С момента, как она приехала на площадку, во время репетиции с режиссером Шин Дон Чуном — и до самого начала съёмки — Хва Рин держалась.
Да, немного дрогнула, когда прямо перед ней встал Кан У Джин.
Но сегодня в ней было что-то иное.
Её секретное оружие в кризис — железная решимость, о которой никто не знал.
Она умела просто упереться и идти вперёд.
— Ничего страшного, спокойно, как У Джин! Хва Рин, ты сейчас Ли Бо Мин!
Однако эта решимость …
Шуршание.
Стоило лицу Кан У Джина оказаться в нескольких сантиметрах, разделённому только падающими лепестками сакуры, всё рухнуло.
Плотина ломанула. Дни, пораченные на обретение самообладания, испарились, как дым.
Будто их и не было.
Лицо У Джина было так близко, что она слышала его дыхание.
Видела его так близко впервые.
Глаза — невероятные. Взгляд тёплый, сосредоточенный, с нежностью и силой.
Без слов он будто говорил: «Я забочусь о тебе, я рядом».
В мгновение на Хва Рин нахлынула волна чувств. Она понимала, что всё это игра, и всё равно тонет в его взгляде.
«Такие эмоции — впервые со вчерашней съёмки. Как такое вообще возможно? Кто-нибудь, спасите меня…»
Перед ней был Хан Ин Хо из сценария.
Хва Рин начала тонуть в его эмоциях — вернее, в актёрской игре У Джина.
Никаких слов, только взгляд — а ощущения будто взрывались внутри.
То, что для зрителя казалось сладким, для неё было настоящей атакой.
В этот момент она поняла:
«…Вот и всё. Я пропала.»
Она чувствовала, что сейчас всё испортит.
Ей казалось, она уже никогда не сможет быть «успешной фанаткой».
И это вскоре стало реальностью.
Когда сознание Хва Рин поплыло, Хан Ин Хо впереди вдруг рванулся, прорываясь сквозь лепестки на её ладони.
Ли Бо Мин — то есть Хва Рин — не успела среагировать.
«Сейчас… поцелуй? Правда?»
Она всё понимала, но сердце словно разрывалось. Через мгновение она почувствовала его губы. Мир остановился. Сознание стерлось, как чистый лист.
И почему-то…
— Ик! — у Хва Рин вырвалась икота.
Не тихо, а вслух.
Она зажмурилась. Всё. Сцена испорчена. Опозорилась.
Но губ от Кан У Джина так и не отстранила.
«……»
Это было похоже на зависимость.
Представьте: фанатка, влюблённая в своего кумира, вдруг чувствует его губы.
Кому удастся сохранить разум?
И икота не кончалась.
— Ик!
Кан У Джин, всё ещё прикасаясь к ней губами, растерялся.
«Это что — ад-либ (импровизация)? Или нет? Чёрт, не понимаю…»
Он ощущал мягкость её губ, запах клубники, но думал только об икоте.
Остановиться или продолжить? Он не знал.
Но интуиция подсказала — нельзя ломать момент.
«Ладно, к чёрту. Просто сыграй роль.»
Он решил — идти до конца.
— А? Внезапная икота? Режиссёр, это же, наверно, NG у Хва Рин?
Стафф в зоне съёмки переглянулся. После поцелуя актрису словно подменили.
— Почему вдруг икнула?
— Перенервничала?
— Нет, сегодня казалась спокойной.
— Скорее, слишком испугалась. Спросим у режиссёра?
Всем было ясно — в сценарии этого не было.
Но …
— Не резать, снимаем дальше.
— Что?!
Режиссёр Шин Дон Чун, вглядываясь в монитор, и не думал давать команду «Снято!».
Провёл ладонью по подбородку.
— Есть шанс, что это было намеренно.
— Ад-либ? Вот это?
— Ага. Смотри: У Джин не выпадает из эмоции. Он же гений, понимает, что Хва Рин сплоховала. А если нет — то выходит, Ли Бо Мин по-настоящему ошеломлена поцелуем друга.
Режиссёр решил, что икота — часть образа.
И сцена получилась даже лучше.
Всё благодаря Кан У Джину.
Над площадкой повисла густая туманная атмосфера недопонимания.
— Ух ты… если это специально — идеально вписалось.
— Ли Бо Мин так ошеломлена поцелуем Ин Хо, что икает. Классная сцена.
Ошибку Хва Рин приняли за ад-либ — и всё засчитали.
Шурх.
Кан У Джин медленно отстранился.
Хва Рин вздохнула и подумала:
«Сначала надо извиниться.»
Она уже готовилась признаться в ошибке, но взгляд У Джина …
— !
Она вздрогнула.
Перед ней был не Кан У Джин, а всё ещё Хан Ин Хо — с напряжённым, смущённым лицом, быстро мигающими глазами и дрожащими пальцами.
Он всё ещё жил в роли.
Почему? Она же сбилась!
Но Ин Хо спокойно сказал:
— А.
Точно по сценарию.
И Хва Рин поняла:
«Он подсказывает — играй дальше. Всё в порядке.»
Ошиблась, а он её прикрывает. Мысль успокоила. И икота тут же прошла.
Она прикрыла рот ладонью, глянула на Ин Хо, которого считала другом, и …
— Ик!
На этот раз осознанно. И добавила по тексту:
— …Псих чёртов.
С этого момента всё, что Ли Бо Мин давно прятала внутри, вырвалось наружу.
Эмоции, которые она подавляла и отрицала, взорвались.
— Чёрт!
Она распахнула руки и бросилась на Ин Хо. Да так, что словно впрыгнула ему в объятия.
Пришлось даже подпрыгнуть — но она обвила его шею, а он инстинктивно поймал её.
Камера сбоку поймала их вплотную.
Они были в трансе.
Поцелуй стал совсем другим — яростным, живым, почти диким.
Слово «интенсивно» уже не подходило.
Режиссёр Шин Дон Чун и стафф молча смотрели, но внутри кипели эмоции.
«Вот так да! Вот это напряжение! Сцена бешеная!»
«Редко кто заходит так далеко, даже в ромкомах. Зрители офигеют…»
Ким Дэ Ён даже приоткрыл рот:
«Они сошли с ума… Чёрт, завидую.»
Сердцевина кадра была идеальна. Около десяти секунд.
— Снято!!!
Режиссёр вскочил и заорал в мегапон.
— Отлично! Окей-окей!!
Он показал большой палец, стафф захлопал.
Лишь тогда У Джин и Хва Рин разомкнулись.
Хва Рин смущённо кашлянула.
— Кхем… да.
У Джин с невозмутимым лицом смотрел в никуда.
Но в мыслях —
«Что это вообще было? Как будто сон…»
Ощущение на губах всё ещё горело.
— У Джин! Хва Рин!
Режиссёр подбежал в восторге.
— Вы порвали эту сцену! Ах! Когда выйдет — все сойдут с ума! Хва Рин, икота — ад-либ, да?
Хва Рин замешкалась. У Джин понял.
«Значит, всё-таки ад-либ.»
Он спокойно сказал:
— Сцена получилась живее, по-моему.
— Полностью согласен! Реакция Бо Мин на неожиданность Ин Хо вышла идеально!
В этот момент фанатизм Хва Рин к Кан У Джину вырос в десять раз.
«Он прикрыл мою ошибку и сделал её частью сцены. Он буквально вынес меня на своей игре.»
«Он всё понял, но сохранил атмосферу. Гибкость, чувство партнёра — на высшем уровне. Он невероятен.»
Фандом рос вместе с её иллюзиями.
Режиссёр, довольный, добавил:
— Кадр сильный, но хочу версию по сценарию, без икоты. Ещё раз!
— Да, режиссёр! — оживлённо ответила Хва Рин.
— Понял, — спокойно кивнул У Джин, а внутри …
«Ещё раз?! Серьёзно?!»
И — с удовольствием:
«Я не против.»
Так начались повторы.
Во второй дубль поцелуй прошёл по сценарию — без икоты, плавно, чисто.
Но …
— Снято! NG! Почему ветромашина не работает?!
Лепестки не летели.
— Проверить! У Джин, Хва Рин, простите — ещё раз!
Третий дубль. Затем —
— NG! Бум-микрофон влез в кадр! Поднять!
Ошибки сыпались одна за другой.
— Снова! Ещё раз!
Четвёртый поцелуй.
Кан У Джин внешне спокоен, но в мыслях …
«Спасибо вам, ребята. От души.»
И только пятый дубль приняли.
— Снято! ОК!!
Пять поцелуев. Ни он, ни она этого не ожидали.
У Джин откинулся в тени, пытаясь остудить эмоции. Да, иногда лишний дубль — настоящий подарок.
— Хорошая работа, Хва Рин.
Он коротко кивнул.
Она, пока её припудривали, улыбнулась:
— И тебе. И … спасибо.
— За что?
— Что прикрыл меня, — шепнула она.
У Джина мелькнуло недоумение. Но вопросы могли разрушить момент, поэтому он лишь кивнул:
— А, да.
Повернулся и отошёл в тень.
Теперь снимали её соло.
Он опустился на стул, выдохнул.
— Фух…
На губах ещё жило тепло.
Рядом подошёл Чхве Сон Гон.
— Хорошо поработал, У Джин.
— Да не, Хва Рин больше старалась.
— Ха! После такого поцелуя ты ещё спокоен — она обидится.
— ……
— Ладно, держи. Ознакомься.
Он протянул тонкую папку.
— Обновлённые тексты. Начало — на японском.
Это касалось ютуб-канала Кан У Джина.
Дананг, Вьетнам. 22-е число.
Около одиннадцати утра по Сеулу, девять по местному. Жара стояла невыносимая. Влажный воздух плавился. Но улицы Дананга, как всегда, были полны мопедов. Типичное утро, почти как в Корее.
Недавно сюда прибыла съёмочная группа из Кореи. Они продирались сквозь густой прибрежный лес за длинным мостом. Около дюжины человек, все в широкополых шляпах.
— Как вам место?! — крикнул шедший впереди полный мужчина в серой рубашке, уже промокшей от пота.
Он был линейным продюсером — тем, кто делает невозможное за границей: ищет локации, договаривается с местными властями, нанимает персонал.
Без него зарубежная съёмка не состоится.
На его окрик отозвался мужчина в свободной светлой рубашке. Лицо в каплях пота, но взгляд острый. Режиссёр Квон Ки Тэк.
— Хм.
Перед ним — зелёные заросли, птичьи крики, запах земли, старая хижина вдалеке, жаркий ветер.
И в его воображении уже раскрывался мир «Острова пропавших».
«Да. Это лучше любой декорации.»