Прохладный морской ветерок пробежал по волосам Дэниела, слегка взъерошив их, прежде чем рассеяться.
Стоя неподвижно на белом песке, он тихо усмехнулся.
— Невероятно...
Цокая языком, он вспомнил все свои прошлые попытки сбежать из Империи.
Судьба, казалось, получала извращённое удовольствие, разрушая его планы. Каждая схема проваливалась, и чем сильнее он пытался вырваться, тем выше поднимался по карьерной лестнице и тем более знаменитым становился.
Пережив столько абсурдных ситуаций подряд, Дэниел почти смирился.
Он уже считал, что побег из Империи невозможен.
— Но...!
Как гласит пословица, даже если небеса разразятся, выход найдётся.
Теперь у Дэниела Штайнера появился уникальный шанс.
Впервые в жизни он мог стереть прошлое и начать заново.
Осознание этого постепенно развеивало горечь от вражеской атаки.
Почувствовав необычайную лёгкость в груди, он направился к хижине.
Хотя его форма могла выдать его, он не волновался.
У него были причины считать риск минимальным.
— Рыбацкая лодка возле хижины покрыта ржавчиной и мхом. Значит, её давно не использовали. Хижина, скорее всего, заброшена.
Даже если внутри кто-то был, он мог придумать историю и уйти до того, как возникнут проблемы.
Пнув песок, он подошёл к двери и постучал костяшками пальцев.
— Здесь кто-то есть?
Ответа не последовало.
Он постучал снова.
— Я потерпел кораблекрушение. Мне нужна помощь.
Тишина.
Убедившись, что хижина пуста, он повернул ручку и вошёл.
Дверь со скрипом распахнулась.
Прищурившись, Дэниел осмотрелся.
Внутри были разбросаны коробки и хлам, но людей не было видно.
Убедившись, что он один, он расслабился и начал рыться в вещах.
— Поношенная одежда, старые ботинки... сломанные приборы.
Похоже, хижину использовали как склад для ненужных вещей.
Но для Дэниела это было сокровище — именно то, что нужно, чтобы скрыть личность.
Усмехнувшись, он продолжил поиски.
Через полчаса он нашёл хлопковую рубашку и пару ботинок в приличном состоянии.
Одежда была починена, но вполне сносная.
Довольный, он быстро снял мундир, вытерся и переоделся.
Среди хлама он также нашёл потрёпанные солнцезащитные очки и фетровую шляпу.
Не имея зеркала, он проверил отражение в окне и улыбнулся.
— Идеально. Теперь меня никто не узнает.
Даже если кто-то и заподозрит, он всегда сможет выкрутиться.
— Жаль, но Дэниел Штайнер мёртв.
С этого дня подполковник Дэниел Штайнер из оперативного отдела Генштаба перестал существовать.
На мгновение он замер, мысленно прощаясь со своим старым именем.
Закончив с этим, он поправил рукава и вышел из хижины.
Солнце, висящее на границе дня и вечера, окрашивало море в тёплые оранжевые тона.
Вдалеке в зданиях начали зажигаться огни, сливаясь с закатом в живописную картину.
«Пока что направлюсь туда. Главное — раздобыть деньги для новой жизни.»
Решившись, он зашагал по песку.
На его лице играла улыбка.
Сделав глубокий вдох, он ощутил, как свежий воздух наполняет лёгкие. Это было почти опьяняюще.
Глядя на краснеющее небо, Дэниел вдруг раскинул руки и рассмеялся.
— После всех испытаний наконец-то пришла сладкая, идиллическая свобода!
Он и не представлял, насколько захватывающе — сбросить оковы угнетения и контроля.
— Отныне для меня не существует несчастий — только счастье!
Декламируя, как герой театральной пьесы, он легко зашагал вперёд.
Его целью был портовый город Тентарбахем в Велланосе.
Там он планировал раздобыть средства для новой жизни.
Тем временем в Имперском дворце
— Значит, вы утверждаете, что речь о тотальной войне, которая спровоцировала не только Объединённые Нации, но и другие державы, была правильным решением? Это официальная позиция Центральной Национальной партии?
— Я не говорил, что это было «правильно». Как можно называть провокацией саму суть речи? Хватит искажать её смысл!
За длинным столом в зале заседаний лидеры партий яростно спорили, их голоса звучали всё резче.
Особенно выделялись Кэмпбелл, лидер Либеральной Социальной партии, и Элкар, глава Центральной Национальной партии.
Спор шёл по привычной схеме: Кэмпбелл критиковал речь Дэниела Штайнера, а Элкар парировал.
— Это вы упускаете суть! Да, речь сплотила народ, но общая военная ситуация остаётся тяжёлой! Вы же знаете, что нам придётся столкнуться не только с Объединёнными Нациями!
— Именно поэтому речь Дэниела Штайнера так важна! Да, она была резкой, но учитывая положение Империи, она не была ошибкой!
Элкар, один из самых молодых среди собравшихся, повысил голос.
— Кроме того, мне кажется, лидер Либеральной партии намеренно изображает Дэниела Штайнера корыстным человеком. Разве нет?
— Ха! Корыстным? Да включите мозги! Кому больше всего выгодна его речь? Только ему самому!
— Корыстный человек добровольно отправляется в захолустный Велланос в качестве посланника? Разве это не противоречит вашей логике?
Сидя во главе зала, кронпринцесса Сильвия тихо вздохнула.
«Всё идёт точно так, как предсказывал заместитель начальника штаба Седрик...»
Он предупреждал, что назначение Дэниела в Велланос вызовет раскол среди партий, и оказался прав.
Ранее лидеры парламентских фракций запросили срочную аудиенцию у Сильвии.
Она разрешила им собраться в зале, но Кэмпбелл предложил ограничить полномочия Дэниела законом — и начался хаос.
Что начиналось как цивилизованный обмен мнениями, превратилось в перепалку.
Сильвию это раздражало.
Но больше всего её бесил сам Кэмпбелл, который продолжал поливать Дэниела грязью.
«Почему этот старик так на него нападает?»
По сравнению с бесчисленными заслугами Дэниела перед Империей, достижения Кэмпбелла сводились лишь к использованию связей и родства для укрепления своей власти.
Говорили, что спикер парламента тоже из Либеральной партии, что объясняло, почему Кэмпбелл позволял себе такие выпады.
«Надо что-то сказать.»
Её отец всегда советовал ей терпеливо слушать, ведь парламентарии представляют народ. Но Сильвия больше не могла молчать.
Она уже открыла рот, чтобы вмешаться, как вдруг...
— Ваше высочество!
Двери зала распахнулись, и начальник охраны Хартманн ворвался внутрь.
Нарушая протокол, он бросился к Сильвии.
Его поведение было настолько вызывающим, что заслуживало выговора, но Сильвию охватила тревога.
Если Хартманн пренебрёг этикетом, значит, произошло что-то серьёзное.
Запыхавшись, он опустился на одно колено.
— Ваше высочество! Простите за вторжение. Я прибыл с экстренным известием.
Сильвия сузила глаза.
— Что случилось? Ухудшилось состояние отца?
— Нет, ваше высочество. Речь идёт о дипломатическом посланнике в Велланос. К сожалению...
Хартманн запнулся, опустив голову.
— Дипломатическое судно... было потоплено вражеской торпедой.
Шокирующая новость повергла зал в молчание.
Депутаты, только что кричавшие друг на друга, замерли.
Сильвия тоже.
Её лицо застыло, губы дрогнули.
— Вы... хотите сказать...
Хартманн, видя её состояние, тяжело вздохнул.
Сильвия, едва дыша, с трудом выдавила:
— Этого... не может быть...
Её голос звучал пусто, будто отрицая саму реальность.
Хартманн мог лишь ещё ниже склонить голову в молчании.