Глава 2187: Меч, направленный на Цзючжи

Слова Императора Бездны прозвучали как небесный гром, потрясая души, и ужас в сердцах всех присутствующих достиг невероятной глубины.

Истинное Дитя Тьмы… Собравшиеся здесь были могущественнейшими существами всей Бездны, и они отлично понимали, что означают эти слова.

Согласно записям о тёмной силе, это означало тело, способное к идеальной гармонии с тьмой и управлению ею… до сегодняшнего дня существовавшее лишь в преданиях!

За всю историю Бездны подобное никогда не появлялось.

И вот теперь, этот бывший божественный сын Храброй Бабочки, отвергнутый и изгнанный своим же царством, Пань Буван, стал беспрецедентной тёмной легендой в истории Бездны, удостоившейся внимания самого Императора Бездны!

Пань Юйшэн сделал шаг вперёд. Этот великий Божественный Владыка Ци Хэн сейчас беспорядочно сглатывал, уголки его гул заметно дёргались, но он долго не мог издать ни звука.

За ним лица могущественных последователей Храброй Бабочки выражали целую гамму стремительно меняющихся эмоций — зрелище было поистине захватывающим.

На лице Юнь Чэ отражались вполне уместные изумление и любопытство, когда он тихо спросил:

— Старший, что означает понятие «истинное Дитя Тьмы»?

Мэн Кунчань коротко ответил:

— Не имеет аналогов в прошлом и, возможно, будущем.

Лицо Юнь Чэ озарилось удивлением, а через мгновение он снова тихо произнёс:

— Тогда божественное царство Храброй Бабочки собственными руками отбросило жемчужину, способную осветить его историю? Ах, нет… После сегодняшнего дня отношение Храброй Бабочки к Пань Бувану наверняка резко изменится. Похоже, наследник Храброй Бабочки снова сменится.

Однако Мэн Кунчань медленно покачал головой и тихо вздохнул:

— Жаль, но Храброй Бабочки в своих действиях ради Пань Бучжо зашли в отношении Пань Бувана слишком далеко… и отрезали себе путь к отступлению.

Взгляд Императора Бездны не смещался ни на йоту, но пристальный наблюдатель мог бы заметить, что он смотрел не на лицо или глаза Пань Бувана, а на естественно исходящую от его головы тёмную ауру.

Такая чистая и незамутнённая…

Такая покорная и мягкая…

Эти тончайшие нити… ауры Возрождения Тьмы (Пань Мина)…

Неужели это благословение из твоих снов?..

Знак… твоего скорого возвращения?..

Вот оно…

Вот оно…

Это несомненно предвещает…

Что Вечная Чистая Земля…

Станет конечным пристанищем всех грёз Бездны…

— Пань Буван, — произнёс Император Бездны, и голос его по-прежнему оставался мягким: — Мне кое-что известно о твоей истории, и Я ощущаю твою печаль и боль. Возможно, причина в твоём необычайном даре, а возможно, в той всепоглощающей тьме и отчаянии, что породили чудо тьмы в тебе.

Он не стал спрашивать, когда и при каких обстоятельствах Пань Буван достиг столь совершенной гармонии с тьмой. Возможно, ответ не имел значения, а возможно, он не желал слышать то, что не соответствовало его ожиданиям.

— Ты осуществил Моё заветное желание, и Я рад этому. Потому Я исполню одно твоё желание. Назови Мне свою самую заветную мечту или то, чего ты жаждешь. Пока это не нарушает небесной гармонии, Я исполню это.

На мгновение воздух наполнился сдавленными вздохами.

Это было публичное обещание, данное самим Императором Бездны.

Милость и честь, о которых бесчисленные божественные сыновья и дочери не смели и мечтать всю свою жизнь.

Лицо Пань Бучжо мгновенно побелело, а и без того сложные выражения лиц последователей Храброй Бабочки стали ещё более пёстрыми.

Они предвкушали, что самым желанным для Пань Бувана должно было стать восстановление статуса наследника Храброй Бабочки… причём единственного наследника.

Иначе зачем ему было с таким трудом прибывать на Чистую Землю через Божественное Царство Звезды и Луны, зачем было наносить удар по Звезде и Луне, чтобы вернуть лицо Храброй Бабочки… его цели были очевидны, а обещание Императора Бездны делало их легко достижимыми.

С другой стороны, обладая телом, что можно назвать чудом тьмы, сегодняшними впечатляющими результатами и вниманием Императора Бездны… даже если его божественность уступала Пань Бучжо, кто посмел бы сказать, что нынешний Пань Буван не имеет права заменить его?

Под взглядами собравшихся и дрожащими взорами последователей Храброй Бабочки, на мгновение остолбеневший Пань Буван проявил ожидаемое всеми волнение: его тело слегка затряслось, а голос задрожал:

— Буван, приложив невероятные усилия, прибыл сегодня на Чистую Землю… и не пощадил себя, явив все свои способности, надеясь снискать хоть каплю благосклонности божественного отца… лишь чтобы выпросить одну вещь…

Он наполовину повернулся в сторону Пань Юйшэна.

Их взгляды ненадолго встретились, затем он медленно опустил голову и тихо произнёс: — Умоляю божественного отца… соблаговолить даровать…

Лицо Пань Юйшэна стало мрачным, как сталь, а на лице Пань Бучжо не осталось и капли крови, его тело пошатнулось, и он едва не рухнул.

Став наследником, чтобы окончательно устранить Пань Бувана как главную угрозу, он использовал самые грязные методы и в итоге довёл его до полного отчаяния, а затем изгнал из Божественного Царства Храброй Бабочки.

Ему и в страшном сне не могло привидеться, что та угроза, которую он считал навеки устранённой, однажды не только вернётся, но и полностью перевернёт ситуацию.

И как только это случится, последствия, которые ему придётся понести…

— …Узел Вечной Верности, запечатанный матерью, когда она выходила за божественного отца.

Выражение лица Пань Юйшэна мгновенно окаменело, в его глазах мелькнуло мгновенное замешательство и… растерянность?

Все последователи Храброй Бабочки застыли в оцепенении, тело Пань Бучжо перестало качаться, он полностью замер, словно услышав нелепое послание из иного мира.

Этот ответ был совершенно неожиданным для всех.

Выражение лица Императора Бездны не изменилось, когда он спокойно произнёс: — Ты просишь лишь этого?

— Да, — ответил Пань Буван без малейших колебаний. — Буван уже оставил мысли о смерти. В долгие годы, что остались, я лишь желаю, чтобы сердце моё имело опору, а душа — то, о чём можно вспоминать.

— Из всего, что осталось от матери… кроме «Вечерней Звезды» в руках, всё было уничтожено. Лишь этот Узел Вечной Верности, запечатанный в день её замужества, хранит последнюю… частицу её души, оставшуюся в этом мире.

Обращаясь в сторону Пань Юйшэна, он опустился на одно колено и склонил голову.

— Хорошо.

Одним спокойным словом Императора Бездны сделал выбор за Пань Юйшэна.

— Юйшэн, — Его взгляд обратился к Божественному Владыке Ци Хэну. Всего одно слово, не приказ, но непререкаемая воля императора.

Не говоря ничего лишнего, Пань Юйшэн протянул руку и погрузил её в личное пространство. Раздался лёгкий звон, и в его ладони появилась тёмная искорка, которую он направил к Пань Бувану.

Тело Пань Бувана пошатнулось, он почти упал на колени, торопливо, но бережно подхватив ту тёмную искру в свои руки.

Это была маленькая нефритовая подвеска, в центре которой находилась крошечный кристалл души, испускающий слабый душевный свет.

Узел Вечной Верности в Божественном Царстве Храброй Бабочки использовался при браке мужчины и женщины, запечатывая частицы их душ, символизируя вечное единение сердец и душ. В этом Узле уже не было частицы души Пань Юйшэна — вероятно, он удалил её ранее… или же только что.

Ощущая принадлежащий матери, столь слабый, но столь тёплый душевный след, Пань Буван мгновенно разрыдался, слёзы хлынули потоком. Он медленно прижал маленькую подвеску к груди, его руки непрестанно дрожали и сжимались, словно он пытался вдавить её в своё сердце.

Этот момент эмоционального потрясения искренне тронул всех присутствующих… столь подлинный и пронзительный, что в нём не могло быть и тени притворства или фальши.

Он и вправду… желал лишь последней частицы души своей матери, оставшейся в этом мире.

— Благодарю… Императора Бездны за милость… благодарю божественного отца… за… исполнение…

Каждое его слово дрожало, каждый звук был окрашен рыданиями… тогда как ранее, даже мгновенно победив двух божественных сыновей и потряся всех присутствующих, он не проявил ни капли эмоций.

— … — во взгляде Ша Сина уже не было гнева и унижения, он стал необычайно сложным.

— Поднимись.

Едва прозвучали эти слова, тело Пань Бувана было поднято мягкой, но непреодолимой силой.

Глядя на следы слёз на его лице, Император Бездны спросил: — Пань Буван, куда ты отправишься теперь?

Раз Император Бездны задал этот вопрос, стоило Пань Бувану воспользоваться моментом и выразить желание остаться на Чистой Земле, и он бы наверняка не отказал.

Пань Буван сложил ладони, бережно держа последнее тепло, что осталось у него в этом мире, и тихо произнёс: — Буван получил, чего желал, и у него более нет причин тревожить Чистую Землю… Буван прощается.

Он низко склонился в поклоне, и в голосе его звучали освобождение и решимость.

— Хм, — кивнул Император Бездны и, не добавляя лишних слов, лишь произнёс напутствие: — В какую бы ситуацию ты ни попал, не преклоняй колени перед судьбой.

Пань Буван ушёл без тени колебаний или сожалений.

Но вызванное им потрясение в душах всех присутствующих ещё долго не утихало.

— Юйшэн, — Император Бездны смотрел вперёд, и его далёкий голос достиг самых облаков. — Я никогда не желал вмешиваться в кармические связи других, и тем более в дела их семей. Я лишь надеюсь… что ты не пожалеешь о своём выборе.

Пань Юйшэн почтительно поклонился: — Юйшэн принимает наставление.

Взгляд Юнь Чэ слегка оживился, и он тихо вздохнул с облегчением.

Как он и предполагал, даже заметив совершенную божественность Пань Бувана, Император Бездны не стал о ней говорить.

Ибо лишь истинное тело тьмы привлекло его внимание. Всё остальное не заслуживало лишних слов.

Хотя эта «неожиданность» могла быть раскрыта и сейчас, очевидно, что раскрыть её в подходящий момент позже будет гораздо лучше.

В барьере Шэнь У И, одетая в чёрное платье простого покроя, всё также источала неземное очарование, её божественный облик был чист и возвышен, отмеченный отрешённой уединённостью.

Мэн Цзяньси сделал неторопливый шаг вперёд и невозмутимо произнёс: — Я её встречу.

Но его руку вдруг схватил Юнь Чэ: — Давай сначала посмотрим на одно сражение, прежде чем решать.

— …Хорошо, — хотя Мэн Цзяньси был удивлён, естественно, он не стал спорить с Юнь Чэ.

В стане Божественного Царства Храброй Бабочки по-прежнему царила крайне странная атмосфера.

К этому моменту старец, всё это время стоявший за спиной Пань Юйшэна, наконец не выдержал и мысленно спросил: — Ваша Светлость, мы действительно не вернём Бувана?

— Хм! — холодно фыркнул Пань Юйшэн. — Он просто строит из себя жертву. Ведёт себя так, но на самом деле ждёт, когда мы его вернём.

— Сначала дадим ему поволноваться… Выждем полчаса, потом пойдём искать — он наверняка ещё не ушёл далеко.

В это же время Ша Син внезапно стиснул зубы, развернулся и стремительно удалился.

Сянь Юэ инстинктивно протянул руку, но убрал её на половине пути. У Шэньсин слегка нахмурился, но тоже не стал его останавливать.

Тем временем Шэнь У И наконец выбрала противника, её взгляд устремился на Божественное Царство Безграничности.

— Я давно наслышана о имени Первого Божественного Сына, прошу наставить!

…………

Пань Буван покинул Рай на вершине облаков и Чистую Землю, нигде не задерживаясь.

Его сердце переполняла радость от возвращения последней реликвии матери, а также возросшее почтение к учителю.

Не успел он отойти и на сотню ли от Чистой Земли, как неожиданный голос остановил его.

— Брат Буван!

Пань Буван постепенно остановился. Он, не оборачиваясь, стоя спиной к Ша Сину, холодно произнёс: — Ты считал меня другом и очень много мне помогал, а я использовал тебя как ступеньку… Так что обращение «брат Буван» больше неуместно.

— Брат Буван, — Ша Син по-прежнему использовал прежнее обращение, в его взгляде не было гнева и насмешки, как во время битвы, вместо этого сквозила прежняя искренность: — Ранее я, поглощённый гневом, потерял рассудок и наговорил много обидного.

Пань Буван: «…»

— Теперь, остыв, я понял, что всё, что ты сделал, вовсе не было попыткой использовать меня, чтобы вернуться в Храбрую Бабочку… Наоборот, раз ты так предан памяти матери, как бы ты мог… быть таким холодным и неблагодарным?

Пань Буван наконец обернулся, но в его глазах не было ни тронутости, ни признательности, лишь ледяная отстранённость: — Что ты хочешь сказать? Или… что пытаешься доказать?

Ша Син глубоко вздохнул: — Брат Буван, помнишь, как мы подружились? Ты избил сородича, чтобы защитить простых смертных, ты без колебаний извинился передо мной, признав свою ошибку, и только ты, когда другие боялись, осмелился приблизиться к Божественной Дочери Вечной Ночи (Шэнь У Цин), не давая ей оставаться в одиночестве.

— Быть твоим другом было для меня большой радостью. Твой прежний образ никогда не тускнел в моей памяти, даже после того, как ты лишился статуса божественного сына. Я всегда верил, что человеческая природа не меняется так легко.

— Поэтому, брат Буван… что бы ни случилось, ты не должен отказываться от себя и совершать необратимое. Если тебе понадобится помощь… даже если это будет ступенька — ты можешь снова обратиться ко мне. Если понадобится… один раз, десять раз — я буду готов!

Он знал величайшую тайну Пань Бувана… что его наставником был Император Тумана.

Поэтому, когда Пань Буван вопреки ожиданиям всех не попросил вернуть его в Храбрую Бабочку, он смутно почувствовал, что Пань Буван, возможно… погружается в ужасную тёмную бездну.

— Хе! — Пань Буван рассмеялся, но смех его был далёк от теплоты. Скорее, он был даже колким.

— Божественный Сын Звёзд, — холодно произнёс он, — тебе доводилось, чтобы более сотни людей по очереди топтали твою голову, втаптывая в зловоннейшее болото, семьсот часов подряд?

— … — Ша Син остолбенел.

— А мне довелось. Прямо перед могилой моей матери. Я не мог оказать ни малейшего сопротивления, иначе они разрушили бы только что установленное мной надгробие.

— … — Губы Ша Сина задрожали, дыхание стало тяжёлым, он не находил слов.

Уголок рта Пань Бувана исказился в зловещую ухмылку. Он протянул мизинец, прижал его другой рукой, оставив лишь едва заметную полоску: — И это лишь ничтожная малая часть тех унижений, что я пережил за те годы.

— Почему? — невольно вырвалось у Ша Сина. — Какая глубокая вражда между тобой и Пань Бучжо? Почему, став наследником, он так с тобой поступил?

— Хороший вопрос, — усмешка Пань Бувана стала ещё более язвительной. — Жаль, что ответа нет.

— Всё это лишь потому… что я был угрозой. Скажи, Божественный Сын Звёзд, ты, привыкший к своему положению Божественного Наследника Звезды и Луны — смог бы принять, что однажды лишишься этого исключительного статуса?

— … — Ша Син не мог произнести «да».

Пань Буван продолжил: — Я был первым божественным сыном Храброй Бабочки своего поколения, вырос в лести и восхвалениях, относился к этому, как к должному. Я думал, так будет всегда. Думал, что мои главные заботы — это преграды в культивации и разочарование Божественного Отца… до чего же глупо и смешно.

— Пань Бучжо был тем, кто меня заменил. Он знал, что такое настоящая угроза. Он боялся, что однажды его тоже заменят, боялся меня… боялся, что, как записано в многих исторических хрониках, моя божественность пробудится позже и превзойдёт его, даже если шанс на это был ничтожно мал.

— Поэтому он решил полностью стереть меня, как величайшую угрозу… Хотя он не мог убить меня физически, он мог лишить меня всего, оставить без опоры, сокрушить мой дух.

— …Неужели… только поэтому? —с неверием прошептал Ша Син.

— Да, только поэтому, — равнодушно ответил Пань Буван. — Знаешь, почему, когда я победил тебя и Божественного Сына Луны, вернув лицо Храброй Бабочке, никто из них не улыбнулся?

— Потому что среди них — они сами, их дети или потомки — слишком многие, чтобы угодить Пань Бучжо, топтали меня. Те, кого я называл братьями и сёстрами, те, что полнились лестью и преклонением, за одну ночь изменились так, что тебе и не снилось… ха… ха-ха-ха!

Он усмехался — горько, болезненно: — Однако нельзя не признать, методы Пань Бучжо, хоть и отвратительны, и достойны тысячи смертей, но они оказались успешными. Даже если я имею превосходство над ним, всё Божественное Царство Храброй Бабочки не… не посмеет позволить мне снова стать наследником, не так ли?

— Но…

— Нет никаких «но»! — Ша Син хотел что-то сказать, но Пань Буван резко прервал его: — Божественный отец, некогда любивший меня, лишь пару раз что-то буркнул в их адрес… потом он перестал делать и это… а затем начал упрекать уже меня. Результат тебе известен. Хе-хе, многоликость людей поистине увлекательна.

Ша Син: «…»

— В самые тяжёлые времена У Цин была моей единственной опорой, а потом она умерла… Божественный Сын Звёзд, тебе знакомо чувство, когда рушатся все твои убеждения? То ощущение, когда весь мир становится серым… Такое странное чувство.

— Ах, прости, я забыл, твоя возлюбленная — это ведь тринадцатая принцесса владений Чжаосин. Вы идеально гармоничны, нежны друг с другом, ваша свадьба уже близко! Как же я могу произносить такие мрачные слова.

— … — Ша Син попытался поднять руку, но горло его пересохло.

— Знаешь ли ты бессилие и отчаяние, какие испытываешь, когда твою мать убивают, а отец, зная виновного, всеми силами его покрывает? Знаешь ли, как больно смотреть, как вещи твоей матери уничтожают одну за другой? Даже если бы ты вырвал мои внутренности своим Небесным Волком, эта боль не сравнилась бы и с одним мгновением той агонии…

— Хватит, хватит… — Руки Ша Сина начали слегка дрожать. Увлекаясь словами Пань Бувана, на мгновение он представил эту ситуацию на себе…

Он боялся даже того, чтобы снова вернуться к этой мысли.

Пань Буван повернулся, снова встав спиной к Ша Сину: — Итак, будучи высокородным наследником, с живыми родителями и любимой, чья величайшая буря — ранение в Море Тумана, с какой стати ты утешаешь меня?

— И по какому праву заявляешь, что люди не меняются так легко?

Взгляд Ша Сина стал пустым.

Грудь Пань Бувана вздымалась, и когда он снова заговорил, его тон смягчился: — Божественный Сын Звёзд, наслаждайся своим благородством, своей наивностью… и пусть тебе никогда не придётся потерять эту наивность и доброту.

Сделав шаг вперёд, он снова остановился: — И последний совет: не пытайся больше приближаться ко мне и не обременяй себя так называемой «старой дружбой». Тебе не следует, а я не достоин.

Пань Буван ушёл, стремительно исчезнув за горизонтом.

Ша Син не последовал за ним, надолго застыв на месте.

…………

В Раю на вершине облаков Дянь Цзючжи неторопливо вышел вперёд, облик Первого Божественного Сына приковал к себе все взгляды.

Даже он не ожидал, что вызов ему последует так скоро.

Хотя в битве божественных наследников уровни культивации противников уравниваются…

Но… как старейший и сильнейший среди нынешних наследников, он обладал несравнимым пониманием глубокого пути.

Иными словами, на одной ступени против других наследников он, несомненно, остаётся непобедимым.