— А? Что? Как ты узнал?
— Я не пророк, если что.
После слов Энкрида Рем, вытряхнув жука из сапога, уверенно заявил:
— Командир, это ты его туда подложил?
— Нет.
— Хмм.
Рем продолжал смотреть с подозрением, но Энкрид не обращал на это внимания; это было неважно.
Энкрид раздавил ногой жука, которого Рем стряхнул на землю.
Хрусть.
Неприятное ощущение прошло от подошвы сапога.
— Тьфу.
Энкрид сплюнул, смешав останки жука с землей, и спросил:
— Ты можешь научить меня «Сердцу зверя»?
— Хм? Ты что, помнишь об этом? — спросил Рем, зашнуровывая сапоги и поднимаясь.
— Это не то, что можно забыть.
— А кто заливал свое горе алкоголем, чтобы забыть?
Тогда это было необходимо. Во сне ему постоянно снилось, как его голову разрубает топор, и жить не хотелось.
— Так можешь или нет?
— Сегодня ты какой-то слишком энергичный. Ладно, давай, — Рем кивнул.
— Заксен [1], займись утренними обязанностями. А завтра я все сделаю.
Есть нужно, чтобы были силы, но тратить время на мытье посуды не хотелось.
— Да, конечно.
Заксен был тем парнем во взводе, который всегда улыбался и ладил со всеми. Он был настолько непримечателен, что было непонятно, как он вообще здесь оказался. Когда Энкрид впервые увидел Заксена, он подумал, что тот играет роль того, кто поддерживает баланс в группе.
Заксен тряхнул своими рыжеватыми волосами и вышел из палатки.
Рем проводил его взглядом, полным презрения, и фыркнул.
— Этот тип меня почему-то раздражает.
Конечно, если бы Заксен хорошо справлялся с поддержанием баланса в группе, Энкриду не пришлось бы здесь находиться.
Заксен хорошо ладил с другими отрядами, но с солдатами своего четвертого отделения — не очень. За исключением Энкрида, конечно.
По какой-то причине Энкрид пользовался доверием в своем отделении. Он и сам не знал почему: то ли потому, что всегда был готов помочь другим, то ли из-за своих посредственных навыков, которые обрекали его на вечную должность десятника.
Он предполагал, что причина в одном из этих двух факторов.
Рем вышел из палатки, и Энкрид последовал за ним.
— Какой-то он подозрительный. У меня плохое предчувствие, лучше с ним не сближаться.
А ты-то сам?
Энкрид не высказал этот вопрос вслух.
Неужели тот, кто сломал челюсть своему командиру в предыдущем отряде, имеет право говорить такое?
Хотя, если подумать, ему Рем спас жизнь.
Солдаты из других отрядов, особенно из первого взвода, где Рем служил раньше, смотрели на него с ненавистью.
Им вряд ли нравился тот, кто изуродовал лицо их командира.
Энкрид не стал вступать в спор.
От этого ничего не изменится.
Пустая трата времени. Лучше потратить это время на оттачивание «Сердца зверя».
У него было много других дел, помимо тренировок с Ремом.
— Особенно настораживает то, что он так дружит с парнями из первого взвода.
Ладно, пусть так.
Видя, что Энкрид не возражает, Рем остановился.
— Что такое?
— Командир, ты сегодня какой-то странный. Обычно ты бы уже что-нибудь сказал.
И правда. Обычно он сказал бы, что не пристало так говорить тому, кто сломал челюсть командиру.
Или посоветовал бы не обращать внимание на Заксена, если не хочется с ним сближаться.
Он считал, что лучше держать их подальше друг от друга, чем заставлять дружить.
В этом и заключался секрет управления его разношерстным «отрядом четыре по четыре».
— Мне нечего сказать, — отрезал Энкрид.
Рем почесал затылок.
— Сегодня действительно странный день.
Они позавтракали и отправились на пустырь за бараками.
Тренироваться в разгар войны могло показаться странным, но…
Энкрид всегда так делал.
Для тех, кто его знал, в этом не было ничего необычного.
Проходящие мимо солдаты не обращали на них внимания.
Так началось обучение «Сердцу зверя» началось снова.
— …Ты что, тайком учился у кого-то еще? Вряд ли, конечно.
— Я просто повторял то, чему ты меня научил.
— И от одних тренировок можно так измениться?
Еще одна смерть — еще один опыт.
Энкриду стало легче брать себя в руки.
Рем посмотрел на него с удивлением, но потом просто буркнул «Ну ладно» и продолжил.
— Думаю, у тебя есть талант, командир. Раз ты так быстро учишься.
Рем повторил то, что говорил вчера.
Талант… Хорошо бы.
Только что он не смог увернуться от топора Рема. Топор остановился прямо перед его горлом.
Стоило Рему лишь шевельнуть запястьем, и на шее Энкрида остался бы длинный шрам.
— Было близко, — ухмыльнулся Рем.
Казалось, он был доволен тем, как Энкрид обучается.
В его улыбке читалось удовлетворение.
И Энкрид это заметил.
— Что нужно сделать, чтобы так владеть топором?
Тот удар…
Топор Рема двигался быстрее, чем меч, которым его убивали много раз.
Лезвие топора приблизилось к его коже в мгновение ока.
Энкрид даже не моргнул, но все равно пропустил удар.
— Хмм, талант?
Энкрид впервые за долгое время подумал, что Рем — настоящий засранец.
Хотя он всегда был таким.
— Если бы все зависело только от тренировок, разве были бы в мире люди, не умеющие махать мечом? — Рем усмехнулся.
Энкрид, так же как заметил удовлетворение на лице Рема, понял, что тот наслаждается, поддразнивая его.
Странный парень.
Впрочем, разве в этом отряде были нормальные люди?
— А если тренироваться еще больше? Усерднее стараться? Махать мечом, не смыкая глаз? — невольно спросил Энкрид.
Это была дилемма, терзавшая его долгие годы.
Если нет таланта, не стоит ли просто сдаваться?
Энкрид не сдавался.
Если он выбрал упорство вместо отчаяния, что же у него оставалось? Лишь неутомимая воля к движению вперёд.
Пусть так называемые гении делают по десять шагов за раз, он же будет идти, пусть даже по четверти шага, но неуклонно и без устали.
— Вот уж действительно странный сегодня день. Ты что, какую-то микстуру серьезности выпил? — спросил Рем, небрежно прикрепляя топор к ремню на поясе.
— Нет.
— Командир, — Рем позвал Энкрида без тени улыбки.
Их взгляды встретились.
После недолгого молчания Рем сказал:
— Если человек не спит, он умирает.
Как только Рем закончил говорить, он задрожал, сдерживая смех, а потом расхохотался.
Это был ответ на вопрос о том, что будет, если не спать и все время тренироваться.
— Отвали, — Энкрид показал ему средний палец.
Рем, всё еще хихикая, предложил пойти пообедать.
Энкрид не стал настаивать на продолжении тренировки.
Вода по капле камень точит. [2]
Он слишком хорошо знал эту истину.
После обеда он практиковал свои навыки фехтования.
Базовые удары: колющие, рубящие, взмахи.
После базовых приемов он отрабатывал фехтование стиля Вален [3], предназначенное для наемников.
Неплохой стиль. Энкрид потратил немало сил на поиски учителя и денег, чтобы его изучить.
Это был не тот стиль, которому можно научиться за пару серебряных монет.
Фехтование стиля Вален. Вален, хоть и не достиг рыцарского звания, был довольно известен среди наемников.
Его стиль можно было отнести к иллюзорному [4] стилю фехтования.
Энкрид не знал, как сражался сам Вален, но несколько приемов он освоил. Именно на них он и сосредоточился.
«Пусть день и повторяется после каждой смерти, то, что усвоено телом, не пропадает».
«Сердце Зверя» изучается не разумом, а телом.
Это значило, что все, что он усвоил, останется с ним.
Он изнурял себя тренировками. Он махал мечом до тех пор, пока мозоли на ладонях не начинали кровоточить.
Обычно солдаты не пользуются мечами. Их основным оружием являются копья.
Но, будучи командиром отряда «четыре по четыре», у него была такая привилегия.
Энкрид не хотел расставаться с мечом.
Он продолжал тренировки. Руки болели, но он терпел.
Его мутило от непереваренной еды, но он терпел.
Он сосредоточился на ощущениях в кончиках пальцев рук и ног.
Иллюзорный стиль — это обман.
Он учился использовать любые средства, чтобы обмануть противника.
Несколько приемов стиля Вален уже распространились среди наемников.
Например, прием, когда ты притворяешься, что падаешь, а затем наносишь удар.
Это нельзя назвать подлым.
Почему стремление выжить считается подлым?
Если кто-то скажет, что рыцарь так не поступит, Энкрид не станет спорить.
У каждого свои ценности. И у него были свои.
У него было полдня.
Ноги не дрожали. Если бы он так быстро уставал, все его ежедневные тренировки были бы бессмысленны.
У Энкрида были крепкие ноги.
— Крепкое тело — это большое преимущество, — сказал Рем, когда Энкрид вернулся.
Только что приходил гонец.
Шестой повтор сегодняшнего дня. Он уже мог примерно определить время по положению солнца на небе.
— 20 лет тренировок дают о себе знать, — коротко ответил Энкрид и вернулся на место своего отряда.
— Постарайся, чтобы твое крепкое тело не превратилось в тренировочное чучело, — хихикнул Рем перед началом боя.
— Не забудь про свои обязанности завтра, — добавил Заксен.
Один издевался.
Другой напоминал, что не хочет два дня подряд заниматься кухонными делами.
Но, как бы они это ни выражали, оба, похоже, хотели, чтобы он вернулся живым.
— Увидимся.
Шестой «сегодняшний» день начался.
Энкрид убивал врагов легче, чем в пятый раз.
Первому врагу он подставил подножку, тот упал, и Энкрид ударил его по затылку краем щита.
Второго он заколол, размахивая мечом.
Стиль Вален.
Не тот распространенный прием, а тот, которому он научился, потратив время и деньги.
Движущийся кончик меча, словно марево, должен был сбить с толку противника.
То, чему он научился, сработало. Он почувствовал удовлетворение. Радость роста, чувство выполненного долга наполняли его грудь.
Он многого достиг за эти повторяющиеся дни.
Энкрид не тратил время впустую, несмотря на то, что умирал и снова проживал один и тот же день.
Наоборот.
Он стал еще более целеустремленным. Еще более сосредоточенным. Еще более увлеченным.
Он жил с жаждой и стремлением не упустить свой шанс, когда он появится.
Вот как жил Энкрид.
Он рубил, бил и валил врагов.
Повторяющиеся сражения давали ему новый опыт.
«Сердце зверя».
Он начал видеть то, что раньше ускользало от его взгляда.
И вот снова настал момент падения Бела.
Он видел Бела в каждом цикле, ведь сражался он всегда на одном и том же месте.
Он не мог отступить или переместиться в другое место.
Самовольно покинуть строй — означало верную смерть. На поле боя не так-то просто менять позицию по собственному желанию.
«Мои навыки не настолько хороши».
Энкрид хорошо знал свои пределы.
У него появилось больше возможностей, но он не собирался прорываться сквозь вражеские ряды или идти на неоправданный риск.
Тем более, он не мог предвидеть стрелы опытного лучника.
Бах!
Голова Бела снова разлетелась на куски.
— Черт.
На этот раз он хотел спасти его, но снова потерпел неудачу.
Энкрид тут же пригнулся.
Словно по команде, стрела пронзила воздух, просвистев у самого уха.
Он действовал умело, словно ожидая этого.
— Сегодня у тебя хорошее чутье, — сказал подошедший Рем.
— Иди, убей этого лучника.
— Я как раз собирался это сделать. У тебя хорошее чутье, так что сам справишься.
Рем ушел.
И снова Энкрид столкнулся с врагом, чьим любимым приемом был выпад.
И снова потерпел неудачу.
На этот раз он увернулся от дубины солдата, напавшего сзади, но кто-то бросил в него топор.
Вот же черт.
Наступило седьмое утро.
— Это я подложил жука, — сказал он Рему.
— Ты с ума сошел? Рехнулся, что ли?
— Не сошел. «Сердце зверя» — это умение сохранять спокойствие в любой ситуации, верно?
— А?
— Научи меня.
День начался заново.
Рем, поморгав, согласился. Энкрид учился, тренировался, махал мечом.
На этот раз он даже не пытался спасти Бела.
Чтобы спасти его, нужно было предвидеть полет стрелы.
А если это невозможно, остается полагаться только на удачу.
Как Рему удается уворачиваться от стрел?
Размышляя над этим вопросом, Энкрид продолжал сражаться.
И снова он погиб от выпада.
— Проявлю милосердие.
Это проклятое милосердие.
Он умирал. Так прошло восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать… более ста смертей. Энкрид продолжал проживать один и тот же день, начинающийся со смерти.
--------------------
Примечания:
[1] В оригинале имя пишется как 작센 (jaksen). Транскрипция может быть разной, и допустим перевод имени как Заксен и Джексон. Но Заксен ближе к корейскому произношению.
[2] Здесь корейская пословица "첫술에 배부를 순 없다" (чотсуре бебурыль сун опта) - "с первой ложки не наешься".
[3] фехтование стиля Вален (발렌 식 검술 - Ballen sig Geomsool) - это вымышленный стиль боя. В корейском языке нет звука "лл". Поэтому не Валлен а Вален.
[4] Иллюзорный стиль (환검 - хвангом): стиль фехтования, основанный на обмане и дезориентации противника.