Чтение сценария «Ледяная любовь».
Несмотря на десятки актёров, сотрудников, представителей продакшена и журналистов, в зале стояла удивительная тишина.
Раннее пришедшие участники молча листали сценарии, стафф проверял оборудование, репортёры — ленту новостей.
Но всех объединяло одно: они будто бы не смотрели, но украдкой поглядывали на новичка, пришедшего несколькими минутами раньше. Притворяясь, что читают сценарий или проверяют телефон, они то и дело бросали взгляд на Кан У Джина, сидевшего у конца стола, расставленного буквой «П».
[Роль: «Таинственный сосед» / Кан У Джин]
Роль у него была второстепенная, почти эпизодическая — поэтому место досталось ближе к краю.
Представления уже закончились, и У Джин спокойно уткнулся в сценарий.
Выглядел он так, будто всё происходящее его вовсе не касалось.
Рядом перешёптывались актёры:
— Слушай, он и правда такой серьёзный. Говорили, но вживую — прямо лёд.
— Ага. Но ведь он всех поприветствовал, не похож на заносчивого. Может, просто интроверт.
— Тот тип, к которому не подберёшься.
— После того, как он перевернул всё и в Корее, и в Японии, чтение сценария вряд ли его пугает.
— Ну да, парню нечего бояться.
Шёпот перешёл к репортёрам:
— Спокоен. После ядерных взрывов, что устроил в Корее и Японии, по-другому и не скажешь.
— Аура — будто у ветерана, не у новичка.
— Не подступишься. Обычно дебютанты мягче, а этот весь — броня.
— Даже интервью не даёт.
— Сидит, читает — будто не он самый обсуждаемый актёр сезона.
А сам Кан У Джин вёл бой с собственным сердцем.
«Эх… никак не привыкну к этим гробовым чтениям. Все ведь пялятся, чувствую. Игнорируй, просто игнорируй.»
Скорее неловкость, чем волнение.
Он не знал здесь никого. Даже Чхве Сон Гон не пришёл, и сценаристка И Воль Сон тоже не было.
«Хотя, может, и к лучшему, что сценаристки нет.»
От неловкости лицо стало ещё более каменным.
Чтобы хоть немного отвлечься, У Джин нажал на чёрный квадрат у сценария «Ледяной любви».
Мир вокруг погрузился во тьму.
Он оказался в подпространстве — и только тогда выдохнул:
— Фух. Вот так лучше. Минуту передохну, а то атмосфера в зале душная.
Потянулся, прошёлся между белыми прямоугольниками.
Скоро чтение — пора «повторить» роль Таинственного соседа.
Эта роль требовала особой живости — без репетиции не обойтись.
[«Чтение роли: ‘Таинственный сосед’. Подготовка...»]
Женский механический голос, и Кан У Джин растворился в мире персонажа.
Когда он вернулся в реальность — в зале уже чувствовалось напряжение.
У Джина будто сковало: тело не слушалось, хотя мозг давал команды.
В нём полностью ожил «Таинственный сосед».
«…Печаль.»
Он закрыл глаза, пропустив через себя это чувство.
И тогда — «вижу жесты. Знаки. Так ясно.»
Знание языка жестов словно вспыхнуло в памяти.
Он и раньше знал его, но повторные «опыты» сделали движения естественными.
К тому же лицо стало гибче, пластичнее; тело — лёгким, текучим.
Это и нужно было для роли, где чувства выражаются без слов.
— Всем добрый день, — раздалось у входа.
Основной и второстепенный состав актёров начали собираться, приветствуя друг друга вежливыми улыбками.
— О, У Джин! Рад встрече. Удивил новостью про проект с режиссёром Кётаро!
Почти все подошли поздороваться.
В их глазах — смесь эмоций: восхищение, ревность, интерес, зависть, уважение.
«Так вот он какой, Кан У Джин… А что в нём особенного?»
Так думал высокий мужчина в бейсболке — Чон Джан Хван, исполнитель главной роли Сон Тхэ Хёна.
Грубоватый, харизматичный, на десять лет старше У Джина.
Актёр, чьи дорамы собирали рекорды, но фильмы — нет.
В индустрии он был живой легендой, мастер, которому доверяли все.
Именно поэтому сценаристка И Воль Сон выбрала его.
Сидя напротив, Джан Хван вроде бы беседовал с коллегами, но то и дело бросал взгляды на У Джина.
А тот — всё так же спокоен. Ни радости, ни смущения, ни самодовольства.
«Будто стоячая вода.»
Чем дольше он смотрел, тем сильнее распалялось любопытство.
Он видел У Джина лишь в ролях Ким Рю Джина и заместителя Пака — и обе были совершенны.
Но почему вокруг новичка столпились такие имена: Квон Ки Тэк, Кётаро, сценаристка И Воль Сон?
«А если проверить его на прочность? Как поведёт себя, если выбить из колеи?»
Тем более в «Ледяной любви» его персонаж общался только с Сон Тхэ Хёном — то есть с ним самим.
«Интересно, справится ли он с экспромтом?»
Роль Таинственного соседа была короткой, но технически одной из самых сложных.
Ни слов, ни звука — только язык тела и жестов. Ошибка — и зритель не поверит.
Тем временем дверь открылась.
Вошли PD и сценаристка И Воль Сон, за ними — женщина в костюме.
Актёры поднялись.
— Давно не виделись, У Джин, — улыбнулась И Воль Сон.
— Здравствуйте, сценаристка.
— С тех пор ты успел произвести фурор.
— Само получилось.
— Это хорошо. А это — эксперт по языку жестов.
Женщина поклонилась. У Джин ответил.
«Эксперт? Вот черт… ну ладно, у меня же есть подпространство.»
— Приятно познакомиться.
— Взаимно. Мне очень понравился «Профайлер-лентяй».
— Спасибо.
Сценаристка улыбнулась:
— Пак Ын Ми сказала, что если ты придёшь на чтение, всё изменится. Как думаешь, о чём она?
— Понятия не имею.
— Хм. Ну, скоро узнаем.
Актёры переглянулись, но разговор быстро затих.
PD объявил:
— Начнём чтение.
Сценаристка тихо спросила эксперта рядом:
— Что скажете о Кан У Джине?
— Сложно судить… язык жестов ведь включает руки, лицо и тело. А у него лицо — камень. Если так и останется, будут проблемы.
— То есть, выражения нет вовсе?
— Пока да.
Начались представления.
— Я Чон Джан Хван, играю Сон Тхэ Хёна. Надеюсь, получится сильная работа.
Аплодисменты.
— Я Кан У Джин, Таинственный сосед. Постараюсь выложиться.
Ещё аплодисменты, но взгляды — пристальные.
PD кивнул сценаристке.
— Слово вам.
— Просто получим удовольствие от чтения, — легко сказала И Воль Сон.
Но все знали: лёгкости в её чтениях не бывает.
В начале она давала актёрам свободу, а к середине превращалась в хищника.
Новички часто плакали.
— Сцена первая. Комната в тёмных тонах. Сон Тхэ Хён просыпается.
Чтение началось.
Сон Тхэ Хён — тридцатилетний мужчина с обсессивным расстройством, живущий в изоляции.
«Ледяная любовь» показывала, как он постепенно открывается миру.
И первым толчком становился Таинственный сосед.
— Сцена третья. Сон Тхэ Хён выходит из квартиры, сталкивается взглядом с соседом.
У Джина и Джан Хвана встретились взглядами:
В сценарии сосед молча смотрит.
Сон Тхэ Хён раздражается:
— Эй, ты. Ничего сказать не хочешь?
— …
— Тогда ладно. Я следующий лифт возьму.
— …
— Ну и молчи.
По сценарию на этом эпизод заканчивался.
Но вдруг —
— Эй, ты, — неожиданно сказал Джан Хван, — чего всё время смотришь? Или скажи, или проваливай. Продолжишь таращиться — пожалуюсь.
Все повернулись к У Джину.
А тот — «Что за?.. Этого же нет в тексте! Это адлиб?!»
Другие не удивились: Чон Джан Хван часто импровизировал.
И сценаристка даже не остановила.
«Усилил напряжение — неплохой ход.»
«Интересно, как У Джин ответит.»
Актёр, которого звали «монстром-дебютантом», вряд ли растеряется.
«Блин, почему никто не останавливает? Что мне делать?»
Снаружи — спокойное лицо, но глаза выдали замешательство.
— Хм? — тихо произнесла эксперт по жестам. — Он сейчас растерян. Так смотрят те, кто не может ответить словами.
И Воль Сон напряглась. «Она видит то, чего не замечаю я…»
«Так тонко отыграть растерянность — мгновенно, на адлибе? Это уровень.»
И тут Джан Хван добавил ещё одну импровизацию:
— Не смотри так. Жутко. Прошу, хватит.
— …
Лицо У Джина оставалось безмолвным, но губы едва дрогнули.
Эксперт шепнула:
— Думает. Решает, как ответить.
— Тогда всё, я вызываю полицию, — «достал телефон» Джан Хван.
И тут У Джин чуть наклонил голову, как бы понимая.
Руки его двинулись. Короткий, точный жест.
Правая рука сжата в кулак, большой палец касается носа.
«Это… язык жестов?» — ахнули актёры.
Он сделал паузу — и вдруг улыбнулся.
Ярко, открыто, по-настоящему.
Джан Хван оторопел.
«Такой жест… его нет в сценарии. Что он значит?»
Сценаристка, поражённая, обернулась к эксперту:
— Что это было?
— Это было красиво. И очень естественно. Он сказал…
Женщина повторила движение, прикоснулась большим пальцем к носу.
— Этот жест значит «нравишься».
Зал на секунду застыл.
Таинственный сосед, который не произносит ни слова, улыбнулся и сказал:
«А мне ты нравишься.»