Существует ли судьба?
Наполеон написал "Ужин в Бокере" так же, как и в оригинальной истории.
Всё, что я сделал, это отвёл его в кофейню.
"Что вы думаете?"
"Наполеон. Давайте опубликуем это сочинение в виде памфлета."
"Опубликовать его?"
"Да, содержание хорошее, так что Конвент может обратить на него внимание."
"Неужели моё сочинение действительно может привлечь внимание Конвента?"
Наполеон выглядел сомневающимся.
С его точки зрения, не зная будущего, было бы трудно поверить, что Национальный Конвент обратит внимание на сочинение всего лишь младшего офицера.
Но я знал.
Я знал, что "Ужин в Бокере" привлечёт внимание Национального Конвента.
Я знал будущее — что это внимание сделает Наполеона артиллерийским командиром при Осаде Тулона.
"Доверьтесь мне один раз, Наполеон."
Я говорил с уверенностью.
"Конвент определённо проявит интерес."
"Раз вы так настаиваете, я приступлю к публикации."
Стимулированный упоминанием "Конвента," Наполеон решил опубликовать памфлет без долгих размышлений.
В конце концов, Наполеон, родившийся в мелком дворянстве, был человеком, отчаянно стремящимся к продвижению.
Но он всё ещё, казалось, не возлагал больших надежд.
Было бы странно ожидать, что такой тонкий политический памфлет откроет путь к успеху.
А через несколько дней "Ужин в Бокере" был опубликован, но утонул в безвестности, не привлекая особого внимания.
Это было жалкое представление, до такой степени, что даже назвать это "погребением" было преуменьшением.
В революционной Франции ежедневно публиковались десятки политических памфлетов.
Но хотя это, возможно, и не вызвало социального резонанса, памфлет Наполеона всё же сумел привлечь внимание одного человека.
"Кто этот Наполеон?"
Этим человеком был не кто иной, как член Национального Конвента и брат французского революционного лидера Максимильена.
Это был 'Огюстен Робеспьер.'
Согласно истории, Огюстен, впечатлённый после прочтения "Ужина в Бокере," назначил Наполеона артиллерийским командиром в Тулоне.
Этот Огюстен был человеком, который позже стал сильным сторонником Наполеона, помогая ему дослужиться до звания генерала.
Если ничего не изменится, Огюстен снова станет сторонником Наполеона и на этот раз.
Проблема была в "сроках."
'Битва при Тулоне идёт уже некоторое время.'
В оригинальной истории, когда Наполеон привлёк внимание Огюстена с помощью "Ужина в Бокере," осада Тулона только началась.
Но сейчас это было спустя долгое время после того, как осада Тулона началась.
Даже если Огюстен проявит интерес к Наполеону, вероятность назначения его артиллерийским командиром в Тулоне была низкой.
В конце концов, замена командира во время войны — не то, что произойдёт легко.
Но как-то я должен был сделать Наполеона артиллерийским командиром в Тулоне.
—Помогите Наполеону выиграть осаду Тулона!
Чтобы выполнить задание в моём окне статуса, Наполеон должен был участвовать в осаде Тулона.
'Но как...'
Пока я ломал голову, мой взгляд внезапно упал на полку Универсального Магазина.
Это было место, куда я поставил дешёвый чайный сервиз, который купил по телемагазину.
"Этот метод может сработать."
Моя проблема, казалось, имела неожиданно простое решение.
В высшем обществе современной Европы "Восточная мистика" — ориентализм — была очень популярна.
Это хорошо задокументировано в "Книге чудес света" Марко Поло и "Путевых заметках епископа" Изабеллы Бёрд.
Те, кто посещал Восток, неизменно описывали Ориент как таинственный, фантастический мир.
Из-за этого европейцы питали необъяснимые фантазии о Востоке.
Предметом, на который это оказало наибольшее влияние, был "сине-белый фарфор."
Хотя этот стиль можно часто увидеть в чайных сервизах или дешёвых цветочных горшках в наше время, в ранней современной Европе это было не так.
Синий кобальтовый цвет, используемый в фарфоре, был чрезвычайно дорогим пигментом, который редко видели даже дворяне.
Для европейцев сине-белый фарфор с его синими узорами на белом фоне был достаточен, чтобы стимулировать роскошь и тщеславие.
Владение сине-белым фарфором представляло богатство и власть и показывало джентльменское достоинство обладания проницательностью, чтобы оценить искусство из таинственного мира Востока.
Огюстен, член Национального Конвента, также был человеком, который не пренебрегал культивированием такого джентльменского достоинства.
"Это сине-белый фарфор...!"
Он расширил глаза при виде чашки, поставленной на стол.
Даже сам фарфор было трудно достать, не говоря уже о сине-белом фарфоре в виде чашки.
Тонкая восточная пейзажная живопись, выгравированная на чашке, была достаточна, чтобы покорить сердце Огюстена.
"Владелец этой чашки попросил меня о встрече?"
"Да, всё верно."
"Немедленно приведите его сюда."
Помощник, который получил инструкции Огюстена, покинул кабинет.
Вскоре после этого помощник вошёл в кабинет Огюстена с молодым азиатом.
"Добро пожаловать."
Огюстен встал со своего места и любезно поприветствовал азиата.
"Я Огюстен Робеспьер, депутат-монтаньяр Национального Конвента."
"Я Чхве Соджун."
"Мне называть вас Лорд Чхве?"
"Называйте меня так, как вам удобно."
"Ха-ха, пожалуйста, присаживайтесь."
Огюстену понравился этот молодой азиат.
Он не только принёс сине-белый фарфор, но и его свободное владение французским языком было достаточно, чтобы заслужить его расположение.
"Лорд Чхве, вы довольно хорошо владеете французским."
"Я давно занимаюсь торговлей, так что это пришло само собой."
"Тем не менее, это действительно замечательно. Я никогда раньше не видел азиата, так свободно говорящего по-французски."
Похвалив Чхве Соджуна некоторое время, Огюстен спросил тонким тоном.
"На мой взгляд, эта чашка кажется сине-белым фарфором, я прав?"
"У вас острый глаз. Ваша проницательность впечатляет."
"Ха-ха, я видел несколько экземпляров в Версальском дворце."
Улыбка расплылась по лицу Огюстена, когда его проницательность похвалили.
"Но правда ли, что эта чашка — подарок для меня?"
"Да, я никак не мог встретиться с членом Конвента, как вы, с пустыми руками."
Огюстен был тайно удивлён ответом Чхве Соджуна.
И на то была веская причина — сине-белый фарфор был драгоценным предметом, продававшимся по высоким ценам, часто называемым "белым золотом."
Один кусок фарфора мог стоить как дорогой дом в Париже.
Если бы это была такая изысканная чашка, как эта, она явно стоила бы вдвое больше.
Принести такой драгоценный предмет в качестве подарка...
Огюстен начал ещё больше симпатизировать Чхве Соджуну.
Конечно, он не был настолько наивен, чтобы думать, что Чхве Соджун подарил ему чашку из простой доброй воли.
"Лорд Чхве, по какому делу вы пришли ко мне?"
"Я хотел бы обратиться с просьбой."
"Какой просьбой?"
Огюстен слегка напрягся.
Если кто-то принёс в дар такой драгоценный предмет, должна, несомненно, ждать столь же сложная просьба.
Огюстен, который был довольно увлечён чашкой, надеялся, что это будет просьба, которую он сможет выполнить.
Но...
"Это касается кадрового вопроса, касающегося Лорда Наполеона."
"Наполеон?"
Огюстен моргнул при виде неожиданного имени.
"Вы имеете в виду офицера, который написал 'Ужин в Бокере'?"
"Да, всё верно."
Так уж случилось, что Огюстен хорошо знал Наполеона.
Прочитав памфлет Наполеона с большим интересом, Огюстен подумывал о том, чтобы вызвать его в Париж.
Перемещение офицера не составляло труда для Огюстена, который был влиятельной фигурой в Национальном Конвенте.
Огюстен был тайно рад, что просьба оказалась проще, чем ожидалось, но внешне сохранял суровое выражение.
"Принятие взятки для влияния на переназначение офицера будет процессуально незаконным."
"Я не прошу ничего незаконного, так что вы можете быть уверены. Я просто делаю 'рекомендацию,' не более того."
"Хм, это вполне возможно."
Выражение лица Огюстена смягчилось при слове "рекомендация."
Была ли это рекомендация или переназначение, по сути, они означали одно и то же, но на своеобразной политической арене Национального Конвента разница в выражении могла отделить незаконное от законного.
Наконец, Чхве Соджун сказал.
"Я хотел бы рекомендовать Наполеона в качестве артиллерийского командира в Тулоне."
Французская революция была революцией, сосредоточенной вокруг граждан.
В результате, в революционной армии практически не было офицеров с практическим боевым опытом.
Это было время, когда дантисты командовали армиями, а художники руководили фронтом — вещи, которые были бы невозможны в наше время, были обычным явлением во французской революционной армии.
Это была система, где офицеры назначались по связям, а не по способностям.
Наполеон, артиллерийский офицер, окончивший военную академию, мог считаться элитой среди элит.
Несмотря на это, было необычно заменять командира во время войны, но...
"Я... был назначен артиллерийским командиром в Тулоне."
"Это отличная новость."
"Как это произошло...?"
"Поздравляю вас, Наполеон."
Вопреки ожиданиям, Наполеон был назначен артиллерийским командиром для осады Тулона.
● Рекомендатель
— Президент Национального Конвента Максимильен де Робеспьер
Это было прибытие Наполеона, "железного парашютиста." (п.п. Так называют людей получивших должность благодаря связям.)