Всю дорогу домой Масачику одолевало неописуемое чувство потери. И хотя изначально он шел в парк, чтобы разобраться в своем прошлом, стоило истории о его былой любви получить свое завершение, как его охватило чувство одиночества, с которым Масачика не в силах был справиться. Несмотря на открывшуюся возможность двигаться дальше, он поймал себя на мысли, что не может перестать думать о прошлом, хотя у него было множество других забот, с которыми требовалось разобраться, включая Алису и Марию.
— Эх…
Даже дорога, которой он шел, раньше частенько была путем Суо Масачики. Это напомнило ему о том, как однажды он мчался по этой улице домой, разгоряченный и смущенный тем, что Ма-чан на прощание поцеловала его в щеку. Наконец добравшись домой, Масачика прошмыгнул через заднюю веранду в свою комнату, чтобы бабушка с дедушкой не заметили, как он взволнован.
Теперь, вернувшись домой, Масачика, погруженный в воспоминания, открыл ворота и, обойдя дом, подошел к задней веранде… и вдруг обнаружил Юки в школьном купальнике в надувном бассейне, явно предназначенном для детей.
— Ты что делаешь?.. — устало глядя на нее, спросил Масачика.
Но больше его волновало, почему она вообще оказалась здесь. Юки ни слова не говорила Масачике о том, что придет сегодня. Наверное, она всего лишь иллюзия. Но стоило ему приложить руку ко лбу и прикрыть глаза, чтобы обдумать такую возможность, как его лицо окатили холодной водой.
— Пф-ф-ф?!
Быстро вытерев лицо, он открыл глаза и увидел коварную улыбку Юки, целящуюся водяным пистолетом прямо ему в голову.
— Серьезно. Что ты делаешь? — снова спросил Масачика.
Юки самодовольно фыркнула, подняла взгляд к летнему небу и покрутила водяной пистолет на пальце, как какой-нибудь заправский детектив.
— Не парься, братишка. Просто разнообразия ради показываю свою детскую сторону.
— «Детскую» сторону?
— Ага. Пытаюсь спровоцировать адреналиновый вырост, понимаешь?
— Выброс. Не делай вид, что не занимаешься ерундой, — пробурчал Масачика, укоризненно глядя на Юки. Он быстро подошел к сестре и принялся энергично гладить ее по голове, приводя волосы в полный беспорядок. — Вот тебе еще серотонин бонусом.
— О-о-о! Я чувствую, как гормоны счастья так и сочатся из моего тела!.. Погодите. Что, черт побери, я здесь делаю?
— Как ты можешь спрашивать это с таким спокойным лицом? Это именно то, что я пытаюсь понять.
— Что я делала?.. Ай! Моя голова!..
— Тебе мозги, что ли, промыли? Давай вспоминай.
— Хм!.. М-м-м!.. И тут я все вспомнила. Этот мир — отомэ-игра, в которую я играла прямо перед смертью.
— Кто просил тебя вспоминать свою прошлую жизнь?
— Суо… Юки?.. Нгх!.. Нет!.. Не может быть! Я переродилась злодейкой?!
— Ну ничего себе. Все это время ты была злодейкой?
— Я все вспомнила… Я была мужем-тираном, который издевался над героиней вместе с ее старшим братом.
— О, а Аяно у нас главная героиня?
— Совершенно верно, мой дорогой братик. Кимишима Аяно — главная героиня этого мира, мира под названием «Страсть темного господина. Все яндерэ-красавчики помешались на мне!»
— Могу я узнать имена всех мужских персонажей, из которых она будет выбирать? Я должен их убить.
— Киёмия Хикару.
— Хм… К удивлению, я даже не уверен, что об этом думаю.
— Кирюин Юсё.
— Он просто злой.
— Хатиодзи Одзи*.
[П/П: Хатиодзи Одзи — игра слов, которая на японском звучит буквально как «кровный принц города Хатиодзи» (преф. Токио).]
— Он разве не должен был стать президентом школьного совета в соседнем городе? И что за имя такое?
— И секретный персонаж… Сакуя Сарашина.
— Понятия не имею, кто это. Как по мне, звучит так, будто он финальный босс. Это ведь одна из тех игр, где его рут можно пройти только после прохождения всех остальных?
— Настало время битвы, братец. И начни с убийства секретного персонажа.
— Прости, я не могу. Просто так и оставь этого персонажа секретным.
— Что? Но мир будет разрушен, если ты не победишь его…
— И правда звучит так, словно он финальный босс.
— О, но если верить первоисточнику, то сегодня у тебя должна случиться фансервисная сцена, в которой ты случайно увидишь чью-то грудь, и тогда из твоего носа хлынет такой фонтан, что ты умрешь от кровопотери. Так что, видимо, мир спасать должен не ты.
— Какой унизительный способ покинуть этот мир. Значит, сегодня мои дни будут сочтены?
— Ага. А теперь иди вытри лицо. Ты на мокрую псину похож.
— И кто в этом виноват?
Легко потрепав сестру по голове, Масачика снял обувь, поднялся на веранду и с опущенными плечами прошел через застеленную татами комнату.
«Эх… Я уже выдохся».
Масачика направился в ванную, на ходу вытирая носовым платком капающую с волос воду. В коридоре после комнаты, застеленной татами, было тихо, никаких признаков присутствия кого-либо еще. В том, что дедушки нет дома, раз уж он выгуливал собаку, не было ничего необычного, но и бабушки, похоже, не было тоже.
«Она куда-то вышла?..»
Он с любопытством склонил голову, открыл дверь в ванную… и оказался лицом к лицу со своей абсолютно обнаженной горничной Аяно.
— Извини.
Все их взаимодействие продлилось одну целую и семь десятых секунды, что, конечно, демонстрировало впечатляюще быструю реакцию Масачики.
«Почему тебя не было слышно?!» — мысленно закричал он.
Судя по всему, Аяно как раз закутывалась в полотенце, так почему оно не издало хотя бы какого-то шороха? Понимая, что пытается скинуть с себя вину, Масачика все равно нахмурился при мысли, что Аяно даже в такие моменты не издает ни звука.
«Стоп! Это и есть фансервисная сцена, о которой говорила Юки?!»
Юки знала, что Аяно в ванной, поэтому и отправила его сюда. Это был чистой воды злодейский умысел. Весь этот нелепый разговор про кровь из носа был лишь предупреждением.
То есть крики и паника были именно тем, чего добивалась Юки, а потому разумнее всего было бы просто уйти как ни в чем не бывало…
Но не успел Масачика закончить мысль, как дверь перед ним беззвучно распахнулась.
— Добрый день, Масачика-сама. Пожалуйста, заходите. Не обращайте на меня внимания.
— Ты шутишь?! Я не могу! — закричал Масачика, не понимая, как Аяно, едва прикрывшись полотенцем, могла так легко пригласить его войти. — И раз уж на то пошло, то тебя это должно волновать гораздо больше, чем меня!
— Ох, вы правы. Примите мои искренние извинения.
Аяно принялась вытирать его мокрый подбородок и волосы полотенцем, в которое только что заворачивалась… и, естественно, в этот момент от глаз Масачики ничего не было скрыто.
— Нет, я не про свои волосы! — Он отскочил назад и отвел взгляд. — Ты что, глупая? Тебе вообще не стыдно?
— Господин Масачика, может, это так и не выглядит, но я прилагаю огромные усилия, чтобы преодолеть свою неловкость.
— Ну так, может, ты не будешь? — взмолился он и, словно перепуганный кролик, бросился обратно в комнату с татами.
Приземлившись на пол, Масачика схватился за голову и застонал. Его стенания продлились недолго, ведь совсем скоро их прервал жуткий хохот, который заставил его поднять голову и посмотреть на источник звука.
— Ого. Похоже, тебе удалось избежать смерти. Я впечатлена.
Юки сидела в надувном бассейне, скрестив ноги, и с ухмылкой смотрела внутрь дома. Было очевидно, что она посмеется над Масачикой независимо от его реакции, так что он просто отвернулся.
— Да ладно тебе, братишка. Что такое? Не можешь выкинуть из головы вид голой Аяно?
— …
— Э-э-эй? Слышишь? Хватит меня игно-о-орить.
— …
— Ой-ой! О нет! Моя грудь вывалилась из купальника!
— …
«Почему она вообще решила, что это заставит меня обернуться?» — недоумевал Масачика. «Она же помнит, что я ее брат?»
Но он поборол сильное желание высказать ей это и решил просто молча злиться, оставаясь на полу.
— Тьфу!.. Значит, легкой обнаженки будет мало. Видимо, увидеть меня полуголой в школьном купальнике не так прельщает, как посмотреть на Алю без лифчика в белой футболке на пляже!
— …
— Будь ты проклята, Аля! Моя милая маленькая Аля… Не успела я оглянуться, как эти «ешки» перестали быть «ешками».
— ?!
— Эй! Я видела, как дернулись твои плечи!
«Черт», — подумал Масачика, но внезапно, едва Юки ухмыльнулась еще шире, распахнув дверь, показалась Аяно. На этот раз она была одета и несла в руках чистое полотенце, быстрым шагом направляясь к краю веранды.
— Простите, что заставила ждать, Юки-сама. Сюда, пожалуйста.
— М?.. Эх, — хмыкнула Юки, неохотно вылезая из бассейна и надевая сандалии. Поднявшись на веранду, она позволила Аяно насухо вытереть тело, тщательно очистила ноги и, завернувшись в полотенце, направилась в ванную. Оказавшись в коридоре, Юки обернулась и непринужденно спросила Аяно:
— Кстати, Аяно, как много мой брат увидел?
— Иди мойся, дура. Аяно, не отвечай ей.
Масачика резко закрыл раздвижную дверь, вычеркивая Юки из их жизни (только физически). После того как хихиканье и шаги сестры затихли, он наконец снова посмотрел в лицо Аяно.
— Прости, что вот так открыл дверь.
— Нет, что вы. Это я должна извиняться за свой неприглядный вид…
На самом деле ее нежное и женственное тело было просто невероятно красивым, а мокрые и блестящие черные волосы только подчеркивали очарование. Тем не менее такая дурацкая честность, скорее всего, расценили бы как сексуальное домогательство, а просто промолчать было нельзя, потому что это могло заставить Аяно подумать, что ее вид и правда был неприглядным…
— Аяно, ты очень милая и красивая… так что не надо себя так принижать.
— Б-большое спасибо. Я тоже думаю, что вы очаровательный и чудесный.
— Спасибо.
Пропустив мимо ушей комплимент, Масачика лег обратно и, попытавшись избежать неловкого молчания, отвернулся от Аяно. В кои-то веки даже она смогла правильно все понять, сразу же замолчав, будто ее здесь и не было. В отличие от своей хозяйки, которая тоже все прекрасно понимала, но все равно решила подействовать ему на нервы.
«Фух… Ну и денек. Надеюсь, завтра я не услышу отголосков произошедшего».
Мало того что кто-то впервые в жизни признался ему в любви, так еще и по возвращении домой Масачика получил свою собственную фансервисную сцену. В общем, ему несказанно повезло, а потому он переживал, что растратил весь свой жизненный запас удачи.
«Стоп… Это не первый раз, когда мне кто-то признается».
Он вдруг понял, что давным-давно Ма-чан тоже призналась ему, и, хотя Масачика смутился, он тоже признался ей в чувствах. Это было взаимно. Об этом он до сих пор помнил. И все же ему казалось, что тогда они были просто детьми, которые только вели себя так, будто знали, что такое любовь.
«Но Маша не прикидывалась… Она была серьезна…»
Легко было бы сказать, что они просто притворялись, и поставить точку, но, по крайней мере, чувства Марии к Масачике не изменились, и именно поэтому он не мог навесить на них такой дешевый ярлык и спокойно жить дальше.
«Ха-ха! Это такое клише, когда персонажи из романтических комедий в детстве обещают друг другу пожениться, но я ни разу не слышал о комедиях, где у героини уже есть отношения».
Масачика усмехнулся про себя, но тут его внезапно осенило.
«М? Погодите-ка… Только не говорите, что парень Марии…»
На пляже Мария сказала ему, что ее парень — тот самый плюшевый медведь, но…
«Неужели она… говорила обо мне?..»
Стоило Масачике прийти к такому выводу, как в его груди зародилось какое-то неприятное и покалывающее ощущение… но оно почти сразу же пропало.
«Нет, по сути, это не обо мне. А о Суо Масачике, Са-куне».
В то же время его охватило чувство утраты, а настроение быстро падало, пока не достигло самого дна.
«Черт… Я снова настроен пессимистично».
Масачика уже понял, что такая у него дурная привычка, но этого все равно было мало, чтобы прекратить поток мрачных мыслей.
«Черт. И что Маша и Аля нашли в таком парне, как я?»
У большинства людей сердце бы зашлось от радости, если бы они узнали, что эти симпатичные и очаровательные сестренки испытывают к ним какие-то чувства… но Масачику все мучило чувство вины. Ему было совестно за то, какой он, и стыдно досаждать двум чудесным девушкам.
«Я не могу… Я недостаточно хорош для них. Может, лучше просто бросить все это? Запереться в доме и вычеркнуть всех из своей жизни… как я сделал, когда сбежал от семьи Суо. Так я никого больше не буду беспокоить и…»
Раздвижная дверь резко распахнулась, прежде чем он успел закончить свою мысль.
— Ах, как заново родилась! Боинг!
Масачика сразу же почувствовал, что к нему приближается какой-то объект, и откатился в сторону.
— Хорошая попытка! — крикнула она.
— Пх-х-х?!
Юки прочла брата как открытую книгу, повалив его и выбив из него весь дух. Слегка нахмурившись, она посмотрела на кашляющего и хватающего ртом воздух Масачику, и озорная ухмылка вновь заиграла на ее губах.
— О? Что такое? Летняя жара подкосила? Тебе нехорошо?
Юки легонько шлепнула Масачику по лбу, спрятав подбородок в его груди.
— Прекрати меня бить. — Он небрежно отбросил ее руку, но Юки быстро приподнялась и уселась на него. — У меня нет времени разбираться со всеми твоими глупостями… Больная, — с абсолютно серьезным лицом заявил он.
Но Юки просто вытянула средний и указательный пальцы перед собой, заняла нужную позицию и…
— Луч радости! Пусть моему братцу станет полегче! Пиу! Пиу! Пиу! Пиу! — затараторила она, тыча пальцами ему в грудь и живот.
— Пф-ф-ф! Прекрати! Тебе сколько лет?! И где ты тут нашла луч?!
— Мои чувства к тебе — вот луч!
— И что это за луч такой?!
Когда он закричал, Юки застыла с пустым выражением лица.
— Ты правда хочешь знать?
— Было бы неплохо…
— Правда?.. Чудесно. Тогда слушай внимательно.
Она зажеманничала, откинула правой рукой челку, оттягивая момент, и серьезно посмотрела на брата. А затем безапелляционным тоном заявила:
— Это луч «Я лублу своего братичшку та-а-ак сильно».
— «Я лублу своего братишку та-а-ак сильно», значит?
— Да…
— …
— …
— Продолжай. Я жду подробностей.
— Чего ты добиваешься? Моей смерти от стыда?
— Как будто он у тебя вообще есть.
— Ну-ка, погоди! — Юки вдруг уткнулась лицом Масачике в плечо. — Это женский запах.
— Правда?!
— Ого… Посмотри на себя, хитрюга. А я все думала, чего ты такой помятый. Проблемы с дамой, да?
— …
— Ну? Пользуешься правом хранить молчание? А это только подтверждает, что я права. Я ведь права?
— …
Масачика молча закрыл глаза. Юки смотрела на него, горделиво вскинув подбородок.
— Хм, — надулась она. — Будешь себя так вести, поцелую!
Она открыла рот пошире и стала наклоняться вперед.
— Хватит!
Уже через мгновение рука Масачики уперлась в лоб Юки, отталкивая ее лицо. Если бы кто-то, проходя мимо, увидел эту картину, то наверняка подумал бы, что Юки стала зомби и собралась съесть своего брата. Не помогало ситуации и то, что она все еще упорно пыталась укусить его за шею.
— И чего ты в последнее время все пытаешься меня укусить? — устало спросил он.
— Ты правда хочешь спросить у меня это?
Реакция Юки на его самый обыденный вопрос была на удивление серьезной, совсем не такой, как недавно, когда она лишь разыгрывала искренность. Спокойное выражение лица Юки было почти пугающим: она молча, не мигая, смотрела Масачике в глаза. Это заставило его отпрянуть.
— Что?..
Может быть, у нее была какая-то особая причина так себя вести? Но зачем — неизвестно. Масачика задумался, но прежде, чем он сумел прийти к какому-то разумному выводу, Юки, все еще сохраняя спокойное выражение лица, тихо ответила:
— Все жду, когда ты скажешь: «Если посмела укусить, то должна стиснуть зубы».
— Гх.
— Я ждала этого момента та-а-ак долго, — призналась она, бередя старую рану брата и пристально глядя в его пустые глаза. И хотя Масачика метнул в нее укоризненный взгляд, она лишь снова самодовольно передразнила его: — Если посмела укусить, то должна стиснуть зубы*.
[П/Р: Фраза из 3-го тома 8-й главы.]
— Ах ты!..
— Хи-хи-хи-хи! Боги! Мой братец та-а-акой отстойный!
Свалившись с него, Юки замахала ногами, катаясь по полу от смеха… пока ее лицо вдруг не помрачнело. Она резко села, сделавшись очень серьезной, и подняла вверх указательный палец.
— Но если подумать, у этих слов может быть два значения. «Заканчивай начатое» или «Не расслабляйся. Потому что, когда ты ослабишь бдительность, я нанесу удар». На самом деле это очень классная…
— Прекрати! Хватит анализировать мои слова.
Хотя, когда Масачика смотрел на сестру, выражение его лица было напряженным, в конце концов он издал вздох и перекатился. Конечно, Юки тут же заглянула ему через плечо.
— Да ладно. С тобой совсем не весело, братишка. Ты должен был сказать: «А ну-ка, иди сюда, засранка» — и тоже покатиться по полу от смеха.
— Мы ведь уже не дети.
— Старшеклассники все еще дети, — заныла она, щекоча бока Масачики, что уже порядком действовало ему на нервы… и тут его осенило.
«Погодите… Может, она просто хочет провести время вместе? Или хочет, чтобы я ее обнял?»
Эта мысль напомнила ему о любви, которую Масачика почувствовал к Юки в парке, и о том, что сказала ему Мария на пляже.
«Наверное, физическая близость и правда важна…»
Поразмыслив над словами Марии, он перевернулся на спину, схватил сидевшую рядом Юки и, не говоря ни слова, притянул к себе.
— О… Ого?
Хотя и замешкавшись, но она позволила себе упасть на Масачику. Левой рукой он обнял ее маленькую спину, а правой погладил по голове.
— О-о-о? А? Хм?
Глаза Юки на мгновение округлились от внезапных нежных объятий, но потом она расплылась в самодовольной ухмылке, словно что-то поняла о своем брате, который продолжал молча гладить ее по голове.
— Хех. Что на тебя нашло? Ты меня в краску вгоняешь. — Она смущенно хмыкнула, ткнувшись лбом в грудь брата, словно кошка, проявляющая привязанность.
Ее любовь и ласка приятно грели сердце Масачике, постепенно вытесняя чувство отвращения к себе и желание сбежать от всего этого.
«Да… Это даже неплохо».
Наконец-то он понял, что имела в виду Мария, когда говорила о том, как важны прикосновения. Чувствовать себя любимым было прекрасно.
«Даже сам удивляюсь, насколько же я простой парень».
Ощутив любовь Юки через ее прикосновения, Масачика задумался, почему он так негативно воспринял признание Марии. Ее объятия были теплыми, она была очень учтива в своих словах, и все же…
— Масачика.
— М?
Юки вдруг заговорила, заставив Масачику посмотреть на нее, зарывшуюся лицом в его грудь.
— Ты не должен чувствовать вину за то, что, как тебе кажется, ты сделал со мной. Я счастлива… и ни разу не винила тебя за это.
— !
— Я знаю, что, даже если скажу тебе, ты не перестанешь надумывать всякое и переживать… но в моих глазах ты все тот же брат, которого я всегда любила. И поэтому… ты не должен заботиться о семье Суо. Ты вправе искать свое счастье.
Масачика знал, что это, без тени сомнения, было сказано от чистого сердца. Эти очень зрелые слова, полные любви, тронули его сердце, как и в тот особенный день.
«Да… По крайней мере, и Юки, и Маша сказали мне, что я им нравлюсь таким, какой я есть сейчас…»
Пока Масачика размышлял над словами Юки, она медленно подняла голову с его груди и снова ухмыльнулась:
— Мне показалось или я сейчас и правда звучала как героиня отомэ-игры?
— Ха-ха… Заткнись.
Масачика с ухмылкой принялся взъерошивать ей волосы.
— А-а-а, — простонала Юки, снова уткнувшись лицом ему в грудь.
«Спасибо, Юки».
Он от чистого сердца благодарил заботливую и добрую сестру.
«Ха. Не могу поверить, что меня утешает моя младшая сестра. Я просто жалок».
Хотя в конце и прозвучала нотка самоуничижения, того мрачного самобичевания из прошлого в его мыслях уже не было. Он больше не собирался терзаться ненавистью к себе. Он больше не собирался оглядываться. Конечно, Масачика до сих пор не мог полюбить себя и считал себя неудачником… но даже если и так, были люди, которые переживали за него и любили его. Он ненавидел себя просто потому, что это самый простой выход. И это было эгоистично. Ведь на первом месте должны были стоять те, кто его любил. Возможно, это в конечном итоге привело бы к тому, что Масачика смог бы признать, что Алиса испытывает к нему чувства.
Этот вывод вдруг сделал атмосферу вокруг Масачики очень спокойной. Это заключение вызвало нежный воздух, наполнивший комнату. Некоторое время в комнате царила тишина… пока на веранде не зазвенел фурин. Юки, нахмурив брови, подняла голову.
— М? Главная героиня?.. А! — На ее лице вдруг отразилась тревога, она быстро села и посмотрела на недоумевающего брата. — Это то, о чем я думаю? Ты что, только что начал ветку младшей сестренки? — закричала Юки дрожащим голосом.
— Чего?..
— Йоу, йоу йо-о-оу. Ты серьезно, братишка? Ты что, нарочно выбрал такую противоречивую ветку?! Ветку, которая вызывает сомнение даже у самых задротских задротов?!
— Этой ветки вообще не существует.
— Ха! Очень хорошо. Если ты так хочешь, то я сделаю все, что в моих силах, для воплощения твоей мечты!
— Юки?
— Ах! Как же тогда быть с наследником семьи Суо? Что же нам делать?!
— Юки!
— Что? Думаешь, мы должны просто заставить Аяно родить тебе ребенка? Ч-что за кошмарные у тебя фантазии!
— Это нарушение человеческих прав.
— Госпожа Юки, это отличная идея!
— Аяно?
Аяно, которая все это время сидела тише воды, ниже травы, внезапно выдала нечто невероятное, обратив на себя внимание брата и сестры. Она ровно сидела на коленях, и хотя выражение лица было привычно спокойным, глаза ее сверкали, а кулачки были крепко сжаты.
— Другими словами, я ведь отдам все свои силы на служение вам! Я вся ваша!
— Ладно, Аяно. Давай немного притормозим. Ты же понимаешь, что звучишь безумно, да? — спросила Юки.
— Я рада видеть вас двоих счастливыми вместе, и если я могу быть частью этого счастья, то делайте со мной все что хотите! — пылко заявила Аяно, приложив руку к груди, словно преданная поклонница.
— Бедная девочка даже не понимает, на что подписывается, — монотонным голосом сказала Юки, а затем посмотрела на брата и с легкой ухмылкой показала ему большой палец вверх. — Поздравляю, братец. Начал веткой младшей сестренки, а закончил гаремом по принуждению!
— Да ни черта я не позволю этому случиться! Эта ненормальная ветка становится только более стремной!
— А в чем проблема? У тебя будет гарем. Это мечта любого мужчины.
— Если гарем 2D, то конечно. Но настоящий вызовет слишком много забот.
— Такие трусливые девственники без яиц, как ты, вечно все портят.
— Что ты там сказала, бесстыжая и самопровозглашенная девственница-блудница?
Но Юки просто проигнорировала колкость Масачики и покачала головой, словно собиралась закатить глаза… Вдруг она потрясенно хлопнула себя по лбу, будто в голову пришла прекрасная идея.
— Стоп… А что, если мы, брат и сестра, будем бороться за Аяно и превратим эту ветку в гарем Аяно? Разве это бы все не решило?
— Звучит так, будто я здесь третий лишний и вмешиваюсь в ваши с Аяно романтические отношения. Автор явно собирается меня убить. У меня уже мурашки по коже.
Когда Масачика заговорил о том, что является третьим лишним в их отношениях, он почувствовал исходящую откуда-то мощную ауру, пылающую яростью, и потер затылок. Несмотря на это, Масачика снова посмотрел на Аяно и сменил тему.
— Короче, Аяно, расслабься. Я не хочу, чтобы ты растрачивала свою жизнь на других, даже если это была шутка.
— Когда я шутила?
— Ха-ха! Ну что за невинные глазки.
Масачика знал. Прекрасно знал, что Аяно никогда не шутит, но, увидев ее искренний и любопытный взгляд, замер, уставившись в пустоту. Аяно же, напротив, положила руку на сердце, словно обидевшись, что кто-то вообще мог подумать, что это была шутка.
— Я ваша служанка, и ничто не приносит мне большей радости, чем служение вам двоим.
— Уверена, что тебе не нравится, когда тобой пользуются? В БДСМ твоя буква — «М», — с упреком рявкнула Юки.
Молча моргнув пару раз, Аяно повернулась к ней лицом.
— Кстати, Юки-сама, недавно я узнала, что обычно под БДСМ обозначается…
— О! Так ты, наконец, поняла? Да, на самом деле БДСМ не расшифровывается как «Бесподобная домработница Суо милешая».
— Значит, вы и правда надо мной шутили… Что ж, тогда мне нужно кое-что прояснить*.
[П/Р: Речь о диалоге из 2-го тома 5-й главы.]
— Что?..
Аяно посмотрела прямо в глаза принявшей насмешливое выражение Юки и твердо ответила:
— Я не мазохистка.
— О?
— Ага. — Даже Масачика скептически прищурился.
Однако, несмотря на их явное сомнение, Аяно серьезно продолжила:
— Я не получаю никакого сексуального наслаждения от психического и физического насилия.
— А не ты ли просила меня наступить тебе на голову перед летними каникулами?
— Я просто действовала инстинктивно как горничная.
— О. Что ж, раз это все инстинкты, то, думаю, в этом нет ничего страшного.
Юки бросила на Масачику разочарованный взгляд, когда Аяно разбила его аргумент, а затем спросила:
— То есть ты хочешь сказать, что тобой не движет личный интерес?
— Да.
— Любопытно. Тогда назови мне хоть одну разумную причину, по которой горничная прислуживает своему хозяину.
Горничная приосанилась, словно собиралась выдать лекцию о святых учениях из священной книги.
— Мы, горничные, неустанно трудимся, чтобы совершенствоваться ради своих хозяев.
— Продолжай.
— Однако оба моих хозяина исключительно добрые люди, так что, конечно, я не жалуюсь, но я уже почти забыла, насколько неопытной и неумелой могу иногда быть.
— Так-так.
— Гордость — враг саморазвития. Ослабление бдительности — начало конца. Поэтому я всегда должна стремиться быть лучше.
— …
— Так что я бы хотела попросить вас о ежедневных указаниях, чтобы никогда не забывать, насколько я на самом деле неопытна.
Юки и Масачика ненадолго задумались над ее просьбой. Большинство людей было бы радо, если бы начальство хвалило даже за мелочи и никогда не сердилось из-за ошибок. С другой стороны, есть и такие, кто жалуется из-за недостатка мотивации и отсутствия наставления на верный путь. Для Юки и Масачики Аяно была скорее милой младшей сестренкой, чем горничной, и поэтому они всегда были крайне благодарны ей за все, что она делала, и уж точно не стали бы ругать за ошибки. Но, видимо, Аяно чувствовала, что ее не воспринимают как горничную всерьез. Наверное, то, что они ее баловали и не вели себя как положено хозяевам, на самом деле вызывало в ней лишь тревогу…
«О… Так значит, Аяно хочет, чтобы мы ее отчитывали…»
«Кажется, мы случайно задели ее гордость горничной… Пожалуй, нам стоит пересмотреть свое отношение к ней».
Их лица сделались серьезными после того, как они оба пришли к схожему выводу. Аяно, как гордая горничная, смело заявила:
— Я хочу, чтобы вы показали мне, насколько я ничтожна по сравнению с вами! Что я лишь вещь, которая заслуживает того, чтобы ею пользовались! Ругайте и наказывайте меня!
— О, да ладно!
В конце концов, Аяно и правда оказалась грязной мазохисткой.
Продолжение следует...Над переводом работала команда RanobeList.