—Ну-ну, присаживайтесь. Даже не знаю, как выразить вам свою благодарность, доктор Готберг.
Фалькенхайн радушно встретил меня и подал горячий чай.
Хм, с лимоном.
Раньше я такого не любил. Но после того, как пришлось перебрать слишком много сладостей, вкус почему-то изменился.
В своё время я ведь считался гурманом.
—Пустяки. Средство от выпадения волос — честная плата за вашу помощь на прошлом слушании.
—Ха-ха, и не думал, что несколькими словами можно приобрести то, чего и за деньги не купишь.
—Рад, что вы довольны, но...
—Хм.
Фалькенхайн понимающе кивнул с мягкой улыбкой.
—Я заметил, что лекарей на дежурстве маловато. Если позволите спросить без обид, как обстоят дела с фракциями?
Фалькенхайн горько усмехнулся и ровно объяснил:
—Всё ровно так, как вы и предсказывали. После того как Его Высочество был изгнан из дворца, многие перешли к другим фракциям. Главным преимуществом Второго принца всегда были дополнительные выплаты. Но теперь, когда Его Высочество лишён права утверждать расходы бюджета, одна голая ставка никому не интересна.
Что бы ни говорили, Георг умел копить богатства.
Да и на поединке он показал силу своих денег.
Судя по количеству аристократов, постоянно крутившихся возле дворца Тодзин, он без конца создавал новые источники дохода.
—А вы, лорд Фалькенхайн, как сумели удержаться без поддержки принца?
Изгнание члена королевской семьи — мера суровая. С ним могут быть лишь трое рыцарей-охранников, да и имущество он вправе взять только на десять золотых.
—Значит, ближайшие три года ему скитаться даже без заботы личного лекаря. Жестоко.
—Будучи принцем Георгом, вряд ли он умрёт где-нибудь от болезни. Но мне, выходит, делать теперь совершенно нечего.
И тут я заметил конверт, выглядывающий из-под кипы бумаг на его столе.
—Вы из-за этого думаете о выходе в отставку?
—Ха-ха. По правде говоря, уйти стоило давно. Но всё откладывал, наслаждаясь своим положением в Императорском Центре, уговаривал себя: «ещё немного поработаю» — и вот, дотянул.
Фалькенхайн обвёл взглядом свой кабинет, будто в последний раз смакуя воспоминания.
—Я всегда думал, что если лишусь власти и уйду, нож в спину мне воткнёт непременно Альберих.
—Прошу прощения. Это не было моей целью.
Фалькенхайн удивлённо распахнул глаза, а потом замахал руками:
—Нет-нет, я вас не виню. Тут, похоже, произошло недоразумение.
—Недоразумение?
—Развал фракции Второго принца в Имперском Медицинском Управлении — не ваша работа. Даже без Его Высочества у меня были ученики и помощники, готовые три года продержаться на урезанной плате. Но кто-то другой выбил самых преданных.
Это означало, что после моих действий где-то за кулисами уже развернулась новая борьба за власть.
Что, в Императорском Медицинском Центре нашёлся ещё один такой же хитрый лекарь?
—И кто же это?
—Личный врач Первого принца, нынешнего наследного принца Гюнтера, инквизитор Саймон.
Саймон. Помню его по слушанию.
Запомнился тем, что вместо обычной одежды лекаря носил чёрный до самых пят капюшон и источал гнетущую ауру.
Звание «инквизитор» он получил за то, что когда-то был известным следователем по ереси, прежде чем попасть в Центр.
—Вы хотите сказать, что фракция Первого принца ударила по фракции Второго?
—По крайней мере внутри Центра — да. Большинство моих лекарей переманил он, а тех, кто остался, втянули в сомнительные дела и отстранили.
—Трудно поверить, что наследный принц Гюнтер решился бы на такие приёмы даже в Медицинском Центре.
—Скорее это самовольство Саймона. Он всегда был недоволен вялой политикой Первого принца и его нежеланием расширять влияние. А тут, видимо, увидел удобный шанс укрепить свои позиции.
Вот уж действительно — вместо лечения людей строят интриги.
—С такими темпами меня обглодают до костей. Так что, вместо того чтобы жалко вылететь, думаю уйти самому, пока можно сохранить честь. Может, и стоило всё это время проводить с внуками.
Фалькенхайн говорил с горечью.
—И вас это устраивает, лорд Фалькенхайн?
—Жизнь всё больше становится искусством находить удовлетворение в компромиссах.
Он был орлом со сточенным клювом.
Опыта и мастерства хватало, но духа уже не осталось — и молодые только и ждали, чтобы заклевать его.
Его безжизненные слова повисли в тишине...
Бух.
Неожиданно дверь распахнулась, нарушив молчание.
В коридоре стоял лекарь в чёрном капюшоне, его взгляд скользил между Фалькенхайном и мной.
Топ, топ. Его высокие каблуки издавали тяжёлый, гулкий звук.
Перед нами возник инквизитор Саймон.
—Готовы ли вы последовать за своим господином в изгнание, лорд Фалькенхайн?
Его голос, будто гул в ледяной пещере, заставил Фалькенхайна склонить голову.
—Я дал вам достаточно времени. Если хотите уйти с уважением, каким подобает старейшему лекарю Императорского Медицинского Управления, — лучше покиньте это кресло сейчас же.
—Э-э...
Морщинистая рука, державшая чашку, задрожала.
—Этот кабинет отныне займут лекари из дворца Ильсон во имя великого дела. Для наследного принца Гюнтера.
Что? Постой-ка.
—Вот это я не могу оставить без ответа.
Я резко поднялся и встал напротив Саймона.
Его тусклый, безжизненный взгляд повернулся ко мне.
—Этот кабинет должен перейти во владение дворца Вольгван. Я получил разрешение у сестры Амброзии.
—Готберг. Ради собственного же блага знай, где стоит вмешиваться, а где — нет.
—Спасибо за совет, но это как раз то место, где я обязан вмешаться. Этот кабинет мне нужен.
—Зачем?
Ну, например, чтобы завтра не лазить по лестницам, приходя на работу.
—Чтобы готовить лекарства для Его Величества Императора. Неужели у вас есть мысли о предательстве и неповиновении императорскому приказу?
Топ.
Саймон шагнул ко мне.
Шрам у глаза придвинулся угрожающе близко.
—Никакого императорского повеления о смене кабинета не было.
Хитрый гад.
Будучи бывшим инквизитором, он умел ловко жонглировать словами.
—Готберг, это вопрос между дворцом Ильсон и дворцом Тодзин. Тебе тут места нет.
—Правда? Ну, я не слишком уверен в своём суждении, так что...
Я быстро схватил перо и на ближайшем листке нацарапал послание с просьбой рассудить спор в Медицинском Управлении.
Прикрепил его к лапке почтового голубя в комнате Фалькенхайна и показал Саймону.
—А давайте спросим напрямую?
Этот голубь полетит прямиком к Императору.
Даже Саймон замолчал от моего безрассудного поступка.
Было очевидно: если тревожить Императора из-за простых внутриведомственных раздоров в Императорском Управлении, то все фракции в итоге лишатся его благосклонности.
И Саймон, и я получили бы суровое наказание от своих господ.
Ну и пусть. Пользуйся властью сколько хочешь — моя стратегия проста: если я пойду на дно, то утяну тебя за собой.
—...В любом случае, всё решится, если лорд Фалькенхайн согласится. Даже если вы пошлёте голубя, толку не будет.
Саймон попал в точку.
Даже если я это сделаю, Гюнтер лишь отчитает Саймона за то, что он навлёк гнев Императора, и тот всё равно забрал бы кабинет.
Но сам факт, что он это сказал, означал — я его хотя бы немного напугал.
Я повернулся к молчаливому Фалькенхайну и спросил:
—Лорд Фалькенхайн, вы правда хотите уйти в отставку вот так?
—...Хм.
Его взгляд скользнул к письму об увольнении.
—А как же ваше средство от облысения без меня?
—Придётся отказаться.
—Уход лорда Фалькенхайна станет большой потерей для Императорской лечебницы. Если такой опытный лекарь, как Крест, покинет её, болезни будут лечиться дольше, а пациенты страдать сильнее.
При моих словах глаза Фалькенхайна оживились.
—И уровень лекарей, которые могли бы учиться у Креста, тоже упадёт.
Я говорил намёками.
—Разве поле, которое только начало прорастать, не нуждается в воде, чтобы расцвести?
Фалькенхайн сжал губы. Похоже, он вспомнил давно забытое первоначальное рвение.
Ведь и у него в юности был момент, когда он впервые вылечил пациента.
И то чувство наверняка было куда ценнее, чем эти головные боли из-за фракционных игр.
Моё послание ему было простым: предложение присоединиться к дворцу Вольгван в качестве старшего лекаря.
Если говорить на «корпоративном языке» — это выглядело как поиски для него должности исполнительного директора.
Раз уж фракция Второго принца в лечебнице всё равно рушилась, лучше было забрать её себе. А наставник уровня Фалькенхайна мог быстро поставить на ноги молодое поколение.
И да, я имел в виду и его волосы тоже. Средство от облысения у меня было в заложниках.
Немного помедлив, Фалькенхайн накрыл письмо папкой и твёрдо ответил Саймону:
—Никакой отставки не будет.
—Что вы сказали?
—Я и не думаю отдавать хоть какие-то ресурсы фракции Второго принца во фракцию Первого. Убирайтесь!
Лицо Саймона вмиг исказилось, словно у демона.
Но тут же он снова стал бесстрастным — и вдруг пронзительно завопил:
—Вы — дьяволы!!
—Чёрт, напугал!
Зачем он так заорал?
Из-за него я даже выронил то, что держал.
Шурх.
Ой, почтовый голубь.
Я проследил, как тот взмыл в окно, и перевёл взгляд на Саймона.
—Сэр, это ведь из-за вас он улетел?
—Что? Нет!!
Саймон бросился к окну в панике, но голубь уже стрелой летел к дворцу Императора.
—Дьявол! Да ты в своём уме, отправлять такое Его Величеству на самом деле?!
—Посмотри, кто бы говорил. С твоей выкрученной шеей ты сам больше похож на демона.
—Я этого не прощу! Я истреблю дьяволов!!
Саймон, топая, вылетел в ярости.
Я протянул руку Фалькенхайну.
—Надеюсь на сотрудничество, лорд Фалькенхайн.
—Я не отдам кабинет этому безумцу. Буду стоять до конца, доктор Готберг.
Мы пожали руки.
А на следующий день...
—Значит, вы просите меня рассудить, кто из вас, двоих лекарей, сильнее?
Я стоял на коленях перед Императором рядом с Саймоном.
Тот всё время держал голову опущенной и бормотал: «дьявол, дьявол», словно направляя на меня всю свою злобу.
—Это мелкий инцидент в Императорской лечебнице, Ваше Величество. Я докладываю, что вы можете его проигнорировать... — начала Амброзия.
—Всё же просто, не так ли? — Император перебил её и обратился к нам с Саймоном:
—Личный лекарь оберегает здоровье своего господина. Каждый из вас попробует улучшить здоровье своего господина, используя новый метод, не относящийся к вашей основной специализации.
—Ваше Величество, под «новым методом» вы имеете в виду... — осторожно уточнила Амброзия.
Император ответил лёгкой улыбкой:
—Саймон должен будет придумать что-то помимо исцеляющих искусств, а Готберг — использовать не медицину.
—Новый метод...
Саймон выглядел озадаченным.
Неудивительно: ведь прямейший путь к укреплению здоровья — именно лечение.
—И ещё: я сам возьму на вооружение метод победителя.
Император говорил небрежно, будто ему показывали забавное представление.
Но его неожиданное заявление вызвало смятение среди придворных и лекарей.
Император вообще был склонен к импульсивным решениям.
«Это может быть интересно».
Я почувствовал: хотя дело и обострилось, передо мной открылся шанс.
—Мы повинуемся повелению Вашего Величества.
—Повинуемся.
Мы с Саймоном ответили.
Теперь мне предстояло улучшить здоровье Аселлы, не используя лекарственные препараты и медицину, привычную для Императорского Медицинского Управления.
И тут же в голове мелькнула идея.
«Пора готовить».