Бам! Бам!
Двери Бэклэнда, Трира, Ленбурга и Сент-Миллома одновременно распахнулись и захлопнулись, хотя ветра не было.
Внутри белой башни в штаб-квартире Бога Знаний и Мудрости.
Лукка, дежуривший под землей, почувствовал неладное и резко встал.
Будучи Пророком, он остро ощущал, что что-то происходит.
Старейшина в белом одеянии с латунной нитью немедленно применил мистическую технику и оказался у входа в подземную часть. Он толкнул дверь.
Однако дверь, которая не считалась тяжелой для полубога, не сдвинулась с места, словно ее удерживала невидимая сила.
Лукка Брюстер не стал пытаться открыть ее силой и обратил свой взор в глубь подземелья.
Стояла тишина. Не было слышно ни звука.
«Это ненормально…» — Лукке не нужно было полагаться на свои Потусторонние силы, чтобы понять, в чем здесь проблема.
Обычно в самой глубокой части земли всегда были слышны звуки, от которых волосы вставали дыбом. Но сейчас все было так, словно они исчезли, словно их никогда и не было.
Другие, возможно, не знали, но, будучи высокопоставленным членом Церкви Знания, Лукка знал, что этот голос исходил от чрезвычайно опасного Запечатанного Артефакта, о котором даже он не знал всех подробностей, поэтому он не мог просто так исчезнуть.
Текущая ситуация могла означать только одно:
Либо Запечатанный Артефакт вырвался из-под ограничений и перешел в более странное состояние, либо он был запечатан еще сильнее, что не позволяло ему влиять на внешний мир.
Независимо от того, какая из версий была верной, это означало, что где-то рядом таится огромная опасность. Ведь номером этого Запечатанного Артефакта был:
0-01!
На вершине уцелевшей колокольни Байама свет на монокле Амона постепенно угас, вернувшись к своему нормальному состоянию.
Мистер Ошибка не постеснялся продемонстрировать свои новые Потусторонние силы, чтобы заявить всем существам, наблюдающим за Ним: Он уже вместил Уникальность Двери и получил соответствующие полномочия!
Он воспользовался этой возможностью, чтобы закрыть все, что связано с понятием двери, во всем мире, значительно усилив действие любых печатей.
Это привело к тому, что ортодоксальные церкви и тайные организации на короткое время лишились возможности использовать запечатанные предметы, поскольку никто не мог снять печать.
Даже если бы истинный бог спустился из астрального мира, Ему все равно потребовалось бы некоторое время, чтобы сломать ограничения.
Таким образом, Амон исключил большинство Запечатанных Артефактов 0-го уровня из предстоящей божественной битвы. Ему больше не нужно было беспокоиться о возможном вмешательстве.
Конечно, такие полномочия не могли бы влиять на весь мир слишком долго, если только Мистер Ошибка не вложил бы в это дело все свои силы. Именно поэтому Он не сделал этого раньше. Только когда Он заметил колебания в якорях Клейна, Он внезапно начал действовать.
Чем могущественнее был Запечатанный Артефакт 0-го уровня, тем ужаснее были его негативные последствия. Особенно это касалось тех, которые могли оказывать влияние на уровне божества. Даже истинный бог Последовательности 0 не смог бы противостоять им слишком долго. Поэтому истинные боги не снимали с них печать без крайней необходимости; в противном случае это привело бы к еще большим неприятностям для Них самих, обернувшись чистыми убытками.
Сделав это, Амон протянул ладонь и легко подпрыгнул. Не обладая величием истинного бога, Он уселся на перила на вершине колокольни.
Глядя на горизонт, уходящий в море, Он неторопливо ждал, когда будет снято сокрытие. Тогда и начнется ритуал Клейна по вмещению Уникальности Шута.
Когда это произойдет, Он пробьет для него похоронный звон.
В скрытом мире Богини Вечной Ночи.
Под повторяющимся воздействием пробуждения Небожителя, Достойного Небес и Земли, а также самосознания и ментального отпечатка Антигона сознание Клейна было подобно лодке в шторм. Его то подбрасывало высоко в воздух, то с силой било о воду. Время от времени оно подвергалось разрушению, а иногда его бросало из стороны в сторону.
Из-за этого его мысли пришли в полный беспорядок. Он был близок к тому, чтобы разделиться на две разные личности, известные как Антигон и Повелитель Тайн.
В то же время его аватар также потерял рассудок. Он был близок к тому, чтобы превратиться в водоворот личинок. Только марионетка продолжала стоять в оцепенении, поскольку ею никто не управлял.
Молитвы верующих звучали в ушах Клейна, формируя соответствующий образ того, что он знал.
Это было похоже на плотину, сдерживающую бушующий поток.
Клейн был не слишком незнаком с подобной ситуацией. Он пережил нечто подобное, когда стал Служителем Тайн и поглотил Потустороннюю Характеристику Заратула. Поэтому с помощью своих якорей ему удалось пережить первоначальный хаос. Действуя по уже знакомой схеме, он направил самосознание и ментальный отпечаток Антигона на пробуждающуюся волю Небожителя, Достойного Небес и Земли. Это заставило их начать пожирать друг друга, отвлекаясь на борьбу.
«Ментальный шторм» значительно ослаб, наконец-то дав самосознанию Клейна передышку.
Не успев прийти в себя, он тут же направил образ себя как бога, сформированный множеством якорей, в гущу борьбы двух ментальных загрязнений и попытался найти новый баланс.
Однако это оказалось не так-то просто. По сравнению с прошлым разом, сущность ментального отпечатка Антигона, его стойкость и безумие были явно сильнее, чем у Заратула. В конце концов, это был Король Ангелов, вместивший Уникальность, и известный как Полушут.
Более того, Клейн также украл личность и судьбу этого человека. Это повлекло за собой два других негативных последствия.
Его личность постоянно находилась на грани распада. Время от времени он начинал думать, что он Антигон, и пытался слить Его ментальный отпечаток со своим собственным разумом. Приняв на себя судьбу Антигона, теряющего контроль, он чувствовал, как все его тело неконтролируемо разрушается. Это приводило к еще большему ментальному загрязнению.
Кроме того, ментальный отпечаток Антигона и пробудившаяся воля Небожителя, Достойного Небес и Земли, не были полностью несовместимы. В некоторых аспектах их «битвы» прослеживались признаки слияния. Как будто Они произошли от одного и того же существа.
Это дало Клейну предварительное подтверждение. Будучи прирожденным мифическим существом, Антигон с рождения обладал частью воли Небожителя, Достойного Небес и Земли. Когда Он продвинулся до Служителя Тайн, проблема внезапно обострилась, вызвав неожиданные изменения, о которых Он даже не подозревал. К тому времени, как Ему удалось вместить Уникальность Шута, безумие, по-видимому, уже стало его второй натурой.
Другими словами, до того, как полностью потерять контроль, Антигон уже был в какой-то степени монстром с сшитым сознанием. Его самосознание и ментальный отпечаток были частью Небожителя, Достойного Небес и Земли, и это было то, что нельзя было отделить с помощью Кражи.
По сравнению с Ним ментальный отпечаток Заратула был намного чище. Лишь небольшая его часть принадлежала Небожителю, Достойному Небес и Земли. Большая же часть исходила от сильных эмоций Заратула на смертном одре.
Причина, по которой они отличались друг от друга, заключалась в том, что, помимо того факта, что Антигон вместил Уникальность Шута, первый стал Служителем Тайн в начале Четвертой Эпохи. В то время воля Небожителя, Достойного Небес и Земли, еще не ослабла до такого состояния, как в конце Пятой Эпохи.
Не имея возможности обрести новый баланс, скорость разрушения Клейна становилась все быстрее и быстрее. Более половины его тела состояло из прозрачных, искаженных личинок, и он протягивал скользкие, зловещие щупальца во все стороны.
В тот момент, когда он изо всех сил старался сохранить сознание и не оставлял попыток найти новый баланс, его разрушающееся тело, безумное психическое состояние Антигона и сознание Небожителя, Достойного Небес и Земли, погрузились в глубокий сон.
Это привело к тому, что все изменения резко прекратились, и все вернулось на круги своя.
Что касается самосознания Клейна, то он использовал свою способность противостоять снам и вторжению в разум, чтобы сохранить ясность мысли.
«Верно. Судьба, которую я украл, включает в себя судьбу вечного сна, помимо судьбы сойти с ума и потерять контроль… Что касается меня, то я могу до определенной степени противостоять вечному сну…» — Клейн ухватился за проблеск ясности и кое-что понял в своем нынешнем состоянии.
Для него это был шанс.
Только сейчас он полностью понял, почему Богине Вечной Ночи нужна была вода Реки Вечной Тьмы, чтобы использовать ее в качестве проводника.
Это было нужно не только потому, что было трудно погрузить Короля Ангелов, вместившего Уникальность, и пробуждающуюся в Нем волю Повелителя Тайн, во временный вечный сон, но и потому, что это состояние было выгодно Клейну. Это могло создать идеальные условия, когда он был бы единственным, у кого есть проблеск сознания, в то время как все остальные помехи спят!
В то же время Клейн также убедился еще в одном:
Причина, по которой он мог сохранять ясность ума во сне и во время вторжений в разум, заключалась не в особых свойствах Замка Сефирот. А в том, что Небожитель, Достойный Небес и Земли, в его теле тоже спал.
Хотя пробуждение Повелителя Тайн все еще было сильно ограничено, Его уровень и Его связь с Замком Сефирот, несомненно, были сильнее, чем у Клейна. Если Он не мог полностью противостоять вечному сну, то как мог Клейн?
Поэтому Клейн считал, что это свойство, скорее всего, было связано с благословением Богини Вечной Ночи, даром, который он получил, когда обрел новую жизнь.
Благословение истинной богини, владеющей силой царства снов, аура, сила и магические способности, которыми Замок Сефирот наделил его, — все это вместе сформировало это особое свойство!
Как будто из глубины сна донеслась нежная песня. Сознание Клейна стало более ясным.
Не раздумывая ни секунды, он тут же настроил спящий отпечаток и порчу в своем теле и нашел новый баланс.
После этого он протянул скользкие щупальца со странными узорами и, используя силы Замка Сефирот, попытался украсть Уникальность Шута из тела Антигона.
Возможно, это было связано с тем, что теперь он был Антигоном, но на этот раз кража увенчалась успехом после нескольких неудачных попыток.
Из тела Антигона вылетела полупрозрачная маска с символом Шута!
Мужчина с густой черной бородой все еще спал, словно Он будет спать вечно.
В то же время туман рассеялся, и в зал хлынул иллюзорный звездный свет.
Этот древний дворец внезапно появился в темном и загадочном астральном мире, возникнув на вершине горного хребта Хорнасис.
Сокрытие было снято, и судьбы начали меняться местами.
В этот момент в Земле, Забытой Богами, на вершине одной из гор, на поверхности огромного креста появилась теневая завеса. Она распахнулась, и из нее вышел человек.
Это был Адам, одетый в простую белую робу, с густой светлой бородой. За Ним тянулась густая тень с пятью головами.
Эта тень частично слилась с Ним, но не стала единым целым.
Адам поднял голову и посмотрел на астральный мир, искаженный властью и символизмом. Он спокойно улыбнулся и сказал тени за своей спиной:
— Похоже, они не догадываются, почему на этот раз я использовал в качестве основы Видящего. Я никому не рассказывал о результатах этого исследования.
Сказав это, Он торжественно и глубоким голосом провозгласил:
— Я — Единый, а также Бесконечность, Начало и Конец.
Его глаза вдруг стали иллюзорными, словно океан, содержащий все возможные цвета, появился вокруг Него.
Затем Адам поднял руку и схватил серебряный крест, висящий у Него на груди.
Над Его головой внезапно появилось пылающее, но иллюзорное солнце. Слева от Него молнии, шквалы и волны образовали надменный фантом. Справа от Него находилась белая башня с множеством латунных глаз.
Власти и символы, которые Адам вообразил, один за другим вошли в Его тело под влиянием Моря Хаоса.
Наконец, тень, плотно прижимавшаяся к спине Адама, втянулась в Его тело.
Внезапно море, вмещавшее в себя все цвета, начало подниматься. Адам превратился в гигантскую тень, способную, казалось, удержать на себе весь мир.
Тень медленно шла по «водной глади» иллюзорной, хаотичной тьмы. Она указала на астральный мир и торжественно провозгласила:
— Да будет свет!
В мгновение ока весь астральный мир осветился. Не осталось никаких тайн, которые можно было бы скрыть. Появились даже те части астрального мира, которые были связаны с Землей, весь астральный мир и невидимый барьер, отделявший его от вселенной.
В этот момент гигантские, неописуемые лица, казалось, прильнули к прозрачному, потрескавшемуся барьеру, молча наблюдая за происходящим внутри.