Люси, проводившая Дэниела, поднялась с места и оглядела спецназовцев, входящих в лабораторию.
Увидев, как они поднимают оружие, Люси после короткого раздумья сдалась.
Она понимала, что сопротивление на этом этапе бессмысленно — оно лишь увеличит число бесполезных жертв.
Кроме того, у Люси, которой удалось спасти Дэниела, больше не осталось никаких причин сопротивляться.
Благодаря этому спецназ быстро захватил её, но никто не посмел применить силу или выругаться.
Хотя их отношения были построены на лжи, Люси всё же оставалась приёмной дочерью графа Каледры.
Пока спецназ, соблюдая формальности, связывал Люси, союзные войска успели вытеснить имперскую армию за пределы города и за одну ночь захватили Фенбарк.
Это стало первым поражением Дэниела Штайнера.
И победой Союза.
Следующее утро, Фенбарк.
Особняк, принадлежащий семье графа Каледры.
— Молодая госпожа. Я — служанка Намериас. Можно войти?
Люси, прислонившаяся к изголовью кровати в спальне, не ответила.
Намериас, которой это не понравилось, снова постучала в дверь.
— Молодая госпожа! Граф Каледра желает видеть вас сегодня! Он назначил аудиенцию на полдень, так что вам нужно начать готовиться!
Люси по-прежнему молчала.
Решив, что так дело не пойдёт, Намериас открыла дверь и вошла внутрь.
Перед ней предстала Люси, уставившаяся в пустоту потухшим взглядом.
Выражение её лица почти не отличалось от того, что было вчера, когда спецназ привёз её сюда.
«Ещё когда я по приказу графа Каледры помогала госпоже Люси умыться, я это заметила…»
Было невозможно понять, о чём она думала.
«Она выглядит… опустошенной».
Хотя Намериас почувствовала жалость, она понимала, что неуместные утешения только навредят.
Решив не вмешиваться, она взяла корзину с одеждой и подошла к Люси.
— Молодая госпожа. Позвольте помочь вам переодеться. Не могли бы вы встать и подойти к зеркалу? Я всё сделаю сама.
Намериас говорила как можно мягче, но Люси даже не взглянула на неё.
Однако, видимо, понимая, что дальше игнорировать служанку нельзя, она медленно поднялась с кровати.
Подойдя к зеркалу, Люси остановилась.
В отражении янтарное ожерелье тихо, но уверенно заявляло о своём присутствии.
Намериас, некоторое время наблюдавшая за Люси, слегка кашлянула и встала позади неё.
Поставив корзину на пол, она заговорила, пытаясь разрядить обстановку.
— Хоть это и странно говорить при первой встрече, но вы невероятно красивы, молодая госпожа. Вы, пожалуй, самая прекрасная из всех, кого я видела. Вам часто говорят, что вы красивы?
Люси приоткрыла рот, чтобы ответить, но снова сомкнула губы.
Она не могла произнести здесь имя «Дэниел».
Хотя Намериас это показалось странным, она не стала допытываться.
Взяв расчёску, она аккуратно пригладила волосы Люси, затем медленно сняла с неё ночную рубашку.
После этого она надела на неё белоснежную блузку и юбку, затем принесла стул и поставила его перед зеркалом.
— Присядете? Я помогу вам надеть чулки и туфли.
Люси кивнула и села. Намериас улыбнулась и достала шёлковые чулки.
Расправив их, она осторожно натянула чулки на ноги Люси, следя, чтобы не образовалось складок.
Шёлк мягко скользил по её коже, поднимаясь выше, пока не покрыл бёдра.
Аккуратно разгладив чулки, Намериас надела на неё туфли.
Когда Люси встала и посмотрела в зеркало, перед ней была уже не та девушка, что только что сидела на кровати.
Теперь она выглядела как истинная аристократка.
«Она настолько красива, что ей идёт всё».
Довольная результатом, Намериас достала из корзины шкатулку с украшениями и открыла её.
— Будет немного больно.
Достанув пару серёжек, она осторожно взяла мочку уха Люси.
Как только серёжки были на месте, они слегка закачались.
«Хорошо. Теперь осталось только заменить ожерелье».
Но в тот момент, когда она протянула руку, чтобы снять грубоватое ожерелье с шеи Люси…
— Ах!
Люси почти рефлекторно схватила её за запястье.
Не понимая, что происходит, Намериас растерялась, но тут Люси впервые заговорила:
— Не трогай.
В её голосе сквозила такая холодная угроза, что Намериас невольно покрылась холодным потом.
Люси, увидев её реакцию в зеркале, смущённо разжала пальцы.
— Простите…
Намериас опустила взгляд на запястье.
От сильного сжатия остались красные следы, кожа даже начала распухать.
Ей хотелось заплакать, но она понимала, что Люси не хотела зла, и потому приняла извинения.
— Всё в порядке. Это я виновата, что попыталась снять ожерелье без спроса. Судя по вашей реакции, оно для вас очень дорого?
Люси прикоснулась к ожерелью и слегка погладила его.
Оно не было ни искусно сделанным, ни красивым.
Простое, ничем не примечательное украшение, которое можно купить в любой лавке.
Но даже если бы ей предложили целый сундук редких и дорогих драгоценностей, Люси не променяла бы его.
— Да…
Ведь через это ожерелье она могла вспоминать Дэниела.
В её голове промелькнул момент, когда он подарил его ей, и на её губах появилась лёгкая улыбка.
— Это мой первый подарок на день рождения.
Намериас, глядя на её отражение в зеркале, невольно замерла.
Она не понимала почему, но в этой улыбке сквозила глубокая печаль…
Тем временем имперская бригада, оттеснённая к окраинам города, погрузилась в хаос.
— Отступление прошло успешно, но потери значительны! Общие потери составили 713 человек, из них 320 погибли! Если учитывать пропавших без вести и пленных, мы потеряли около 20% личного состава!
Доклад офицера заставил всех в штабе мрачно замолчать.
В атмосфере подавленности начальник оперативного отдела, исполнявший обязанности заместителя командира, тяжело вздохнул.
— Ничего не поделаешь. Кто мог ожидать, что союзники используют Этериум для атаки? К тому же мы сражались без командира.
Потерять лишь 20% в столь невыгодной ситуации и успешно отступить — это уже неплохо.
Однако собравшиеся в штабе выглядели так, будто бригада была разгромлена.
Причина была проста.
Командир так и не вернулся.
Потеря Дэниела Штайнера казалась им куда страшнее поражения.
Они даже не решались доложить в штаб о его исчезновении.
— …Значит, командир всё-таки попал в плен? — спросил офицер разведки Фелп.
Им не хотелось в это верить, но, учитывая, что о Дэниеле Штайнере не было никаких известий, это было наиболее вероятным объяснением.
— Тогда что нам делать? Без командира мы не сможем продолжать сражаться.
Стиснув зубы, начальник оперативного отдела тихо выдохнул.
— Поиски продолжаются. Если боги милостивы, они будут на нашей стороне. Но если командир действительно был захвачен в плен или убит…
Он ненадолго замолчал, затем продолжил:
— …нам придётся отступить к мостам и ждать указаний из штаба.
— …То есть сдать Фенбарк?
— Я не знаю. Говорят, именно командир настаивал на захвате города, так что, возможно, операцию отменят.
Мысль о возвращении домой с потерями и без победы омрачила лица офицеров.
Фелп тоже не был исключением.
«Если бы командир был здесь, мы бы не говорили такими пораженческими тонами…»
Как раз в тот момент, когда пустота, оставленная Дэниелом, ощущалась особенно остро…
— Срочное донесение!
В штаб вбежал сержант.
Отдав честь собравшимся, он быстро доложил:
— Командир найден в лесу неподалёку! Он уже в пути сюда!
В штабе воцарилась тишина.
Первым пришёл в себя Фелп.
— Это правда?!
Сержант кивнул.
— Так точно! Командир приказал всем офицерам ждать его в штабе!
Если Дэниел был жив, они и не думали ослушаться.
На лицах офицеров появились признаки надежды, и они стали ждать.
Прошёл примерно час, когда снаружи послышались шаги.
В штаб вошёл Дэниел Штайнер — его форма была порвана в нескольких местах.
Перевязанная рука выглядела неестественно, но это определённо был он.
Офицеры встали и отсалютовали, но никто не решался поздравить его с возвращением.
Выражение лица Дэниела было мрачнее обычного.
— Раз все здесь, перейдём к делу.
Его ледяной голос прозвучал в тишине штаба.
— Мы не сдаём Фенбарк. Союзники пожалеют о своём решении.
Дэниел подошёл к головному столу.
Начальник оперативного отдела уступил ему место, и Дэниел занял свою позицию.
Кончики его пальцев слегка дрожали.
— Свяжитесь со штабом. Скажите им, что, хотя мы потеряли Фенбарк, операция не отменяется. Я лично…
С трудом сдерживая ярость, Дэниел вспомнил последний взгляд Люси и закончил:
— …научу графа Каледру, что такое настоящая война.