Перед Кан У Джином корчил мордашки Ким Де Ён: подмигивал, строил рожицы — при его туше выглядело удивительно мило. У Джин едва сдержался, чтобы не ткнуть тому в глаза указательным и средним: удержал себя в самый последний момент. Голова всё сильнее ныла, и он уставился на Ким Де Ёна так, что тот должен был догадаться.
«Хватит. Здоровяк, умоляю, просто сиди тихо.»
Но Ким Де Ён, естественно, ничего такого не прочитал — и понял взгляд по-своему.
«Ага-ага, братишка. Понимаю. Быстрый на подхвате хён всё уловил и подыграл. Кх-кх. Смотри-ка, у этого типа жизнь интересная.»
Оба думали о разном. Как бы то ни было, У Джин, глядя на Ким Де Ёна, краем глаза отметил за его плечом Хон Хе Ён и Чхве Сон Гона. Оба смотрели на него с лёгким изумлением.
«Похоже, поверили?»
Действительно, лица у них были такие, будто словам Ким Де Ёна они доверяют. Зачем тот затеял весь этот цирк, было непонятно, но, по ощущению, ситуацию он не испортил — У Джин выдохнул коротко.
«Из-за этого балабола моя маска будто стала ещё толще, но итог — статус-кво. Ладно.»
И тут:
— Ким Де Ён-сси?
Сзади откликнулся собравший волосы в хвост Чхве Сон Гон.
— «Повеселел» — то есть раньше У Джин…
— Да, президент.
Повернувшись, Ким Де Ён без тени смущения принялся сочинять прошлое У Джина:
— У Джин раньше был жёстче. Холодный, тяжёлый. Стрелял взглядом так, что слов нет. Смотрелось круто, но слишком уж гордый и саркастичный…
— Стоп.
Кан У Джин быстро пресёк это враньё. И шепнул на ухо:
— Хватит. Закройся уже.
Потом, будто ничего не было, опустил голос и спросил у Чхве Сон Гона:
— Президент, а почему этот тут?
— Э? А-а, тебе друг не говорил? Мы людей добираем, Де Ён-сси подал резюме. Сказал, вы дружите, — вот и разговаривали отдельно.
— …Добираете штат?
Чего? У Джин снова уставился на Ким Де Ёна. Тот опять подмигнул. Убить? С трудом сдержав всплеск, У Джин низко сказал Чхве Сон Гону:
— Президент, на минуту.
— М?
— Поговорю с другом один на один.
— Да-да, сходите.
И в этот момент:
— Секунду.
Снимая кепку, заговорила Хон Хе Ён.
— Вы — Де Ён-сси, да?
— …Растроган. То есть, да. Это моё имя. Спасибо.
— Э? Ладно. Тогда скажите: зачем вы притащили У Джина на тот кастинг? С его характером он бы первым не предложил.
Почти попала в точку: на «Супер-Актёра» У Джин пошёл по просьбе Ким Де Ёна… и из-за полного набора самгёпсаля плюс Хон Хе Ён. Но посерьёзневший Ким Де Ён, мельком глянув на У Джина, ответил:
— Он круто рисует, но «играю от нечего делать» — слишком расточительно. Грех пропадать такому таланту.
«Нет, так дело не пойдёт», — У Джин перехватил его за локоть.
— Мы на минутку.
И выволок Ким Де Ёна из приёмной президента. В комнате остались Чхве Сон Гон и Хон Хе Ён. Пару секунд они молча смотрели на дверь.
— Ничего себе, — первой сказала Хон, откидывая за плечо длинные прямые волосы. — Если это теперь он «повеселел», то каким же мрачным был раньше?
Чхве Сон Гон хмыкнул:
— И не говорите. Даже нынешний У Джин временами щекочет нерв своей циничностью. Встреть я его «тогда» — мне было бы несладко.
— …Похоже, у У Джина прошлое или обстоятельства, про которые мы не знаем, и они не из приятных.
— Похоже. И на этом фоне — растил самооценку и молча сам учил себя игре… Это, как бы сказать, и впечатляет, и пугает.
— А теперь его «самоучка» давит всю нашу актёрскую сцену. Уму непостижимо… Впрочем, если он правда светлеет — это же хорошо?
— Друг подтвердил — значит, да.
Хон, подумав об У Джине, скрестила руки:
— Получается, «игра ради развлечения» его же и спасла?
Иллюзия, выросшая в этой комнате, уже стала крепостью.
Тем временем У Джин и Ким Де Ён дошли до пожарной лестницы у конца коридора. Здоровяк всё ещё хихикал, пока У Джин, убедившись через щель, что никого нет, прикрыл железную дверь.
— Тсс.
И выдал шёпотом первую порцию:
— Ты больной? Что ты здесь устроил? Набрал бы меня сначала.
— Ага, а ты нам рассказывал? Ты ж нас прокатил — кино, дорама, всё разом. Вот я и «ответочку» подвёз. Затылок звенит?
— Ага. Чуть не блеванул. Иди-ка сюда.
У Джин схватил друга за ворот, тот оттолкнул его за плечо — завязалась короткая возня. Ни звука. Со стороны — будто танец без музыки.
Примерно через минуту оба выдохлись. Задыхавшийся Ким Де Ён скалился:
— А ты чего перед Хон Хе Ён-ним понты давил? Дебютнул и решил, что надо держать «крутого»?
— Ха-а… Нет. Само вышло. Считай, так получилось — и просто забей.
— Кх-кх, я же сразу просёк и подыграл. Благодари старшего. Но и ты чудак: как вообще дошло до того, что, став актёром, ты держишься за этот свой «образ»?
— Это не по желанию. И назад уже не отыграть. Из-за тебя маску теперь приходится держать вдвойне. Ладно, а что это было за «он отлично играет», адресованное Хон Хе Ён в финале?
— Э? А-а… Ну странно вышло бы: я тебя затащил на кастинг и «не знал», что ты играешь? Вот и наврал на скорую руку.
Тут У Джин почти махнул рукой. «Ладно, раз итог нормальный — пропустим.» Он сменил тему:
— А к нам на собеседование — это что за прикол? У тебя же работа в среднем бизнесе.
— А-а, я подумывал сменить место, и как-то совпало. Честно, индустрия развлечений мне всегда нравилась.
— И?
— Раз уж друг — актёр, хочу работать рядом. У президента, у которого хвост, уже есть роуд-менеджер, да? Предложил начать помощником менеджера и как гард — я согласился.
— Когда выходишь?
— Этот месяц доделаю дела у себя, с начала следующего.
У Джин зло сузил глаза:
— Ты серьёзно?
— Реал тру.
Взгляд у Ким Де Ёна был твёрдый. У Джин на секунду представил будущее с Ким Де Ёном: Чан Су Хван и он — два медведя-голиафа.
«Зато никто не сунется.»
В принципе, звучало неплохо. Друг рядом — значит, среди масок, заблуждений и жёсткой индустрии будет свой тихий угол.
Ким Де Ён спросил:
— Так ты этот свой «образ» дальше тащишь?
— Да. Уже никуда не денешь. И если хочешь у нас работать — подстраивайся до конца.
— Хе-хе, интересно будет. Это ведь чем-то похоже на реализм в актёрстве, да? Положись на меня.
— И ещё…
У Джин осёкся. Хотел объяснить про все эти ложные выводы, которые копятся вокруг него, — но не стал. Этого сразу не расскажешь. Пусть сам дойдёт.
«Маску я уже зафиксировал — понаблюдает и сообразит.»
Ким Де Ён взглянул на телефон:
— Ладно. Но у тебя же теперь узнаваемость рвётся вверх. Реально. Друзья, знакомые — не подают знаки? Я вот коммент один видел…
Об этом У Джин тоже думал.
— …Пш-ш. С начальной школой всё ок: мы часто переезжали, я много раз переходил, почти никого не помню.
(Для справки: У Джин и его дружбаны сошлись в колледже.)
— В среднюю я вообще во втором классе перевёлся. Да и какая разница? Ни средняя, ни старшая не знают про мою личную жизнь.
— Верно. А вот те, кого ты знал уже «во взрослом», могут удивиться. Если только ты не переборщишь с этим своим «зацикленным на образе» вайбом.
— Не знаю, чёрт.
Пробурчал он уместно:
— Как-нибудь вырулим. До сих пор же выкручивались.
Пятница, утро 29-го. Япония.
Район Синдзюку, рядом со станцией — киностудия «Тоэга», одна из крупнейших в стране. В просторной переговорной студии собралась толпа.
Человек двадцать с лишним.
Все сидели вокруг стола, сложенного прямоугольником. У входа, с серебряной проседью в волосах — знакомое лицо: японский мэтр, режиссёр Таногути Кетаро. Остальные — сотрудники студии и дистрибьюторов.
Любопытнее всего было другое.
Все, включая режиссёра, смотрели на женщину лет шестидесяти. В комнате стояла тишина; женщина с очками на кончике носа молча читала пухлую стопку бумаг.
— Шурх.
Это была сверхпопулярная в Японии писательница Акари Такикава. Её знали и в Корее, и в мире — как крупное имя в детективе. Более тридцати лет в профессии, десятки книг.
И бестселлеров у неё — больше пяти.
Причина, по которой она здесь, проста: новой картиной Таногути Кетаро должен был стать фильм по её роману. Вчера закончили адаптацию, а сегодня — представляют сценарий автору.
Дочитав, Акари закрыла сценарий и тепло улыбнулась Таногути.
— Отлично, режиссёр. Адаптация мне очень понравилась.
Тот тоже кивнул, улыбаясь:
— Рад, что зашло.
— Видно, что вы берегли ткань оригинала. Что-то вырезано, но вы ему верны — это приятно.
— Жаль, что нельзя уместить всё. Будем стараться.
Люди со стороны студии и проката будто выдохнули с облегчением. И один из руководителей студии спросил у Таногути:
— Режиссёр, правда думаете привлечь в проект корейского актёра?
Все взгляды снова на Таногути. Но он вместо ответа повернулся к Акари:
— Я хочу позвать одного актёра из Кореи. Что скажете?
Писательница перевела взгляд со сценария на режиссёра с проседью:
— Я «за». Если честно, сейчас актёрская сцена в Корее идёт впереди нашей на несколько корпусов. K-POP, дорамы — всё то же. Корейская культура крепнет на глазах.
— Увы, так и есть. Мы в Японии всё крутимся в своём колодце, бьёмся об стенки. Я хочу ткнуть в эту проблему.
— Хотите встряхнуть наших актёров?
— Отчасти, но не только.
Тут вклинился топ-менеджер дистрибьютора:
— Намерение понятно. Но раз речь о вашем с писательницей проекте — можно было бы позвать и корейского топа. А вы говорите о почти безымянном новичке.
Таногути ответил сразу:
— Почему именно актёр с низкой узнаваемостью? Потому что так надо. Топ не станет кнутом нашим актёрам.
— Но… Мы проверили: он «всплыл» буквально недавно.
— И я видел.
— Слишком рискованно, не находите?
— Честно, меня удивило, что у него вдруг подскочил рейтинг. Никаких новостей же не было. Наверное, на стороне дорамы были свои причины. Отдельно от этого мне непонятно другое: как актёр такого уровня осветился только сейчас.
Комната загудела. Мэтр так рассыпается в похвалах — и это о корейском актёре. Однако Таногути продолжил, снова посмотрев на Акари:
— По моим ощущениям, этот корейский актёр точил мастерство лет десять как минимум. Я редко видел, чтобы кто-то тянул такой уровень. У него свой, особенный способ игры. Это мощно.
— Вы на таком уровне цените его игру?
— Слова не отражают всех ощущений. Когда я увидел его кино — меня пробрало. Но…
Таногути перевёл взгляд на всех:
— Такой актёр был спрятан больше десятка лет, впервые снялся в коротком метре, а затем, выложившись до судорог, засветился в дораме. И не в главной роли. В Корее планка безумно высока. А у нас в Японии что сейчас?
— …
— Крупные агентства монополизируют рынок, эфир крутит одних и тех же, а если пробьётся новичок — его мастерство быстро деградирует. Рынок затянут застоем.
Итог:
— Поэтому он нам нужен. Пусть все посмотрят. Пусть, обомлев от его игры, услышат: «В Корее такой актёр в последние месяцы ютился в тридцатиминутных короткометражках.»
Таногути тяжело вздохнул:
— Разумеется, я принял решение, учитывая всё: игру, подход, харизму — и, в итоге, японский язык без акцента. Это тоже важно.
Акари скрестила руки:
— Дадите материалы по актёру? Никогда не видела, чтобы вы так сходили с ума по ком-то. Любопытно. Он согласен?
— Пока нет. Отправим сценарий, соберём команду и проведём официальную встречу по кастингу.
— Понятно.
Немного подумав, она снова встретилась взглядом с режиссёром:
— Если вы снова полетите в Корею, подгоните под мой график. Я в июне тоже там буду по делам.
Она улыбнулась:
— Я очень хочу увидеть этого актёра.
Снова Корея, тот же день, поздний вечер.
Около 21:50. Чондэмдон, дом Хон Хе Ён. Чёрный с белым в идеальных пропорциях — роскошь здесь выглядела естественно. Хозяйка сидела в гостиной на ковре.
А рядом с ней —
— Уау, что за вино? Обалдеть!
— Хва Рин, — девушка с родинкой под глазом. Одеты обе по-домашнему. На столике — сыр, закуски и бокалы. Подруги давно собирались встретиться, а сегодня наконец совпало.
Повод тоже был.
— Онни, мы точно можем смотреть «Лентяя» (5-ю серию) у тебя? Съёмки как? — дораме «Профайлер-лентяй» до старта 10 минут.
— Можно. Сегодня у меня съёмок нет. И с тобой смотреть — классно.
— Я растрогана. Чин-чин!
Хва Рин потягивала вино и исподтишка кидала взгляды на Хон, тянущуюся за сыром. И — осторожно — вывела нужную тему. Точнее, разговор, без которого никакой нормальный «фанатизм» не живёт.
— …Онни, а заместитель Пак с 5-й серии уже не появится?
Цель была очевидна — Кан У Джин. Но Хон вдруг мягко улыбнулась и легонько толкнула её плечом:
— О? Так ты фанатеешь по Кан У Джину, который играет заместителя Пака?
Секретная фанатка внутри Хва Рин яростно кивнула.
«Да, до беспамятства. Красивый, играет мощно. И эта его манера — такая новая. Безумно интересно.»
Но следующее замечание Хон…
— Не ожидала. Наша Хва Рин втюрилась в актёра-мужчину — и ещё в новичка?
— А-а… что ты, — вылетело у Хва Рин ровно противоположное. — Он мне не особо.
Первая пуговица застёгнута неправильно.