианино. В каком-то смысле это был акт протеста против матери, но за этим решением стояло и нечто более серьезное.
«Музыка, которую я создаю… не может осчастливить других людей».
И так было всегда. Когда он играл на фортепиано, лица людей оставались пустыми. Дети, которые бурно поддерживали своих друзей на выступлениях, и родители, которые с улыбкой и восторгом хлопали своим детям, как только на пианино начинал играть Масачика, теряли весь свой задор и смотрели на него как на чужого.
«Если так посмотреть, все они явно испытывали отвращение… Впрочем, я и сам вел себя не так, как положено ребенку, да и фортепиано мне не очень-то и нравилось. Искренне любила слушать мою игру только Юки. А вообще… я помню еще кое-кого, кто просто сгорал от чувства соперничества, глядя на то, как я играл».
В общем, у него не было хороших воспоминаний о фортепиано, так что его игра в группе, наверное, звучала бы слишком резко.
«К тому же я понятия не имею, смогу ли вообще сейчас сыграть на пианино».
Эти мысли крутились в голове Масачики, пока он покупал всем напитки. Он вернулся к музыкальному классу и увидел, что ребята как раз готовились к перерыву.
— Хорошая работа. Я принес вам попить, чтобы…
Подняв банку в воздух, он улыбнулся, будто его совершенно ничего не беспокоило, и вошел в класс. Улыбка на его лице тут же застыла.
— Без шуток. Ты поешь все лучше и лучше, Аля. В смысле ты всегда классно пела, но это просто вау.
Такеши так обыденно произнес сокращенное имя Алисы. До сих пор Масачика был единственным парнем в школе, который называл ее так. От этого внутри Масачики появилось горькое пламя, которое обожгло все органы.
— М? А, Кудзе. Ты принес нам попить?
— А-ага…
Вопрос Ноноа выдернул его из шокового состояния, и он, хоть и неловко, но зашагал к одной из парт неподалеку и расставил на ней напитки. Но даже тогда Масачика, хотел того или нет, продолжал слышать разговор участников группы.
— Ничего особенного… Хотя я пела в хоре, когда была помладше.
— Погоди. Аля, ты христианка?
— Нет, совсем нет. Мне кажется, в России, как и в Японии, сейчас все больше молодых людей перестают быть религиозными.
Даже Хикару называл Алису коротким именем. В сердце Масачики забилась тревога, его охватила нескрываемая ревность, от которой закружилась голова.
— Кудзе, Ку-у-удзе. Чел, Маса-ччи, что такое?
— «Маса-ччи»? Ничего, все нормально…
Он неловко улыбнулся Ноноа, отчаянно пытаясь делать невозмутимый вид.
— Так теперь все называют друг друга короткими именами?
— М? А, да. Это Алиса предложила.
— А…
Это была идея Алисы. Другими словами, она сама попросила всех называть себя коротким именем.
— Ладно… Схожу проверю, как там аттракцион нашего класса, — сказал Масачика перед тем, как снова покинуть музыкальный класс, ведь он уже не был уверен, что сможет держать лицо и дальше. Он дошел до лестницы и…
— Черт побери! — яростно закричал он и, взбешенный, бросился к классу. Он был ужасно зол. На все. Вообще на все. Масачика злился на Алису за то, что она так легко разрешила другим называть себя коротким именем, на двух лучших друзей за то, что звали ее так и вели себя с ней настолько фамильярно, и на себя за собственничество.
— Черт!
Он топал вниз по лестнице, в его душе царил полный беспорядок. Но стоило ему дойти до пролета между лестницами, как его окликнул знакомый голос.
— Масачика?..
Алиса, казалось, была удивлена тому, как быстро после своего возвращения он ушел.
— Может, пойдешь за ним? — честно и прямо предложила Саяка.
— А?
— Это твоя работа — убедиться, что он в порядке. Поговори с ним, пока все не стало хуже.
— А… Ладно?
Саяка посмотрела вслед растерянной девушке, ушедшей за своим напарником, и вздохнула.
— Так мило с твоей стороны, Сая-ччи, — послышался голос Ноноа.
— Что, прости? — нахмурилась Саяка, а затем отвела взгляд и поправила очки на переносице. — Я всего лишь подтолкнула ее в правильном направлении. Это ради группы. Мы должны быть в отличной форме, чтобы практиковаться дальше.
— Да-да.
— Чего ты так на меня смотришь?..
Ноноа лукаво улыбнулась, и Саяка вновь повернулась к ней с неодобрительным видом. Тогда, криво ухмыльнувшись, заговорил Хикару:
— Я тоже хочу поблагодарить тебя. Я уже и сам подумывал пойти, но, думаю, будет лучше, если с ним поговорит Аля.
— А? Что происходит?
Саяка чувствовала, что начинает уставать от недогадливости Такеши, к тому же ей стало слегка не по себе, так что она подошла к своей сумке, достала из футляра для очков тряпочку и принялась протирать очки.
— Что-то не так?
— Ох, эм… Ты выглядишь совсем иначе без очков, Саяка.
— Ага, у меня пугающий взгляд, да?
— Нет, вовсе нет. Думаю, ты выглядишь здорово. Они прикольные… твои глаза.
— ?
Такеши нервничал, но Саяка не особо хорошо видела без очков. Она решила, что беспокоиться здесь точно не о чем, поэтому просто отвернулась от него, надела очки обратно и отложила бас-гитару.
— Скоро вернусь.
— О, Саяка. Ты в туалет? Я с тобой.
Саяка бросила на Ноноа укоризненный взгляд за то, что она так бессовестно сказала при других про туалет, и ответила:
— Я просто хочу выйти и подышать свежим воздухом.
— Класс. Я с тобой.
Сообразив, что Ноноа, скорее всего, пошла бы с ней, что бы Саяка ни сказала, она бросила на подругу презрительный взгляд, но быстро сдалась, и они вместе вышли из музыкального класса. Стоило им переступить порог, как Ноноа разразилась хохотом:
— Нет, серьезно. Поверить не могу, что ты вот так помогаешь этим двоим.
— Я уже говорила: я делаю это ради команды. Ничего личного.
— Как по мне, ты очень заботишься об Алисе. Типа, при желании ты ведь могла бы стать лучшим лидером группы, чем она, так ведь?
— Я просто не хочу отвлекаться от игры на басу. Только и всего. Если кто-то другой хочет быть лидером, то почему бы мне не позволить? Только груз с плеч.
— Так это значит, что ты позволишь ей быть лидером?
Саяка не ответила, но нахмурилась, предчувствуя, что Ноноа будет дразнить ее, что бы она ни сказала. Через пару мгновений она повернулась к подруге и ласково спросила:
— А ты, Ноноа? Ты, похоже, действительно веселишься гораздо больше, чем обычно. Быть частью группы настолько здорово?
— Да, типа того…
Конечно, даже Саяка уже давно поняла, что, когда ее подруга детства проявляет эмоции, они ненастоящие. Обычно Ноноа просто наблюдала за остальными и подыгрывала, показывая то, что они хотели видеть. Тем не менее Саяка не хотела заострять внимание на этом, ведь знала, что это лучший способ сохранять хорошие отношения с подругой детства. Но в последнее время Ноноа, казалось, искренне веселилась. Это было удивительно… но одновременно и безумно радостно для Саяки.
— Играть в группе оказалось веселее, чем я ожидала.
— О. Прекрасно.
Саяка улыбнулась. Пока она шла по коридору, в ее сердце разливалось тепло. Но, завернув за угол, она увидела знакомое лицо и остановилась.
— Ого. Юсё. Как жизнь?
— М? А! Ноноа, Саяка, давно не виделись.
Это был нынешний глава клуба фортепиано и бывший член школьного совета Кирюин Юсё. А еще он проиграл этим двоим дебаты во время президентской гонки. Иначе говоря, они лишили его шанса стать президентом школьного совета. Тем не менее Ноноа была такой же расслабленной, как и всегда, вероятно даже не осознавая, как они с ним поступили. Но Саяка вела себя настороженно.
— Да, давненько, Юсё. Ты что-то хотел?
— Да нет. Просто случайно встретил вас и решил поздороваться, — пожал он плечами. — Хотя… мне тут птичка на хвосте принесла, что вы собрали группу с Куджо Алисой и планируете выступать на школьном фестивале.
— Да. А что?
— Просто немного удивился. Вот и все. Не ожидал, что вы будете помогать переведенной ученице.
Саяка холодно прищурилась и поправила очки на переносице. Он даже не пытался скрыть свои реальные чувства.
— Что ты подразумеваешь под «переведенной ученицей»? Насколько я знаю, ты с ней даже не разговаривал ни разу.
— И даже так я уверен, что вы прекрасно знаете, что я имею в виду, — уголок его губ приподнялся в язвительной ухмылке. — Президент школьного совета — это тот, кто в будущем сможет внести вклад в работу комитета «Восход». Только те, кто обладает достаточной финансовой властью и общественным влиянием, чтобы управлять страной, могут занять пост президента школьного совета. Посмотрите на эту переведенную ученицу: у нее ни денег, ни статуса, ни связей. Ничего. Под вопросом даже то, насколько она вообще понимает японский. Другими словами, на пост президента она не подходит… И я знаю, что вы считаете так же.
Его самодовольное и почти коварное поведение совсем не вязалось с образом юного джентльмена, но Саяку это ничуть не смутило.
— Я понимаю, о чем ты, но не помню, чтобы я с тобой соглашалась, — с тихим вздохом сказала она.
— Почему? Ты ведь дочь председателя компании «Танияма Хэви Индастрис» и когда-то сама хотела стать частью комитета «Восход», чтобы быть лидером, определяющим будущее Японии, разве нет? А ты, Ноноа? Ты баллотировалась на пост вице-президента школьного совета, потому что хотела войти в комитет и помочь вашему семейному бизнесу, так ведь?
— Я? Нет. Я делала это, типа, потому, что Сая-ччи хотела.
Юсё язвительно усмехнулся и театрально пожал плечами:
— Я удивлен. Думал, в вас двоих побольше здравого смысла. Неудивительно, что никто больше не воспринимает позицию президента школьного совета всерьез.
Острый взгляд Саяки не скрывал ее презрения, но, прежде чем она успела что-то ответить, вмешалась Ноноа:
— А ты сегодня не слишком самоуверенный, призер?
И хотя Саяка не совсем понимала, что это значит, похоже, это прозвище оказалось довольно эффективным.
На лбу Юсё мгновенно собралась глубокая складка, он скривился, обнажив свои крепко стиснутые зубы. Но отвращение на его лице почти сразу же сменилось улыбкой.
— Серьезно… Я вообще не понимаю, как такой человек, как ты, может быть популярным.
— Ага, правда. Я тоже без понятия.
В отличие от Юсё, который, казалось, кипел от ярости, Ноноа с невозмутимым видом, будто ей абсолютно все равно, рассматривала свои ногти.
Саяка краем глаза посмотрела на нее, коротко вздохнула и снова взглянула на Юсё:
— В общем, исходя из всего, что ты сказал… ты сам хочешь стать президентом школьного совета?
— Я больше в этом не заинтересован, но если мне придется им стать, чтобы вступить в комитет «Восход», тогда выбора нет.
— Забавно. Насколько я знаю, ты в последнее время ничего не делал для своей кампании, — небрежно сказала Саяка.
Юсё лишь усмехнулся:
— Предвыборная кампания — это ведь не только попытки заслужить благосклонность общественности, верно?
Саяка вскинула бровь, услышав такое неоднозначное заявление.
— Что это вообще должно значить?
— Хороший вопрос. Я лишь хочу сказать, что пока рано говорить о том, что следующим президентом школьного совета станет либо Суо Юки, либо Куджо Алиса. Иногда кажется, что все идет гладко, а в следующий миг что-то выбивает землю прямо у тебя из-под ног. Но вас двоих это совершенно не касается, поэтому, думаю, вам беспокоиться не о чем. — Снова театрально пожав плечами, Юсё с презрением посмотрел на Саяку и Ноноа. — Рад, что мне выпала возможность с вами поговорить… Потому что теперь я знаю, что никто из вас не представляет угрозы. — Он обошел их и собрался уходить. — Увидимся. Не буду кривить в душе, меня не особо волнует, что вы будете делать, но, возможно, вам не стоит забивать голову ерундой и думать, что вы сможете победить. Наслаждайтесь своей маленькой музыкальной группой, — насмешливо сказал он, проходя мимо.
Прежде чем Юсё успел уйти, Саяка оглянулась на него через плечо, снова поправила очки и ответила:
— Это, конечно, не слишком важно, просто для справки, но кривят душой, а не в душе. Так что, может, прежде чем переживать об Алисе, озаботишься своей грамотностью?
— Боже, Сая-ччи. Ты сегодня злюка. Просто уморительно.
Юсё никак не отреагировал на ее маленькую месть, так что Саяка тихонько фыркнула, отвернулась и направилась в противоположном направлении.
— Ох… Что он вообще хотел этим сказать?
— Звучало так, будто он хвастался тем, что что-то замышляет. Хочет быть в центре внимания.
— Да, так и есть…
— Что собираешься делать? Может, аккуратно предупредим Юки и Алису?
Саяка нахмурилась, обдумывая вопрос, и пожала плечами.
— Сомневаюсь, что стоит. Даже если он замышляет что-то, что может навредить предвыборной кампании Юки или Алисы, что с того. Это не имеет к нам никакого отношения.
— Тоже верно. Можем просто устроиться поудобнее, расслабиться и наслаждаться представлением.
Голос Ноноа звучал спокойно, но за ее веселой улыбкой скрывалось ощущение надвигающейся катастрофы. И хотя Саяка это заметила, но не стала обращать особого внимания.
— Только пока его планы не преграждают путь нам. Иначе у нас будут проблемы, — снова пожала плечами она.
— Масачика!
Масачика нахмурился, услышав голос, окликнувший его со спины. Она была последним человеком, которого хотелось бы сейчас видеть. Но он все равно напустил на себя беззаботный вид и обернулся так, будто ничего не произошло.
— Аля? Что такое?
— Я…
От его вопросительного взгляда Алиса растеряла все слова, ее глаза блуждали по сторонам, пока она спускалась по лестнице. Дойдя до пролета, Алиса ненадолго задумалась, а затем нерешительно сказала:
— Ты странно себя вел… так что я пошла за тобой.
— !
Масачика не знал что сказать. Он никак не ожидал, что из всех людей именно Алиса заметит, что он ведет себя как-то иначе, но его удивление осталось незамеченным самой Алисой, которая продолжала отводить взгляд.
— Мне кажется, будто… мы в последнее время не особо близки. Я что-то сделала не так? — осторожно спросила она, но эти слова все равно немного задели Масачику.
— Да, и кто теперь виноват?
— Что?..
— А…
Стоило этим обвинениям слететь с языка, как Масачика тут же пожалел. Ему и правда казалось, что в последнее время они не так уж близки. Утверждать, что она избегала его, — значит слегка преувеличивать, но он и вправду чувствовал, что Алиса сторонилась его. Впрочем, ее вины в этом все равно не было, и Масачика прекрасно понимал, что просто срывает на ней свое недовольство.
— Эм… — Грубо почесав голову, словно в попытке прогнать из нее все дурные мысли, Масачика неуклюже поклонился Алисе. — Прости. Ты этого не заслужила.
— О… Конечно…
— Эх… Просто… Смотрю, как вы, ребята, сблизились и…
«Ревную».
Но он все еще не мог отбросить весь стыд и сказать ей правду.
— Я почувствовал себя очень одиноким!
Вместо этого он выдал что-то среднее между ложью и правдой, но это все равно было безумно неловко. Пытаясь побороть стыд, Масачика опустил взгляд и стиснул зубы.
— О? Хе-хе.
В голосе Алисы слышалось явное веселье, а когда он поднял на нее глаза, от мрачного и встревоженного выражения, которое еще пару минут назад было у нее на лице, не осталось и следа. Она улыбалась зловеще, словно кошка, загнавшая в угол мышь.
— Тебе стало одиноко… потому что я хорошо поладила с Такеши и Хикару?
На слове «Хорошо» лоб Масачики нахмурился, да так сильно, что даже он сам знал, что все очевидно.
— О?
Глаза Алисы хищно сузились, как у кошки, медленно подбирающейся к добыче, и она приблизила свое лицо к его так, что Масачика почти почувствовал ее дыхание.
Она прошептала:
— Подожди… Ты что, ревнуешь?
— Ладно, ты меня поймала! Да, я ревную! Ревную! И я разозлился на себя за это, поэтому сбежал! Довольна?!
Масачика бросил попытки скрыть это и выложил все начистоту, заставив Алису улыбнуться еще ярче, чем прежде. Она быстро отступила.
— Хи-хи. Да, я очень довольна.
Она игриво подскочила к Масачике справа, демонстративно положила руку на его дрожащее плечо и легонько чмокнула в щеку.
— ?
Масачика замер, как только ее губы коснулись щеки, но тут же посмотрел на Алису неверящим взглядом… и увидел, как она смотрит на него с самой озорной из своих улыбок.
— Не переживай. Она сделала паузу, а потом мягко прошептала на русском: — [Потому что ты особенный].
Сердце Масачики чуть не выскочило из груди.
— Ч-что? — растерянно спросил он, но в ответ услышал лишь самодовольное фырканье, когда Алиса слегка приподняла подбородок, задрав нос. Она бросилась бежать вверх по лестнице, но остановилась на полпути, оглянулась и с хитрым выражением приложила палец к губам: — Так уж и быть. Думаю, я смогу выделить немного времени для своего ревнивого и одинокого напарника.
— А?
— Я окажу тебе честь и разрешу позависать со мной на школьном фестивале, когда буду свободна. Так что подумай, как будешь меня развлекать, понял?
Она тут же отвернулась, взлетела по лестнице и исчезла в коридоре, оставив Масачику в немом замешательстве смотреть ей вслед следующие несколько секунд. Как только она скрылась из виду, он, пошатываясь, отступил к стене, прислонился к ней и сполз прямо до самого пола.
— А-а-а… Какого черта? — простонал Масачика и зарылся пальцами в волосы. — То, что она делает, просто незаконно, — пробормотал он дрожащим голосом.
Масачика прекрасно знал, что его щеки пылали, и уж точно не мог отрицать, что он, такой взволнованный, выглядит как полный идиот. Но еще Масачика не мог игнорировать то, насколько ему полегчало. Его сердце колотилось так сильно, что это было практически невыносимо. Алиса приняла его и его мерзкую ревность, которая даже ему самому была противна. Более того…
— А-а-а-а!
Масачика коснулся своей щеки, и это напомнило ему о том ощущении, которое он недавно испытал. Он бесконтрольно извивался всем телом, раз за разом впечатываясь лбом в стену. Тогда он услышал голоса, доносящиеся с нижнего пролета лестницы, и это мгновенно привело его в чувство.
— Нгх…
Масачика, все еще смущенный, поднялся на ноги, отряхнул брюки и побежал в ближайший туалет, где, остывая, провел следующие несколько минут. Когда ему наконец-то удалось немного успокоиться, он, неуверенно пошатываясь, пошел обратно в музыкальный класс.
— О, ты вернулся.
Масачика склонил голову набок, не понимая, почему Такеши звучал так, будто они его ждали.
— Что-то случилось?..
— Да нет. Мы просто обсуждали, что теперь будем называть друг друга короткими именами или просто теми, которые каждый для себя предпочитает. Ну, типа, чтобы сделать обстановку непринужденнее и больше вести себя как друзья.
— О… Ладно. Почему бы и нет? — стараясь ничем не показывать, как участилось его сердцебиение, кивнул Масачика.
Лицо Такеши тут же озарилось ослепительной улыбкой.
— Правда ведь?! Теперь мы и правда как настоящая группа!
Масачика не удержался от кривой ухмылки в ответ на наивность своего друга, но Хикару тоже заговорил:
— Тебя это тоже касается, Масачика.
— Ха?
— Что еще за «ха»? Ты тоже часть «Фортитьюд», забыл?
Слова Хикару застали Масачику врасплох, но через пару мгновений он осознал их смысл и нервно рассмеялся.
— Да… Так и есть.
Он вскользь взглянул на Алису, а та в ответ пожала плечами так неприметно, что это заметил только он. Именно этот жест и ее слова, сказанные ранее, окончательно его успокоили.
«Ага… И чего я ревновал?»
Ему сразу же стало стыдно, что он испытывал такое ужасное чувство к его чудесным друзьям. Пытаясь отделаться от этого стыда, Масачика посмотрел на Саяку и Ноноа.
— Так вы… Вы вдвоем тоже не против, если я буду с вами более дружелюбным?
— Конечно…
— Да. Пофиг.
Для Масачики этот момент был горьким и сладким одновременно. Он и представить себе не мог, что однажды станет настолько близок с прежними конкурентами, с которыми раньше состоял в школьном совете. Не успел он опомниться, как мрачные, жгущие его изнутри чувства исчезли.
— Эм… В общем, Масачика… Дружище?
— А… Да?
— Нет, звучит странно.
— Ха-ха-ха! Да, ты прав. Мы так много времени проводили вместе в средней школе, что это как-то странно — только сейчас пытаться узнать друг друга получше.
Тут ему почему-то снова стало ужасно жарко.
«Что за?.. Мне кажется или тут становится жарче?»
Холодный пот медленно стекал по его спине. Он посмотрел на Алису… и встретил ледяной взгляд. Однако…
«Стоп… Возможно, это мой шанс отомстить».
Воспоминание о том, как ранее Масачика оказался целиком и полностью в ее власти, защекотала его проказливую душу. Это ощущение сподвигло его подойти к Алисе и прошептать так тихо, чтобы услышала только она:
— Подожди… Ты что, ревнуешь?
Алиса тут же смущенно отвела взгляд…
— Заткнись.
Или, по крайней мере, Масачика думал, что она себя так поведет, но ее реакция оказалась куда грубее, чем он мог себе представить.
— Ай. Как жестоко.
В итоге его план провалился и разбил только его собственное сердце.
— Правда? Рад слышать, что все идет как надо.
Юсё стоял с телефоном в одной из квартир многоэтажки.
— Да. Уверен, несколько человек пострадают… Но иначе все было бы бессмысленно, верно?
Его невзначай брошенные жестокие слова вызвали реакцию у собеседника на том конце трубки. Кем бы он ни являлся, но Юсё это ничуть не волновало. Уголок его губ приподнялся.
— Только не говори, что собираешься сдать назад. Если отступишь сейчас, твой дорогой вице-президент… Мне не обязательно продолжать, правда ведь?
Прекрасное лицо Юсё исказилось злобой, он расхохотался, будто потешаясь над всеми этими глупцами и глядя на них сверху вниз. Однако, когда он сладко нашептывал, словно увлекающий кого-то на темную дорожку демон, в его голосе звучали и нотки доброты…
— Я рассчитываю, что ты справишься с планом… господин президент.
Скрытые мотивы бесчисленных людей сплетались друг с другом… пока через неделю наконец не наступил день школьного фестиваля.
Продолжение следует...