Лес, окутанный густой тьмой.
Под слабым светом луны атмосфера почти не изменилась — только людей стало меньше.
Двое пришли, а теперь остался один.
Камера медленно скользнула, выхватывая профиль выжившего.
На мониторе, за которым наблюдал режиссер Квон Ки Тэк, появилось лицо Кан У Джина — точнее, лицо капрала Чжин Сон Чхоля, искажённое яростным выражением.
Не полностью, а нарочно — размытым, так что видна лишь улыбка, белые зубы, изогнутые, как лунный серп.
Квон Ки Тэк непроизвольно подался вперёд.
Он давно не ловил себя на том, что забывает о режиссуре и просто растворяется в игре актёра.
«Как он так мгновенно меняет всё — от пластики до внутреннего состояния?»
Никаких специальных указаний в голову не приходило.
Он просто смотрел, загипнотизированный лицом Кан У Джина.
С самого утра тот играл без малейшего сбоя — ровно, сосредоточенно, будто жил внутри персонажа.
«Это не просто смена выражения или тона. Смысл в глазах, вес в интонации, угроза в каждом движении. Не раздвоение личности — он будто вмещает в себе двух существ.»
На экране Чжин Сон Чхоль, глядя вниз со скалы, вдруг прошептал:
— Что? Почему? Показное… дерьмо.
Его тело вздрогнуло — от лица до ног.
Не сильно, но достаточно, чтобы мороз пробежал по коже.
Глаза закатились, будто его захватил неведомый дух.
Монстр был здесь.
Зрачки наблюдающих — актёров, операторов, ассистентов — расширились.
Кто-то прикрыл рот, кто-то зашептался:
— Страшно...
— Чёрт, мурашки пошли.
— Это первый день съёмок?! Он реально одержим, иначе не объяснить.
Лю Чон Мин и Ха Ю Ра не произнесли ни слова. Просто смотрели. Камера ловила У Джина крупным планом — сцена держалась только на нём, и всё же ощущалось, будто в кадре десятки персонажей.
— Стоп. Окей.
Квон Ки Тэк поднялся. Аплодисменты раздались негромко, но искренне, как будто все вышли из транса.
Хлоп, хлоп, хлоп.
Кан У Джин, мгновенно сбросивший с себя улыбку персонажа, молча проверил дыхание.
«Всё в порядке. Контроль держу.»
Чжин Сон Чхоль отличался от всех его прошлых ролей. Теперь ему приходилось балансировать между тремя мирами — своим собственным, подпространством и ролью. Чтобы не потеряться, он постоянно сверял себя, не только в образе, но и внутренне.
Режиссер подошёл:
— У Джин-сси.
— Да, режиссер-ним.
— Всё нормально?
— Да, без проблем.
— Можно переснять сцену? Хочу сделать освещение чуть темнее.
— Конечно.
— Если тяжело — скажи.
— Всё нормально, можете снимать.
Квон Ки Тэк улыбнулся, отходя:
«Он только что выдал такую эмоциональную бурю — и даже не дрогнул. Рождение настоящего чудовища актёрского уровня.»
Ассистенты бросились поправлять форму и каску, операторы вернули камеры на прежние позиции.
— Мотор.
Съёмка пошла снова. Чжин Сон Чхоль вновь «стёр» ефрейтора Чхве с лица острова. Режиссер снял три дубля подряд, не из-за ошибок, а ради разных ракурсов и темпа.
Полтора часа спустя сцена была завершена.
Хлоп! — хлопушка.
Переход к следующему эпизоду: Чжин Сон Чхоль, уже после убийства, остается один и сталкивается с самим собой.
— Мотор.
На сигнал режиссера Кан У Джин падает на землю. Дышит судорожно, будто задыхается.
В теле Кан У Джина всё сжималось — в горле жжение, в груди пустота.
«Не хватает воздуха…»
Он действительно задыхался, словно тело выдало тревогу само. Каждый вдох отзывался в ушах шумом крови. Мрак вокруг намекал на содеянное — и на ту бездну, куда ведёт этот путь.
«Тошнит…»
— Хук!
Он сжал шлем, рухнул на колени. Лицо исказилось, глаза заблестели. Поток слёз прорвался без подготовки.
Крупный план.
Мелкая дрожь мышц, сбитое дыхание, лицо, полное отчаяния.
«Мы убили человека…»
Но в этот миг в голове раздался другой голос — грубый, яростный, чужой:
«Эй, придурок. Чего ревёшь?»
Голос не слышал никто — ни режиссер, ни микрофоны, ни актёры. Он звучал только внутри Кан У Джина.
«Ты же ненавидел этого ублюдка. Сколько он нас гнобил, помнишь?»
«Но… мы ведь убили. Мы…»
«Брось. Он сам не человек. Ты видел, как изрубили Пак Чхоля? Здесь можно. Здесь всё дозволено.»
«Замолчи… Не надо…»
«Тихо, наслаждайся. Это ведь праздник. Месть — наша награда. Так что прекрати ныть и вставай.»
Снаружи он просто плакал. Но внутри спорили две личности. Камера ловила этот контраст — слёзы и тень улыбки.
— Ефрейтор Чхве!! Капрал Чжин!!
Издалека донеслись крики. Свет фонарей прорезал тьму. Солдаты с оружием бежали к нему.
Грохот.
Кан У Джин упал на землю, вскрикнул, заливаясь рыданиями:
— Прости! Прости! Я не успел остановить Чхве!
— Что?! Остановить что?! Не говори, что он...
— Он… прыгнул! Прости! Когда я подбежал — он уже… ху-ху-ху!
— Чёрт! Серьёзно?!
— Я виноват! В следующий раз… я успею! Прости!
Камера приблизила лицо — слёзы, грязь, дрожь, и уголки губ, едва заметно дёрнувшиеся вверх. Он плачет… и улыбается.
Внутренний голос хмыкнул:
«‘В следующий раз’? Значит, ты собираешься сделать это снова, а?»
На лице Кан У Джина — одновременно скорбь и безумие, страх и восторг. Две тени боролись за контроль.
В конце сентября график Кан У Джина превратился в хаос.
Съёмки «Острова пропавших» шли без остановки, а параллельно кипела жизнь вокруг него.
Трейлер «Не просто друг», вышедший на Netflix Korea, взорвал интернет.
— Где заместитель Пак?! ЛОЛ, У Джин снова перевоплотился!
— Жалко, что короткий сериал. Он и Хва Рин — отличная пара.
— О боже, визуал и атмосфера — топ!
— 0:22! Это же сцена поцелуя?!
— От брутального к романтику за секунду — как он это делает?
— Саундтрек шикарный! Они с Хва Рин пели дуэтом?!
В Японии — тот же ажиотаж.
«Премьера в Корее — 19 октября, в Японии — 22-го.»
А через неделю — «Наркоторговец», где Кан У Джин появился в камео.
«Актёры “Наркоторговца” на шоу “Ундонхве”. Кан У Джин не смог прийти — но о нём всё равно говорят».
— Каково было работать с У Джином?
— Честно, я многому у него научился. Он другой.
— Просто посмотрите фильм. Это убийственно.
И, конечно, СМИ подхватили тему:
«Монстр-дебютант Кан У Джин: кто победит — романтика или триллер?»
Разница между релизами — неделя. И оба проекта держались на одном имени.
«Кто бы мог подумать — актёр с годом стажа в двух крупных релизах подряд?»
29 сентября, утро.
Главный офис HTBS Entertainment Network. Кан У Джин сидел в центре овального стола.
По залу — десятки крошечных камер.
«Да уж, не расслабишься. Снимают со всех углов.»
Напротив — знакомое лицо.
PD Юн Бён Сон, с привычной улыбкой продюсера ток-шоу.
— У Джин-сси, давно не виделись!
— Давно, PD.
— Поздравляю с успехом. Мы вот тоже готовим новое шоу — «Наш обеденный стол».
Кан У Джин слышал о проекте краем уха. Единственное реалити в его графике — без актёрской игры.
«И это тоже международное… Я всё чаще летаю за границу.»
PD протянул планшет:
— Первый сезон будет в США. Начнём в ноябре. Но перед этим хотим снять вступительный эпизод в Корее.
— Какой формат?
— Эта встреча тоже войдёт в первый эпизод. А потом — общий ужин, совместное приготовление. Перед съёмками все участники пройдут практику.
Он ткнул в экран планшета:
— Планируем открыть «Однодневный ресторан» — тренировочный выпуск.