Воспоминания Фрин начались с медпункта.
— Почему так много раненых? Неужели…
— Попали в засаду во время разведки боем. Враг знал о нашем маршруте.
— Боже… Как такое возможно…
Доносились голоса офицеров и сержантов.
— Моя рука…! Моя рука…!
— Лейтенант… Передайте моей семье… Я сражался до конца…
— Республиканские ублюдки… Эти твари…
Крики солдат, корчащихся от боли.
Фрин суетилась среди них, используя свою силу.
— Всё в порядке. Боль скоро пройдёт.
Чёрная магия обволакивала тела, ускоряя заживление.
Раненые под её наблюдением быстро шли на поправку, но расслабляться было рано.
Поток страждущих не прекращался.
Некоторые кричали от фантомных болей, даже когда раны затягивались, превращая медпункт в ад.
Фрин провела здесь двое суток без перерыва.
Только когда состояние всех стабилизировалось, она смогла отдохнуть.
Вытирая пот мокрым полотенцем в своей палатке, она вдруг вспомнила о Дэниеле.
«После провала операции ему наверняка тяжело. Нужно помочь».
Получив разрешение у начальника медслужбы на обход, она отправилась в штаб.
Но Дэниела там не оказалось.
— Командир дивизии? Он уехал с инженером Роделем на окраину лагеря. Проверяет укрепления.
Начальник разведки Фелп объяснил его отсутствие.
Фрин решила подождать, но нетерпение взяло верх.
Узнав, куда именно они направились, она пошла туда.
…Лучше бы она этого не делала.
Прибыв на место, Фрин увидела кошмарную сцену.
— Ну и реакция! Даже внезапная атака тебя не берёт.
Дэниел, раненый в плечо, тяжело дышал, стоя на снегу.
Перед ним, держа дистанцию, стоял майор Родель.
В его руке был револьвер, направленный на Дэниела.
— Но что же делать? Ты лишился оружия и не сможешь похвастаться своей меткостью. Или используешь ускорение, чтобы забрать его?
Дэниел молчал. Родель усмехнулся.
— Не выйдет. Твоё ускорение длится около шести секунд. Даже на полной скорости не успеешь. С другой стороны…
Он пожал плечами.
— Если сбежишь с ускорением, я не смогу тебя убить. Наверное, дрожишь от мысли, что я могу выстрелить в любой момент? Наверняка следишь за моим пальцем, чтобы успеть увернуться.
— Заткнись!
Дэниел перевёл дыхание.
— Зачем тебе это, майор Родель? Что ты получишь от предательства? У тебя же не было связей с Республикой!
Уголки губ Роделя искривились.
— Конечно. «Майору Роделю» не было смысла предавать.
Сделав многозначительную паузу, он медленно перевёл взгляд.
— Давай закончим этот бессмысленный разговор? Я уже решил, как тебя убить.
Его взгляд упал на Фрин, застывшую среди деревьев.
— Дэниел, говорят, ты заботишься о подчинённых? Докажешь? С такого расстояния точно успеешь её спасти.
Родель повернул ствол.
Дэниел обернулся и увидел Фрин.
Без колебаний он активировал ускорение.
Рывок — и он обнял Фрин.
Бам!
Пуля пробила его сердце.
Мгновение растянулось в мучительной медлительности.
Дэниел, истекая кровью, шевельнул губами.
Его руки ослабли, глаза закрылись.
— А…
Всё произошло так быстро, что Фрин не понимала.
Родель громко рассмеялся.
— Ха-ха-ха! Неужели действительно пожертвовал собой ради неё?
Смех звенел в ушах.
Фрин не могла принять, что Дэниел мёртв.
Дрожащими руками она обняла его.
— А-а… А…!
Голос не слушался. Глаза, широко раскрытые, смотрели в никуда.
Прибежали солдаты, услышавшие выстрел.
Смех Роделя продолжался, пока Фрин, не выдержав веса тела, не рухнула в снег.
Но тут же поднялась, снова обняв Дэниела.
— Здесь! Выстрел был здесь!
— Атака врага?!
Солдаты увидели смеющегося Роделя и бездыханное тело Дэниела.
Они тут же застрелили Роделя.
Но Фрин не обращала на это внимания.
— Генерал Дэниел? Всё в порядке. Всё в порядке, я здесь. Я… я с вами.
Она впрыснула в его тело чёрную магию.
Но сколько ни пыталась — мёртвые не воскресали.
Раны затягивались, но Дэниел не дышал.
— Странно… Ха-ха… Почему? Генерал Дэниел не мог умереть. Правда? Он не мог умереть. Так что… пожалуйста, остановись.
Бормоча, как безумная, Фрин вскоре вынуждена была признать.
Дэниел был мёртв.
Осознав это, она прижалась лбом к его груди и зарыдала.
— ——!
Это был скорее вопль, чем плач.
Похороны Дэниела прошли скромно — так он хотел при жизни.
Дивизия исполнила его волю.
Его временно похоронили у высот, поставили простой памятник и провели церемонию.
Многие офицеры плакали, но к закату остались лишь Фрин и Люси.
Тишина повисла тяжело.
Фрин наконец разжала пересохшие губы.
— Простите…
Голос был хриплым и бессильным.
— Мне так жаль… Это из-за меня…
Слова превратились в рыдания.
Люси, не сказав ни слова утешения, развернулась.
Ей и самой было тяжело принять смерть Дэниела — утешать Фрин она не могла.
Оставшись одна, Фрин не уходила.
Казалось, если она уйдёт — всё рухнет.
— Генерал Дэниел…
Усталые глаза под спутанными волосами медленно закрылись.
— Я скучаю по вам…
Но шёпот не воскресил мёртвых.
Подняв тяжёлые веки, она увидела лишь грубый памятник.
Будто он напоминал: «Это ты виновата в его смерти».
С болью в сердце Фрин повторяла свою вину.
Прошёл день.
Начался снегопад, но Фрин всё так же стояла на коленях.
Белоснежные хлопья покрывали её голову и плечи.
Услышав шаги, она подняла взгляд.
— Фрин.
Это была Люси.
— Это не твоя вина.
Короткие слова прощения.
Очевидные, но такие трудные для Фрин.
Люси, поймав снежинку, заговорила:
— Я хотела сказать перед уходом.
Уходом? Куда?
— Я иду во вражеский лагерь. Чтобы отомстить за Дэниела…
Фрин открыла рот.
Она и сама думала об этом.
Но это было слишком опасно и безрассудно.
— Нет!
Фрин вскочила.
От долгого сидения её закружилась голова, но она устояла.
Она хотела остановить Люси, но замерла.
В её глазах не было жизни — лишь гнев и ненависть.
Она изменилась до неузнаваемости.
— Я знаю, что ты хочешь сказать. Но…
Пересохшие губы дрогнули.
— Ты меня не остановишь.
Только теперь Фрин поняла.
Люси шла не просто мстить.
Она шла умереть.
«Так вот…»
Выбор потерявшей смысл жизни.