Бернадетт, не получив ответа, взяла Волшебную Лампу Желаний и подошла к окну в каюте капитана, чтобы полюбоваться синим морем.
Она не теряла терпения и не пыталась использовать свои силы пророчества, терпеливо ожидая развития событий.
Через несколько минут перед ее глазами вдруг появился серовато-белый туман.
Сразу же после этого туман окрасился в золотой цвет, словно его покрыли слоем липкого сиропа.
Бернадетт тут же опустила голову и посмотрела на Волшебную Лампу Желаний, которую держала в руках. Она увидела, что фитиль у горлышка лампы самопроизвольно загорелся.
Над серым туманом, в древнем дворце, рядом со стулом Шута, молитвенный свет размером с человеческую голову мгновенно заняла искаженная, размытая золотая фигура.
Фигура посмотрела сквозь огонек молитвы и серовато-белый туман на «водоворот из личинок», который пытался разрушить все вокруг.
Ее голос, величественный и грозный, тут же разнесся по Замку Сефирот:
— Ты действительно потерял контроль?
В голосе Джинна явно слышалась насмешка; Ему было все равно, понимают ли Его безумные Черви Духа или нет.
В этот момент над разрушенным стулом Шута появилась странная дверь из света, образованная бесчисленным множеством светящихся шаров.
Она была едва различима и излучала яркий свет, формируя в воздухе сложный символ.
Этот символ, образованный глазом без зрачка и искривленными линиями, изначально находился за стулом Шута.
По мере того, как символ формировался, странный свет становился все тусклее и в конце концов полностью растворился в этом пространстве.
В следующее мгновение из символа, представлявшего Шута, раздался голос Клейна:
— Джинн, я хочу заключить с тобой сделку.
Размытая и искаженная фигура тут же рассмеялась.
— Ха-ха, я же говорил, что ты в конце концов согласишься.
Посмеявшись несколько секунд, Джинн успокоился и сказал:
— Мне просто интересно, как новый хозяин Замка Сефирот мог так легко потерять контроль.
— Это была моя подготовка к самому худшему сценарию, — спокойно ответил голос из символа Шута.
— А ты не боишься, что я в последнюю минуту подниму цену? — усмехнулся Джинн.
— Это всего лишь один из моих вариантов, но для тебя это, возможно, единственный шанс на долгие годы, — неторопливо ответил Клейн.
Светло-золотая фигура Джинна покачнулась, словно от порыва ветра, и раздался Его величественный голос:
— Мои условия те же, что и раньше. Если ты снимешь печать и освободишь меня, то я заберу то, что принадлежит мне, и вернусь в космос. Все остальное я оставлю тебе и исполню три твоих желания.
— Конечно, судя по всему, тебе нужен аванс.
Из символа Шута снова раздался голос Клейна:
— Я обещаю, что отправлю Волшебную Лампу Желаний в космос до конца 1368 года этой эпохи. А как ты выберешься из своего затруднительного положения — это твои проблемы. Моя просьба еще проще, мне нужно всего два желания.
— Вот моё предложение. Соглашаться или нет — решать тебе.
1368 год являлся годом, когда барьер Древнейшего исчезнет. Пророки всего мира считали его годом апокалипсиса.
Размытая и искаженная фигура помолчала несколько секунд, а затем произнесла:
— Если ты не снимешь печать, то я смогу исполнить только очень ограниченное количество желаний. Если ты попросишь о чем-то, что выходит за рамки моих возможностей, то твое желание будет исполнено в искаженной форме. Это правило, и я не могу его нарушить.
Из символа Шута, который был очерчен ярким светом, раздался спокойный голос Клейна:
— Ты можешь исполнить два моих желания прямо сейчас.
Джинн снова замолчал и долго не произносил ни слова.
Баям, первобытный лес.
Верду, у которого горело все тело, не теряя времени, по указанию Бога Войны изменил алтарь и выгравировал на нем правильные символы, магические метки и странные узоры.
Он боялся, что три полубога-монстра вдруг проснутся, но, когда ритуал был готов, жертвы все еще были без сознания и не могли сопротивляться.
Поместив извивающийся мясистый комок, деформированную звездную птицу и белого ворона с темным кругом под глазом на нужные места, Верду посмотрел на единственную свечу на алтаре и зажег ее.
Затем он сделал несколько шагов назад и торжественно произнес на йотуне:
— Великая Дверь всех Дверей;
— Проводник по бескрайнему космосу;
— Ключ ко всем таинственным мирам.
— Я молю о твоем ответе, молю о том, чтобы ты снизошел в этот мир…
Не успел он договорить, как на алтаре раздались три громких хлопка.
Трех полубогов-монстров, соответствующих Странному Колдуну, Тайному Колдуну и Паразиту, словно схватила невидимая рука. Они лишь слегка дернулись, а затем взорвались, превратившись в комки плоти и крови, мерцающие разными цветами.
Плоть и кровь, казалось, обладали собственной жизнью. Под воздействием какой-то неописуемой силы они собрались в воздухе, образовав странные и отвратительные символы.
Бесчисленные символы соединились друг с другом, образовав огромную дверь высотой более пяти метров, которая все еще извивалась, словно живая плоть.
Дверь стояла на алтаре. За ней оказалась кромешная тьма, и было неизвестно, куда она ведет.
Пламя свечи, представлявшей Мистера Дверь, вдруг взметнулось вверх, осветив всю Дверь из Плоти и Крови, осветив тьму, которая скрывалась за ней.
В темноте виднелись крошечные шарики звездного света, которые собирались в сферические огни. При ближайшем рассмотрении они были похожи на странных насекомых с изогнутыми телами.
Сферические огни быстро поднялись вверх, образовав гигантскую руку, которая прошла сквозь Дверь из Плоти и Крови.
Эта рука, которая явно не принадлежала человеку, уперлась в алтарь и с силой надавила на него, отчего вся Дверь из Плоти и Крови затряслась. Даже лес и весь остров начали трястись, словно началось землетрясение.
Верду с радостью наблюдал за этой сценой, и вдруг у него затуманилось зрение.
Хлоп!
Что-то упало с его лица в траву.
Верду машинально опустил голову и увидел глаз с набухшими кровеносными сосудами, который катался по земле.
Хлоп, хлоп, хлоп. Его нос, уши, оставшийся глаз, а также мышцы один за другим упали на землю, и каждый из них излучал слабое звездное сияние.
Шлеп!
Его тело рухнуло на землю, а плоть и кровь распались.
В этот момент рука наконец-то протиснулась сквозь Дверь из Плоти и Крови и попыталась вытащить остальную часть тела.
Бум!
В темноте за дверью сверкнули молнии, образовав шторм, но их поглотил внезапно появившийся поток крови.
Наконец, сквозь Дверь из Плоти и Крови прошла гигантская фигура, образованная чистыми сферическими огнями.
В следующее мгновение сферические огни начали сжиматься и складываться, словно собираясь претерпеть качественное изменение. Затем в лесу вокруг появились темные трещины.
Эти трещины поглощали разные части деревьев, придавая им странные формы.
В то же время из одной из трещин вырвался ураган неизвестного происхождения и пронесся по округе. Весь остров Голубой Горы, на котором находился Баям, затрясся, словно вот-вот уйдет под воду.
Внутри Собора Волн Алгер Уилсон, который был расстроен тем, что потерял Верду из виду после того, как тот Телепортировался, вдруг услышал, как открываются двери.
В этот момент в городе самопроизвольно открылись все двери.
«Это…» — Алгер повернул голову и посмотрел на лес за пределами города, который, казалось, был источником аномалии.
Бам!
В тот момент, когда дверь открылась, Деррик, которого разбудило землетрясение, нахмурился.
Скрип! Скрип! Скрип!
Во всех городах, таких как Бэклэнд, Трир и Сент-Миллом, открылись все двери.
Над серым туманом, в полуразрушенном древнем дворце, безумный водоворот из личинок инстинктивно атаковал светло-золотую фигуру и символ Шута, но безрезультатно.
Почти минуту спустя Джинн вдруг усмехнулся.
— Ты действительно не Он. В противном случае я бы исказил данное тобой обещание и автоматически снял Его печать.
— Этот эффект можно получить, только исказив слова настоящего владельца? Значит, ты уже понял, что я не Повелитель Тайн? — раздался из символа Шута голос Клейна.
— У меня есть как минимум десять способов проверить, являешься ли ты Им или нет, — усмехнулся Джинн.
Не дожидаясь ответа Клейна, светло-золотая фигура улыбнулась и сказала:
— Похоже, ты не сможешь долго поддерживать это состояние. Хорошо, сделка заключена. После того, как я исполню два твоих желания, ты должен отправить Волшебную Лампу Желаний в космос до 1368 года этой эпохи.
Голос Джинна постепенно становился все серьезнее, словно Он провозглашал закон.
В этот момент, казалось, Он установил определенное правило, основанное на этой сделке. Теперь можно было не беспокоиться о том, что Клейн в будущем нарушит свое слово.
— Если ты не выполнишь это обещание, то, даже став Повелителем Тайн, ты погибнешь и распадёшься, — предупредил Джинн. — Назови два своих желания. И учти, не проси о Потусторонних Характеристиках высокого уровня и не пытайся выйти за рамки моих нынешних возможностей. В противном случае твое желание будет исполнено в искаженной форме. Это правило, и я не могу его нарушить.
Из символа Шута, очерченного ярким светом, спокойно раздался голос Клейна:
— Первое желание: два желания, которые загадала Бернадетт Густав, должны быть перенесены на мое имя. Для тебя это должно быть очень просто.
— Действительно, ты хочешь использовать ужасные последствия третьего желания, чтобы выбраться из своего нынешнего затруднительного положения. Неплохо, это вполне в моем стиле. Я исполню твое желание и позволю тебе умереть в мучениях, — с улыбкой ответил Джинн.
Снова раздался голос Клейна:
— Второе желание: пусть моя Утопия породит соответствующий регион в мире духов. Это не связано с продвижением по Последовательности и не имеет никакого отношения к Потусторонним Характеристикам высокого уровня. Ты точно можешь это сделать.
Светло-золотая фигура Джинна покачнулась, и Он с улыбкой произнёс:
— Твое желание будет исполнено.
Внутри собора из трупов.
Клейн коснулся окровавленного деревянного кола, торчащего у него из груди, словно размышляя, как его вытащить.
В этот момент он небрежно спросил Адама:
— Ты не пытался стать богом в Четвертой Эпохе, потому что у тебя не было 0-08?
Адам с теплотой в глазах посмотрел на огромный крест перед собой.
— Это была одна из причин. Но, что более важно, в то время еще оставалось много скрытых опасностей.
Клейн повернулся к Видящему и произнёс:
— Например, в тот период остаточная воля Изначального была еще очень сильна…
Не успел он договорить, как ему на голову хлынула кровь.
Однако на его губах появилась легкая улыбка.