Внутри студии звукозаписи Кан У Джин стоял в наушниках, полностью сосредоточенный на вокале.
— ♬♪ —
Он сам ощущал это.
«Странно… эмоции стали глубже.»
С каждым куплетом понимание хита Майли Кары «Absolute», который он исполнял, углублялось. Песня, которую он пел десятки раз, вдруг зазвучала по-новому.
Тембр стал плотнее, краски — насыщеннее. Эмоции прорастали в голос.
Кан У Джин и правда вырос — не просто как актёр, но и как певец.
Да, техника важна, но главный инструмент вокала — эмоции. Именно они определяют звучание.
А У Джин прожил столько ролей, впитав их чувства, что теперь умел пропускать их сквозь голос.
Голос потянулся свободно, почти летя, но в нём не было лёгкости.
Во втором куплете он вплёл в звук гнев — тихий, глубокий, не крик, а скорее защита слушателя от боли.
У Джин постепенно уходил в поток. За стеклом вся съёмочная группа затаила дыхание. Те, кто уже слышал его вокал, и те, кто впервые — все были поражены.
— Уау…
— ……
Будто у них высосали душу.
Стилист Хан Е Джон, не отрывая глаз от кабинки, шепнула стоявшему рядом директору Чхве Сон Гону:
— Ген-директор-ним, может, мне кажется, но У Джин-оппа поёт лучше, чем раньше. Нет, он всегда был безумно крут, но сейчас… что-то нереальное.
— …Да, — кивнул Чхве медленно. — Я тоже слышу.
Они не были экспертами, но чувствовали: звук стал мощнее. Когда и как — загадка. Ведь никто не видел, чтобы он занимался вокалом.
«Посмотри хотя бы на Майли Кару.» — мелькнуло у Чхве. — «Даже она с командой будто онемели.»
И действительно: сама Кара и её иностранные коллеги следили за У Джином, не отрываясь.
Особенно она — голубые глаза словно прожигали стекло.
— Вжух. —
Кан У Джин коротко вдохнул. Песня подходила к финалу. Голос стих, музыка опустилась.
В этот миг его взгляд встретился с глазами Майли. Мгновение — и сердце блондинки дрогнуло. Не романтическое чувство, а что-то вроде трепета, восхищения.
«Он называет это хобби… А если таково хобби, то каково его настоящее ремесло — актёрство? Что происходит, когда он играет вживую?»
Внутри неё рождалась странная тяга.
«Теперь понимаю, как он смог за один год добиться невозможного. От него невозможно отвести взгляд.»
Ей хотелось работать рядом с ним — хоть в песне, хоть в кино. Интерес к Кан У Джину рос лавиной.
— Майли? — донёсся голос.
Кара вздрогнула. Песня уже закончилась.
— А… да, простите, — быстро ответила она, приглаживая светлые волосы.
— Отличное исполнение, — сказала, чтобы скрыть смущение. — Намного сильнее, чем в видео.
Её команда яростно закивала.
Не теряя ни секунды, Кара закатала рукава и пошла в кабину. Встала рядом с У Джином. На фоне микрофона — контраст: золотые волосы рядом с его спокойной фигурой.
Он скользнул взглядом вбок.
«Аура у неё потрясающая. Может, и правда инопланетянка. Даже странно просто сказать — красивая.»
Он решил про себя: «Ладно, пусть будет пришелец.»
Конечно, У Джин не подозревал, что для всех в комнате он выглядел как настоящий инопланетянин.
Кара, уловив его аромат, подумала:
«Этот человек слишком нереален. Будто не с этой планеты… но запах у него чудесный.»
— Майли, — негромко сказал У Джин, — давай попробуем: ты поёшь на английском, я на корейском.
— Отлично, — ответила она, глядя прямо в глаза. — Будто новая песня родится.
Перед тем как заиграла музыка, она вдруг спросила:
— Мистер Кан У Джин, вы когда-нибудь записывали альбом?
— Нет.
— А снимались в клипах?
— Ни разу.
Музыка зазвучала вновь.
Через два часа съёмка закончилась.
Absolute превратилась в идеальный дуэт.
Но обе съёмочные группы получили куда больше, чем песню: два десятка сильных кадров, взглядов, диалогов, живых эмоций.
Этого материала хватило бы на пять выпусков.
Но день не закончился.
Нужно было переехать в кулинарную студию — следующая часть видео: интервью и готовка.
Из-за плотного графика Майли обед отменили.
— Камеры расставлены, осталось подправить макияж, и можно начинать!
Через полчаса всё было готово.
Кан У Джин в фартуке занял место у плиты, Кара — напротив, за столом.
Диалог заранее согласован.
— Сегодня у нас в гостях Майли Кара. Добро пожаловать!
— Рада быть здесь. Кстати, фартук вам очень идёт.
— Правда?
— Да. Хочу такой же в подарок.
— Сделаем. Вы любите готовить?
— Совсем нет. Но рядом с домом есть корейский ресторан, я туда часто хожу.
— Что за блюдо там любите?
— Пуде чиге — суп с колбасками и ветчиной. Вы же просили выбрать блюдо на сегодня? Хочу именно его. Только скажите, вы ведь и правда умеете готовить?
— Это просто хобби.
— …Хобби? Что-то подсказывает, что и это будет не «просто».
Он улыбнулся:
— Постараюсь. А пока расскажите о своём новом фильме.
Съёмка шла гладко. Они свободно перебрасывались фразами, будто на ток-шоу.
Холодная уверенность обоих выглядела как лёгкое соперничество.
Закончив разговор, У Джин взялся за нож.
— Так-так-так-так! — стремительно зазвенела сталь.
Майли наблюдала с растущим недоверием.
«Что он такое?»
Движения — безупречные, быстрые, точные. Повар профессионального уровня.
Она уже несколько раз за день ловила себя на мысли, что реальность переворачивается: Голливуд огромен, но здесь, в Корее, она видит человека, который способен всё.
Только что он был певцом, способным тронуть душу, — и вот уже шеф-повар, создающий магию.
Через несколько минут перед ней стояла дымящаяся миска пуде чиге. Голос У Джина прозвучал тихо и уверенно:
— Прошу пробовать.
Блондинка посмотрела на блюдо — бульон играл золотыми пузырями, аромат ударил в нос. Она зачерпнула ложкой и попробовала.
— А-ах… я так и знала.
— Как?
— Как можно называть это “хобби”? Это божественно.
Позднее, той же ночью.
Самолёт в небе над Тихим океаном.
В первом классе Майли Кара сидела у окна, закинув ногу на ногу.
Золотые волосы собраны в пучок, на лице усталость и спокойствие.
Она только что закончила съёмку в Сеуле и сразу направилась в аэропорт.
— Кара, — позвал менеджер рядом. — Как тебе Корея, первый визит?
— Хм… график был плотный, времени насладиться не было, — ответила она, опершись подбородком на ладонь.
— Верно.
— Но сегодняшний день… незабываем. Настоящий шок.
— Кан У Джин? — уточнил менеджер.
Она хмыкнула.
— Думала, мы с ним похожи: поём, снимаемся. А оказалось — совсем другой уровень.
— Согласен.
— Это ведь нереально. Таких людей не бывает — разве что в фильмах про супергероев.
— Ха-ха, герой, значит?
— Да. Настолько невероятный актёр. В Голливуде нет никого с такой энергией.
— Наверное, и правда нет.
— Вот потому жаль.
— Что именно? — удивился менеджер.
Она повернулась к нему и, скрестив руки, сказала:
— Всё, что я сегодня видела, было “хобби”. А актёрскую игру я так и не увидела.
— Но ты же видела его дорамы.
— Это другое. После сегодняшнего я уверена: вживую его актёрство ещё мощнее.
Майли Кара уверенно произнесла:
— Я решила. Я хочу с ним работать. Любой ценой.
Тем временем Кан У Джин, закончив встречу с YouTube-командой, вышел на подземную парковку.
На лице — привычная маска спокойствия, но внутри накатывала усталость.
«Наконец-то всё. Столько суматохи… Даже в Подпространство не успел зайти. Дома рухну спать.»
Рядом шагал Чхве Сон Гон.
— Энергичный, да? Для тебя такой день — пустяк. Кстати, думал отметить всё говядиной. Пойдёшь?
«Говядина, соблазнительно…» — У Джин почти дрогнул, но ответил:
— Нет, домой. Надо почитать сценарий.
— Ха-ха, ну да, ты всегда такой. Хотя, уверен, снова заснёшь с книжкой в руках.
— Кстати, — добавил Чхве, — завтра будет шумно: новость о съёмке с Майли взорвёт сети. А ещё ты обменялся с ней Инстаграмами, да?
— Да. Она сама предложила.
— Ого, первый корейский актёр, подружившийся с Майли Карой! Завтра заголовки будут пестрить.
Тут впереди раздался голос:
— Оппа.
Перед микроавтобусом стояла стилист Хан Е Джон. Она распахнула заднюю дверь:
— Та-даа.
На сиденье висело несколько костюмов на плечиках — дорогие, с идеальной посадкой.
— Что это? — спокойно спросил У Джин.
Вместо неё ответили стилисты:
— Это же смокинги, оппа!
— Мы подбирали целую неделю!
— Четыре комплекта — под каждую церемонию награждения!
Е Джон добавила:
— Все люксовые бренды. И знаешь что? Нам даже не пришлось искать — они сами пришли с предложениями.
Чхве хлопнул У Джина по плечу:
— Первый год после дебюта, а за тобой гоняются бренды. Вот что значит сила имени.
У Джин молча посмотрел на костюмы.
«Красная дорожка… я что, и правда туда пойду?»
На следующий день утром новость уже гремела:
『[Официально] Церемония вручения премии “Голубой дракон” состоится 23 декабря. Организаторы: “Ждите грандиозное шоу”.』
До церемонии — четыре дня.
Тем временем в Лос-Анджелесе, где стоял полдень.
Внутри движущегося по Голливуду чёрного фургона сидел крупный мужчина с планшетом. Лоб его морщился. Это был продюсер Джозеф Фелтон.
Он повернулся к сидящему рядом лысому ассистенту:
— Роберт, здесь ошибка.
— Не может быть.
— Невозможно, чтобы у человека была такая фильмография.
— Но вы же сами её видите.
Джозеф нахмурился ещё сильнее:
— Хочешь сказать, что актёр, которому нет и года с дебюта, уже успел ворваться в Голливуд?