С помощью солдат доктору удалось доставить переносную камеру из другого отсека.
Её установили рядом с центральной камерой, где находилась Люси, и учёные принялись за работу.
По командам доктора они быстро подключили провода и подняли руки.
— Нейроинтерфейс подключён! Контролируйте показатели!
Доктор кивнул и нажал несколько кнопок на панели.
— Подтверждаю. Синхронизация завершена. Связь установлена.
Он повернулся к Дэниелу.
— Бригадный генерал Дэниел Штайнер… Всё готово.
Дэниел, наблюдавший за Люси, кивнул и направился к переносной камере.
Остановившись перед ней, он спросил:
— Я должен войти внутрь?
— Да. После активации камеры ваши сознания синхронизируются, и вы сможете войти в её разум. Но есть предостережение.
— Какое?
Доктор поправил очки.
— Как я уже говорил, госпожа Люси находится в состоянии бегства сознания. Если вы попытаетесь насильно вернуть её память, возникнет отторжение.
Он на секунду задумался, подбирая пример.
— Например, если прямо назовёте себя «Дэниелом Штайнером» или спросите, почему она вас не помнит.
— То есть нужно ненавязчиво пробудить воспоминания.
— Именно. Поэтому, хотя в реальности пройдёт мало времени, внутри сознания оно может течь иначе.
В худшем случае Дэниел мог застрять в сознании Люси.
Но он не обратил на это внимания.
— Неважно.
Он уже принял решение.
— Сколько бы ни потребовалось времени, я спасу эту дуру.
Дэниел снял офицерский плащ, и один из солдат подошёл ближе.
— И, доктор…
Передавая плащ солдату, Дэниел продолжил:
— Фенбарк скоро будет моим. Ты понимаешь, что это значит.
Его жизнь и жизнь его семьи теперь зависели от Дэниела — никаких трюков.
Доктор, сразу уловив намёк, поклонился в страхе.
— Я приложу все усилия, как того требует моя ответственность.
Получив ответ, Дэниел передал солдату револьвер и вошёл в камеру.
Заняв положение внутри, он глубоко вдохнул.
— Начинайте.
Доктор нажал кнопку.
Дверь камеры закрылась, и магнитные кольца начали вращаться.
Сознание Дэниела затуманилось, тело медленно поднялось в воздух.
Когда шум магнитных полей стал напоминать колыбельную, он закрыл глаза.
Когда Дэниел открыл глаза, первое, что он увидел, был свет из окна.
Антиквариат в коридоре блестел в лучах солнца.
«Похоже на особняк…»
Он задумался, но тут услышал голоса.
— Слышала? На Мели напал на грабитель и она погибла.
— Что? Та самая Мели, что прислуживала госпоже Люси?
— Они были почти подругами. В общем, жутко. Может, в госпоже что-то не так? Сколько несчастий с тех пор, как граф её удочерил…
Дэниел обернулся и увидел слуг, сплетничающих в углу.
Он тоже был среди них.
Оглядев свою аккуратную одежду, он понял: он вошёл в сознание Люси в роли слуги.
— Мне страшно. Помнишь, как Мартон сломал ногу, прислуживая ей? Никто так и не сказал, как это случилось.
— Не хочу говорить плохо, но она словно притягивает несчастья. А эти красные глаза… брр!
— Согласна. Теперь кому-то из нас придётся её обслуживать. Боюсь, граф выберет меня… Тебя тоже, да?
Последний вопрос был адресован Дэниелу.
Сдерживая улыбку, он ответил:
— Не беспокойтесь. Для меня честь служить госпоже.
Половина правды.
Слуги переглянулись, и один из них усмехнулся:
— Отлично! Мы скажем графу, что ты сам вызвался.
Остальные подхватили:
— Да! Ты идеально подходишь!
— Такое дело — только по желанию.
— Наш младший такой заботливый. Спасибо!
Единогласно они доложили графу Каледре.
Тот, не видя разницы, согласился, и Дэниел стал личным слугой Люси.
Его обязанности сводились лишь к доставке еды, но даже это оказалось непросто.
— Госпожа! Я новый слуга! Можно войти?
Но Люси не отвечала.
Несмотря на многократные стуки в дверь, внутри царила тишина.
Обычно еду оставляли у порога, но Дэниел вошёл без разрешения.
— Госпожа, вы должны поесть…
Он замолчал.
Люси, сидевшая на кровати, выглядела хуже, чем он ожидал.
Её детское тело было истощённым, серебристые волосы — тусклыми, а красные глаза — безжизненными.
Она смотрела в пустоту, словно наполовину отказавшись от мира.
Следы слёз на опухших веках говорили о долгом плаче.
Дэниел поставил поднос и подошёл ближе.
Опустившись на колено, он заглянул ей в лицо.
— Почему вы так убиваетесь? Думаете, смерть Мели — ваша вина?
Люси не ответила.
Но ответ был ясен: при упоминании Мели её глаза снова наполнились слезами.
Одна скатилась по щеке.
Дэниел вытащил платок и вытер её лицо.
— Если вы слышали сплетни слуг — забудьте. Это не ваша вина.
Люси стиснула зубы, затем вдруг разрыдалась.
— Госпожа…
Ему хотелось утешить её, но дальнейшее вмешательство могло навредить.
Он оставил платок в её руке и молча вышел.
На следующий день ситуация не изменилась.
Люси лежала на кровати, не притронувшись к еде.
Дэниел заменил поднос и пробормотал:
— Так нельзя. Мели не хотела бы, чтобы вы голодали…
Тук!
В него попала маленькая кукла.
Люси тяжело дышала, сверля его взглядом.
Её злой взгляд словно говорил: «Убирайся».
Немного смутившись, Дэниел поднял куклу, поставил на стол, поклонился и вышел.
Ещё день спустя он заметил перемену: суп в тарелке немного убавился.
Видимо, Люси взяла куклу и поела.
Незначительный, но прогресс.
«Сейчас важнее вернуть ей силы, чем память», — подумал Дэниел.
С этого дня он начал приносить десерты — ворованные или сделанные собственноручно.
— Это парфе. Видите слои мороженого, печенья, фруктов и шоколадного сиропа в бокале? Вкус невероятный.
Первое время Люси игнорировала его, но Дэниел не сдавался.
— Сегодня — эклер. Съедите основное — получите. Он настолько сладкий и нежный, что вызывает привыкание. Ну как? Хотите?
Прошёл месяц.
— Госпожа, вы обязаны это попробовать! Я тайком принёс это от шеф-повара. Угадаете, что это? Мятное мороженое с шоколадной крошкой! Изысканный вкус.
Два месяца.
— Рождество еще не наступило, но кто сказал, что штоллен едят только в праздник? Видите этот соблазнительный рулет в сахарной пудре? Один кусочек — и вы в раю.
К третьему месяцу Люси ожила.
Её волосы заблестели, а глаза наполнились светом.
Хотя она оставалась холодной и не разговаривала, прогресс был очевиден.
— Я пойду.
Когда он уже собирался уйти, раздался голос:
— Ты…
Дэниел замер.
Люси, сидевшая за столом, не глядя на него, пробормотала:
— Садись. Штоллен.
Он не поверил своим ушам, но она добавила шёпотом:
— Это приказ.
Дверь в её сердце начала открываться.